— Не смей кричать на меня! — взорвалась Эрика. — Приговорила она кого-то! А куда ты думала попадешь? Это — война, и не тебе подставлять свой зад на ней!!! Мы с Бронаном потеряли всех сегодня! Из группы Террея и Йори выжило только двое! Орайе доверили жизни двадцати человек! И что? Даже тел не осталось! Бах! и ты, девочка моя, такой же труп, как и все они! Так что это ты закрой свой рот и иди куда направлялась! Все поняла?!
— Посмотри на меня! — прокричала Айя. — Все смотрите на меня!!!
Раскинув руки по сторонам, она повернулась к ним лицом:
— Что вы видите?! Слабачку?! Ну, давайте! По одному!!! Я слушаю, раз вам есть что сказать!!!
— Успокойся Айя, — произнес Кимао.
— Успокоится?! Вам же плевать!!! На слабаков вам всем наплевать!!! — прохрипела Айя. — Умирать легко… Только хоронить других трудно… — прошептала она и поняла, что проваливается.
Песок начал расстилаться перед ее ногами… Такой белый… Такой зыбкий… Айя попыталась сделать шаг, но ноги уже увязли и осталась только неизбежность… Они поймут… Они все увидят…
Вздох, и Айя открыла глаза. Она стояла в одиночестве посреди ванной за закрытыми дверями. Что произошло? Где она?
Айя обернулась и посмотрела на дверь, за которой доносились голоса знакомых ей людей.
— Ты думаешь, мы ничего не поняли?! — кричала Айрин. — Зачем ты вывел ее?! Что это за припадок такой?!
— Это не припадок! Она устала, а вы только и делаете, что доводите ее! — вторил Орайя.
— С каких пор ты ее защищаешь?! И вообще, изволь объясниться! Потому что что-то мне подсказывает, что ты знаешь больше, чем все остальные!
Орайя оперся спиной о дверь в ванную и, сложив руки на груди, презрительно посмотрел на всех присутствующих. Насколько же права была Айя, когда говорила, что они ничего не замечают. Грызутся… Спорят… Доказывают… Но кроме себя и своих проблем ничего не видят. Потому что не хотят. Потому что плевать им на всех, кроме себя самих.
— Я знаю этот взгляд, — произнес Кимао, приближаясь к брату. — Осуждение. За что судишь нас теперь?
— За невежество, — ответил Орайя. — Хотите понять — убедитесь, что она сможет объяснить вам. Хотите спросить — дождитесь, пока она будет в состоянии ответить. Думайте перед тем, как что-либо предпринять. Иначе…
— Что иначе? — повысила тон Айрин.
— Проиграете, — ответил Орайя, глядя на подругу.
— Гвен не говорил о том, что она «с приветом», — хмыкнула Айрин.
— У каждого из нас свои «приветы», — ответил Орайя, отходя от двери и огибая брата.
Айрин обернулась к нему и прошипела:
— Что? Место в Совете приглянулось?
— Ну и сука же ты!
— Не в первый раз за сегодня мне говорят об этом, — засмеялась Айрин и легла на кровать. — Выключите, наконец, этот свет. Спать давно пора.
Орайя демонстративно подошел к выключателю и стукнул по нему кулаком.
— Довольна? — повышенным тоном произнес он, выключив свет и сломав при этом прибор.
— Вполне, — хмыкнула Айрин и накрылась одеялом с головой.
Кимао долго еще смотрел на брата, пока не понял, что разговор на этом окончен. Орайя всегда был таким. Созидатель, стоящий за спиной, который берет слово только тогда, когда остальные исчерпали свой запас. И, судя по всему, на этот раз им действительно было нечего сказать.
Орайя еще долго не спал. Когда Айя прошмыгнула к кровати, он перевернулся и посмотрел на нее. Она, заметив, что за ней наблюдают, тут же спряталась под одеяло и отвернулась.
— Это ведь не эпилепсия… — произнес Орайя, глядя на нее.
Она молчала, и он принял это за согласие. Верно принял, только не за то согласие, о котором подумал.
Глава 6
Спустя четыре часа в отсеке сработал электронный таймер.
— Что за… — пробурчал сонный Террей, поднимая свою голову и задевая нос Йори.
— Спи, — прошептал зрячий, потирая переносицу о подушку.
— Извините, — выдавила из себя Айя и тихо поднялась с кровати.
Орайя открыл глаза и не двигался. Айя достала планшет из сумки и шмыгнула в туалет. Ее не было около двадцати минут, и Орайя уже собрался подняться и постучаться к ней, как дверь сама распахнулась. Орайя закрыл глаза, прикидываясь спящим. Несколько минут шуршания, и Айя направилась в ванную.
Орайя продолжал спокойно лежать. Когда Айя вернулась переодетая в гражданскую одежду, он приоткрыл глаза и внимательно посмотрел, как она скидывает свои вещи в рюкзак.
— Далеко собралась? — спросил он, продолжая лежать.
Айя замерла на мгновение, а затем продолжила сборы.
— Тебя все равно найдут. Не мы, так отец.
Айя обернулась и, прищурившись, посмотрела на Орайю.
— Может, я и труслива, но бегать от кого-то бы то ни было не собираюсь.
— Зачем тогда вещи пакуешь?
— Там много женщин и детей. Им нужна чистая одежда.
Орайя нахмурился и скривил губы. Такого ответа он, безусловно, не ожидал услышать.
— Завтрак через минут тридцать. Дождись и поешь.
— Мне некогда.
— Хочешь, чтобы я поговорил с майором Паттерсоном о том, что у тебя нет времени поесть?
Айя вновь обернулась к нему и, непонимающе, воззрилась на едва уловимые в темноте черты лица. Откуда он знал, к кому ее приставили? Откуда вообще ему известно имя майора Паттерсона? Ах, да… Эрика, наверняка, разузнала все о том месте, куда ее отправили. Хорошая нянька, ничего не скажешь.
— Я поем, — тихо ответила Айя и, застегнув рюкзак, присела на кровать.
Орайя видел, как плавно ее веки опускаются на глаза и резко поднимаются вверх.
— Ложись. Я разбужу, когда столовую откроют.
— Нет, — отчеканила Айя и, достав из-под подушки планшет, включила его, взбираясь на койку с ногами и начиная водить пальцем по монитору.
Ногти снова помешали ей, и она скусила несколько, сплевывая огрызки в салфетку, припрятанную в кармане кофты. Один палец начал кровоточить, и она тут же сунула его в рот. Другая ее рука в это время что-то выводила на мониторе.
— Рисуешь? — спросил Орайя, поворачиваясь на бок и разглядывая ее, сидящую с пальцем во рту.
Айя посмотрела на Орайю и вновь отвернулась.
— Пальцами скрести удобней, чем стилусом?
— Удобней, — пробурчала Айя.
— Если найду краски, разрисуешь стены в этом свинарнике?
Айя вновь посмотрела на него и на этот раз едва заметно улыбнулась.
— Перед тем, как рисовать на металлической обшивке, ее нужно обезжирить и нанести грунтовку. Кроме того, не думаю, что остальные согласятся ночевать в отсеке, где будет вонять растворителем двое суток.
— Покажешь что-нибудь из своих работ?
Айя приподняла брови и отрицательно покачала головой.
— Ну, покажи! — засмеялся Орайя, спрыгивая с кровати и в одних штанах присаживаясь рядом с ней.
Айя тут же отключила монитор и сунула планшет под подушку. Орайя схватил ее за руку и поднес ее к своим глазам.
— Если тебе мешают ногти, почему не работаешь в перчатках?
Айя выдернула ладонь и тут же сунула ее в карман кофты.
— Поверхность монитора не абсолютно гладкая. На ней есть шероховатости. Мне нравится чувствовать их подушечками пальцев. Мои ногти оставляют царапины, и их я тоже чувствую. Поверхность монитора — это мой жизненный холст. Я помню моменты, когда оставила некоторые метки, и, ощущая их вновь и вновь, вспоминаю о том, кто я есть.
— Значит, поэтому ты не любишь рисовать стилусом?
— Когда Роэли только подарил мне мой первый планшет, я пробовала им работать. Но, иногда, я просто протыкала острым концом экран.
— А что Роэли думает по этому поводу?
Айя слезла с кровати и, схватив рюкзак, надела его на плечи.
— Столовая откроется через несколько минут. Я пойду.
— Подожди, я тебя провожу.
Орайя быстро метнулся к кровати и, накинув на себя майку, направился к выходу.
— Ты же не умывался…
— От меня что, несет? — приподнял брови Орайя.
— Нет, — хмыкнула Айя и улыбнулась.
— Да, заткнетесь вы оба или нет?! — раздался голос Террея, который к этому моменту уже был не в состоянии спать.
