Аннора побледнела.
– Чисто гипотетически. Но вряд ли такое существо выживет. И я не знаю, кто рискнёт создать подобное. Хотя…
– Говори. Мне нужна любая зацепка.
Анора победно улыбнулась.
– Роден! Он интересовался подобными вещами. Но я не уверена.
– Одноглазый демон?
– Ну, тогда он не был одноглазым. И именно он возглавлял отряд парящих наездников.
– Точно. Именно он управлял драконами.
Марикейт задумалась, а Аннора повесила на руку кокетливую сумочку и накинула на плечи целлофановый плащ.
– Ладно. Мне пора. Если что, ты знаешь, где меня найти.
Фея осталась одна. Заказав второе «Ванильное облако», она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Пятая точка безошибочно указывала королеве на любую опасность. И эта опасность сейчас находилась в Монтонее.
Марикейт попала в Санкт Петербург не случайно. Её интуиция подсказала, что лорд Никсон выполнит свой долг не до конца. Читая копии его отчётов Парламенту, которые пересылали ей высокооплачиваемые шпионы, она поняла, что лучше всё проконтролировать лично. Что ж, она не ошиблась. Вампир не собирался убивать опасного свидетеля, и настаивать на этом было бы глупо по двум причинам. Во-первых, королева поняла сразу, что хрупкая женщина ― его наречённая. А, во-вторых, та самая наречённая не была человеком. Она являлась существом, правда, ещё не застывшим в своём бессмертии. Странно, что Никсон не почувствовал этого сам и теперь маялся между любовью к простой женщине и предсказанием Гертруды. Его метания были ни чем иным, как робкой надеждой на то, что его любимая проживёт с ним вечность.
Когда карта вернулась к королю чародеев, фея решила убедиться в своих подозрениях. Да, она оказалась права. Девушка очнулась от укуса слишком быстро и слишком быстро восстановилась. Внутренняя мощь этого создания блокировалась чем-то или кем-то. Осмотрев её спальню в трёшке, Марикейт поняла, что это таблетки. Мощный транквилизатор, совмещённый с сильнейшим обезболивающим. Кто заставил её пить эту гадость? Возможно, тот, кто знал о её способностях и пытался запечатать их навсегда? Но в этом случае, женщина состарится и умрёт, так и не поняв, кем была.
Марикейт решила всё проверить и перепроверить, а уже потом поделиться своими подозрениями с Никсоном. В конце концов, ему решать, что делать с собственной невестой.
Глава 14
Роден сидел в своём кабинете и просматривал отчёты. Сегодня погибла ещё одна женщина, пятая за последние двести лет. Она оказалась ведьмой-полукровкой из Новой Зеландии. Родственники давно решили, что девушка стала жертвой несчастного случая, и похоронили тело, которое принадлежало какой-то смертной. Роден всё сделал безупречно. Выкупил изуродованный труп в морге, окровавленный амулет, защищающий жителей Дассета от демонов, надел на руку с оторванными пальцами, а нашпигованную снотворным ведьмочку увёз с собой. Девушка подходила ему идеально. Сильная и здоровая, как и все полукровки, она могла выносить и родить демону долгожданного малыша, наделённого всеми мыслимыми и немыслимыми качествами, которые он собирал по крупицам в своём генетическом банке. Но опять ничего не вышло. Двадцать две недели. На этом же сроке погибли и остальные пленницы. Роден включил компьютер, на котором отображались все помещения лаборатории. Двое помощников, освободив руки несчастной от огромных цепей, переложили бездыханное тело на каталку, закрыв его белой простынёй.
Демон налил виски в простой стеклянный стакан. Он был расстроен. Чувство пустоты и безысходности накрыло с новой силой. В первый раз это случилось, когда он потерял Бель. Прекрасная смертная была его парой. Он мог бы продлить её крохотную жизнь до бесконечности, но она считала неукротимого воина существом из ада. Она покинула его, покинула навсегда. Теперь, по прошествии двух столетий, её некогда прекрасное тело уже истлело, а боль осталась. Она не утихала ни на миг, сжигая и без того чёрное сердце демона. Как часто генерал ругал себя, что не кинулся за ней в погоню, не вернул… Возможно, рядом с Бель он стал бы другим. Но случилось то, что случилось, и этого уже не исправишь. Теперь все его усилия были направлены на создание идеального воина, неуязвимого и могущественного, который смог бы покорить весь Дассет и стать его королём. Да чего там Дассет? Весь мир.
Джилли вошла в спальню сестры и присела на краешек кровати. Лидия мирно спала. Ещё бы. Прошлой ночью Джил влила в близняшку лошадиную дозы успокоительного. Девушка думала, что знает свою сестру, знает всё, на что та была способна, но нет. За личиной слабости и беззащитности скрывалась хитрая расчётливая особа, мстительная стерва. Джил задумалась, когда малышка Лидия стала такой? Возможно, проклятый вампир сломал её психику? Но внутренний голос твердил, что сестрёнка родилась пиявкой, сосущей соки сначала из матери, а теперь из неё.
Внешне Джил была похожа на мать. Нет, она не являлась её копией, но рыжие волосы и зелёные глаза могли натолкнуть на мысль о родстве. Лидия же оказалась совершенно другой. Белокожей, темноволосой, с удивительно правильными чертами лица и бесконечной печалью, затаённой в глубине бездонных чёрных глаз. Сейчас Джил начала подозревать, что мать любила сестру больше именно потому, что она напоминала ей любимого мужчину. Тогда их отец должен быть брюнетом. Она усмехнулась. Вряд ли такая незначительная деталь поможет в его поисках. Она заботливо подоткнула одеяло вокруг сестры и пересела в мягкое кресло.
Боже! Она всегда искренне любила младшенькую, заботилась о ней, холила и лелеяла, такую хрупкую, такую нежную. Распознав в себе талант воительницы, Джил зарабатывала на жизнь сначала кулаками, а потом… Не было такого оружия, которое она не могла подчинить. Мечи, булавы, кинжалы, боевые топоры…
Первая мировая война стала поворотным моментом в её жизни. Именно тогда она познакомилась с сержантом Слейном. Человек без родины, без национальности и без принципов стал её гуру. «Деньги решают всё, малышка! Прав тот, кто больше платит. Никаких привязанностей, никакого чувства долга. Важнее всего хруст купюр в твоих карманах».
Он тренировал Джилли на грани человеческих возможностей. И когда приказывал ей сломать себе палец, чтобы боль мешала заснуть и замёрзнуть в бескрайних лесах России, она ломала, когда заставлял ползти трое суток по берегу Амазонки, она ползла, не обращая внимания на опасности реки и окружавших джунглей, а, когда принуждал есть землю, она ела только для того, чтобы доставить ему удовольствие. Слейн никогда не домогался её, используя для своих нужд продажных женщин, и не позволял девушке о нём заботиться. Он умер в 1912, оставив Джил в неимоверной печали. А потом…
Чего только не было потом. Джилли появлялась везде, где начиналась кровавая заварушка смертных. Иногда она позволяла себе умереть, чтобы потом вновь воскреснуть, но уже по другую сторону баррикад. Никаких принципов, никакой привязанности! Деньги решают всё. Этот урок она запомнила, как Отче наш.
Лидия писала сестре часто. Она жаловалась на постоянную нехватку средств, хотя того, что посылала Джил, могло хватить, чтобы прокормить несколько семей одновременно. Младшенькая гордилась тем, что помогает в госпиталях заботиться об убогих и немощных, что ходит в церковь каждое воскресенье. Периодически до Джил доходили совершенно иные слухи. Лидия меняла любовников, как перчатки, скупала модные наряды и вела безбедную жизнь, в которой не было места ни раненым, ни нищим, ни убогим. Джиллиан постоянно оправдывала сестру. Но вчера вечером, она вдруг явно осознала, что Лидия всегда являлась паразитом. Не сумев охмурить вампира, весь свой гнев она обрушила сначала на его женщину, потом на него самого и, наконец, на ошарашенную двойняшку.
– Я вас всех уничтожу, ― шипела Лидия, ― и тебя, сестрёнка. Это ты втянула меня в сомнительную авантюру. Это ты обещала, что я буду жить в замке, купаться в роскоши, что я стану бессмертной, в конце концов. Я потратила пять лет своей жизни. Из меня пили кровь. Ты не представляешь, что такое терять кровь.
