Николетт своим внешним видом тоже осталась довольна. Голубое платье из гладкого шёлка, украшенное изысканным кружевом, которое обошлось Теодору в кругленькую сумму, сидело идеально. Николетт любила этот цвет – цвет безоблачного неба. Она давно мечтала о наряде таких тонов. Ткань нежно облегала тело, и мягким водопадом струилось вниз. Лёгкая шляпка и туфли из дорогой парчи, дополняли наряд, делая Николетт похожей на одну из столичных модниц. Непривычно.
До замка Рош-ди-Помпе, где родители Теодора и Матиса устраивали приём, братья и их дамы добирались в двух двухместных экипажах. Дорога заняла не больше получаса.
– Главное, не забывай прихрамывать, – дал Дороти последние наставления Матис перед входом в замок. – И отвечай на все вопросы Доминика и Инесс односложно: «да», «нет» или, в крайнем случае, «не могу припомнить».
А, глядя на Теодора, добавил:
– Надеюсь, родители будут так плотно заняты гостями, что у них не будет возможности вести с Дороти продолжительные беседы.
Но, как вскоре выяснилось, надеялся он напрасно. Коридоры и холлы замка были абсолютно пусты – ни намёка на большой приём. Дворецкий, и рядом не стоявший с Филимоном по чопорности, церемонности и вышколенности, сообщил, что гостей ждут в обеденной зале.
Походкой, которая опять же не шла ни в какое сравнение с королевской походкой Филимона, он проводил до резных дверей. Створки распахнулись и открыли взору совсем не ту картину, на какую рассчитывали братья и их дамы…
Глава 18. Светская беседа
Глава 18. Светская беседа
В обеденной зале, если не считать нескольких слуг, сервирующих стол, находилось всего два человека. Не трудно догадаться – хозяева замка. Лорда Доминика Николетт узнала сразу же, а статная леди, рядом с ним, наверняка, его супруга Инесс. Но где же гости?
Недоумение на лицах Теодора и Матиса говорило о том, что братья такого сюрприза никак не ожидали. Они даже ненадолго застряли в дверях, осознав, что всё внимание родителей на протяжении всего вечера будет приковано к ним и их спутницам.
Лорд Доминик и леди Инесс, наоборот, пребывали в прекрасном настроении. По их лёгким улыбкам можно даже было заподозрить, что именно такую реакцию они и ждали от сыновей. Однако улыбались хозяева замка недолго. Ровно до того момента, как Теодор и Матис отмерли и решились таки, взяв своих дам под руки, завести в обеденный зал.
Дороти не забыла инструкции, полученные от Матиса. И, будучи по природе крайне исполнительной, начала прихрамывать. А так как привыкла любое задание выполнять старательно, то и с хромотой мелочиться не стала. При каждом шаге не просто припадала на левую ногу, а, можно сказать, даже слегка подволакивала.
Доминик и Инесс оторопело наблюдали, как их младший сын буксирует в их сторону свою хромающую раскрасневшуюся от усердия «возлюбленную».
– Отец, мама, позвольте представить, леди Адель Дюрандье.
Дороти, балансируя на одной ноге, попыталась сделать реверанс. Но Доминик не выдержал такого испытания.
– Прошу вас, не нужно церемоний, – остановил он гостью. – Что с вами? Повредили ногу?
– Да, милорд, – коротко ответила Дороти и потупилась.
Видимо, хорошо помнила, что велел Матис. Изображать застенчивую леди из глубинки, а чтобы не выдать себя, отвечать на любые вопросы только «да», «нет» и «не могу припомнить».
– Сильно беспокоит? – озабоченно поинтересовался Доминик.
– Нет, милорд, – продолжала Дороти изображать скромницу.
– Но как это вышло?
– Не могу припомнить, милорд.
Недоумение замерло на лице Доминика, но Матис быстро вмешался, чтобы исправить ситуацию.
– Понимаешь, отец, малышка Адель неудачно сошла со ступенек экипажа. Я не успел её поддержать, вот она и подвернула ногу. Но не беспокойся, ничего серьёзного. Ведь так? – посмотрел он свою «малышку».
Та закивала головой.
– Может, пригласить доктора? – предложил Доминик.
– Нет, милорд, – следуя всё той же тактике коротких ответов, произнесла Дороти.
Теодор, воспользовавшись небольшой паузой, представил родителям Николетт. И тут же пошёл в наступление:
– А почему вы не предупредили, что гостей сегодня не будет?
– Почему же не будет? – улыбнулась ему Инесс. – Мы ждём одну очень важную гостью.
– Кого? – заинтересовался Теодор.
Доминик, вместо ответа, сообщил:
– Возможно, она немного задержится. Я думал, пока развлечь юных леди, показав свою коллекцию картин. Но не будет ли леди Адель дискомфортно гулять коридорами дворца?
– Нет, милорд.
Дороти, конечно, сообразила, что лучше уж рассматривать картины и слушать рассказ хозяина замка о его коллекции, чем остаться в обеденном зале и подвергнуться допросу.
– Прекрасно, – Доминик направился к выходу из зала, и гости последовали за ним.
Расспросов однако избежать не удалось. Леди Инесс по дороге начала светскую беседу. К счастью для Николетт, и к несчастью для Дороти, Инесс больше интересовала «возлюбленная» младшего сына. Матис заметно нервничал. А зря. Исполнительная Дороти продолжала следовать его тактике.
– Чудесная погода стоит последние дни, не правда ли? – как в любой светской беседе Инесс начала с нейтральной темы.
– Да, миледи.
– В этом году у нас рано отцвели яблони, – кивнула Инесс в сторону окна, мимо которого шли гости. – А в вашем имении, Адель, тоже уже опал яблоневый цвет?
– Да, миледи.
– Адель, а вам приходилось раньше бывать в столице?
– Нет, миледи.
– Провели всю юность в родовом имении?
– Да, миледи.
– А где вы получили образование?
– Не могу припомнить, миледи.
Теодор закашлялся. Николетт догадывалась, что этим кашлем он пытался прикрыть душивший его смех. Инесс недоумённо посмотрела на Дороти, а Матису пришлось срочно спасать ситуацию.
– Она такая скромница, моя Адель. У неё чудесное образование. Как и принято, у жителей отдалённых имений, она не обучалась в пансионе, но с нею занимались частные преподаватели. Так ведь, Адель?
– Да, милорд.
Доминик, возглавлявший экскурсию, остановился возле одной из дверей.
– Прошу вас, – распахнул створки, пропуская гостей вперёд.
Матис втянул свою хромоногую «возлюбленную» внутрь, и, пока не слышат родители, быстро начал давать новые инструкции:
– Дороти, не обязательно говорить только «да», «нет» и «не могу припомнить». Давай развёрнутые ответы там, где требуется. Прояви фантазию. Сможешь?
Дороти, ни секунды не колеблясь, кивнула.
– Не боишься, что пожалеешь о том, что дал ей карт-бланш? – подтрунил Теодор брата.
Комната, в которую привёл Доминик, оказалась просторным рабочим кабинетом, одна из стен которого была увешана полотнами. Сплошь сельские пейзажи – луга, поля, леса, деревеньки. Кто бы мог подумать, что суровый первый министр королевской ложи увлекается коллекционированием таких мирных сентиментальных картин.
Доминик принялся увлечённо рассказывать о каждом экспонате своей коллекции.
– Взгляните на это полотно. Одно из моих самых любимых. Осеннее утро. Дикие гуси сбиваются в стаи, готовясь к отлёту. Вы знаете, что птицы этой пёстрой породы могут лететь клиньями по тридцать штук?
– Тридцать? Это ещё что, милорд, – нисколько не удивилась Дороти. – Я как-то иду утром доить корову, глянула на небо, а там…
– Вы доите коров? – Доминик посмотрел на хромоногую леди то ли с удивлением, то ли с лёгкой опаской.
– Я хотела сказать, служанка моя, Дороти, шла корову доить, – спохватилась Дороти, – а я в это время прогуливалась по саду. Глянула на небо, а там дикие гуси клином летят. С полсотни, не меньше. А то и все сто.
– Все сто? – задумчиво повторил всё ещё слегка оторопелый Доминик.
– Да, леса вокруг нашего имения богаты на дичь.
Николетт заметила, как Матис легонько сжал локоть Дороти, чтобы она не увлекалась. Наверно, он уже успел пожалеть, что велел своей «возлюбленной» стать раскованнее.
