и слегка пнул стул перед собой, выдвигая из-за парты. Узел в моём животе затянулся ещё сильнее при мысли, что он специально придержал место для меня.
— Любое, — подбодрил мистер Уотсон, поскольку я продолжала стоять на месте и пялиться на Трейса.
— А, да.
Решив, что отказываться от предложенного места было бы грубо, я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, прошлась между рядами парт в конец класса и села перед Трейсом.
Мистер Уотсон продолжил свою отрепетированную за многие годы речь, но в моих мыслях не осталось ничего, кроме жужжащего ощущения по всему телу. Я не могла не задаться вопросом, чувствует ли Трейс то же самое и, если да, что об этом думает. Наверняка он уже провёл связь. Это сложно не заметить. Если только эта часть его не была также заблокирована. Пока я обдумывала внутреннее состояние Трейса, моё плечо перелетела сложенная бумажка и приземлилась на мою парту.
Я подняла записку, но не стала сразу её разворачивать. Честное слово, я не могла. Я задыхалась от дикого ощущения дежавю, которое переживала в этот момент.
Чёрт, да кого я обманываю? Вернувшись в этот город, в эту школу, я словно бы попала на похороны и слушаю прощальную речь, в которой всячески восхваляют покойника. В роли покойника здесь, конечно же, моё беззаботное прошлое. Я уже не могу спокойно ходить по этим коридорам, зная, что могу расплакаться при виде старого шкафчика Тейлор.
Моё сердце вмиг сжалось, стоило мучительным воспоминаниям о моей лучшей подруге выйти на передний план моего сознания. Горло сдавила невидимая рука, мешая глотать.
Чёрт подери.
Именно этого я и боялась, возвращаясь сюда. Я провела эти пару месяцев в дороге, я всё время двигалась вперёд, не оглядываясь назад. Мы останавливались в разных городах, но боль в сердце тенью преследовала меня повсюду. Я так старалась оставить позади всё произошедшее здесь, чтобы выполнять свой долг, и у меня это прекрасно получалось.
Я научилась жить дальше.
Я прошла огонь и воду.
И благодаря этому стала намного сильнее.
И что теперь? Я вернулась к тому же, с чего начинала. Обратно в ад, на пепелище своей жизни.
Я судорожно втянула носом воздух и силой затолкала воспоминания обратно, хороня их в глубинах сердца и молясь, чтобы они никогда не воскресали, а остались там навсегда. Что ещё мне остаётся? Я не могу позволить затянуть меня обратно в эту удушливую яму боли, несовместимой с жизнью, чувства вины и вечных сомнений в себе. Это место было моим адом на земле, и я отказываюсь туда возвращаться.
Ещё один лёгкий пинок по моему стулу выдёргивает меня в реальность. Трейс всё ещё ждёт, когда я прочитаю его записку. Выпуская дыхание, прожигающее лёгкие, которое я всё это время задерживала, я разворачиваю листочек и читаю:
«Я вспомнил, где я тебя видел.
Ты не подумай, что это просто красивые слова, но…
Я видел тебя в своих снах.
Почему ты мне снишься, Джемма Блэкберн?»
Всё моё тело онемело. Трейс видел сны обо мне. Почему? Как такое возможно, если он даже не помнил о моём существовании? И, конечно, я не могла удержаться от мысли: значит ли это, что он как-то подсознательно начинает меня вспоминать?
Может, где-то глубоко внутри по-прежнему остались чувства ко мне, несмотря на стёртые воспоминания?
Я сложила записку и убрала её в передний карман.
Мой пульс участился, в голове проносились тысячи возможностей. У меня нет для него готовых ответов. Ну, нет тех, которыми я могла бы уверенно поделиться, зная, что не будет последствий. Чёрт, да мне бы самой не помешали ответы. Я также блуждаю во тьме, когда дело касается Трейса, и это сводит меня с ума.
Мне нужно выяснить, что именно с ним произошло, как и почему пропали его воспоминания и что, если они никогда не вернутся. Пускай у меня нет ни одного ответа из тех, что так сильно мне сейчас нужны, но я решительно настроена их получить. А до тех пор мне лучше держать дистанцию.
Насколько тяжело это будет?
7. РИСКОВАННОЕ ДЕЛО
Я провела остаток дня, всячески стараясь избегать Трейса и его пытливого взгляда. К несчастью, он словно бы преследовал меня повсюду. Ситуацию усложняло ещё то, что в этом году наше расписание совпадало чуть ли не полностью. Когда, наконец, наступил обеденный перерыв, я достала яблоко из шкафчика и пошла в столовую, совершенно измотанная.
Трейс, конечно же, уже был там, сидел с Никки, Карли и Морган за тем же столом, за которым мы все сидели в прошлом году. Его взгляд тут же нашёл меня, словно Трейс только и ждал моего появления. Ну, либо он чувствовал моё присутствие даже в переполненной столовой. Сейчас я даже не уверена, что из этого более опасно.
К моему удивлению, Никки, заметив меня, вскинула руку и замахала, чтобы я присоединилась к ним. Я сощурила глаза и направилась в противоположном направлении, выбрав стол ближе к выходу.
Честно говоря, чем больше она строит из себя милашку рядом со мной, тем сильнее мне хочется ударить её смазливой мордашкой об стол. Желание было настолько реальным, что я решила не приближаться к ней, пока ситуация не прояснится и не станет понятно, нужна ли мне Никки или нет.
А вот потом… Я за себя не ручаюсь.
Не прошло и минуты, как в столовую вошёл Калеб и Бен справа от него. Я не видела Бена и не говорила с ним с той самой судьбоносной ночи в баре «Всех Святых». Хоть я и простила его за ту роль, которую он сыграл в случившемся с Тейлор, но желания разговаривать с ним у меня не было.
Впрочем, как и с кем-либо, так что это сложно назвать чем-то вопиющим. Как по мне, выпускной год в школе — это просто пит-стоп на трассе моей реальной жизни. Жизни, где нет места парням, друзьям, вечеринкам, особенно с обычными людьми. Моя прошлая попытка жить нормальной жизнью нормальной девушки с нормальной подругой тому доказательство.
Подруга лежит теперь в шести футах под землёй.
Напротив меня со скрежетом отодвинулся стул, и на него опустился Калеб. Бен, поколебавшись, занял соседний с ним.
— Как жизнь, Блэкберн? — спросил Калеб, взъерошив свои медные волосы.
— Продолжается.
Я скосила глаза на Бена. Он выглядел неуверенно, даже испуганно, словно переживал, что я могу перепрыгнуть через стол и напасть на него.
Уж поверьте, я представляла, как разрываю его на кусочки, бесчисленное количество раз за
