форму со свежими знаками отличия.
Он кое-как выдавил улыбку, хотя внутри все бушевало, как воды у берегов Стромы [11].
— Что? А, вы про это… — Денни вывернул шею, пытаясь разглядеть собственный воротник. — Тьфу ты! Это все Вашингтон с его чертовой страстью к раздаче наград. Нынче в Континентальной армии генералов больше, чем рядовых солдат. Стоит офицеру хоть две битвы пережить — нá тебе генеральский чин. А то, что к нему никаких мало-мальских выплат не полагается, — это уж другое дело.
Он приподнял шляпу и окинул Джейми взглядом с головы до ног.
— Из Шотландии вернулись, да? Слыхал, вы отвозили на родину тело бригадного генерала Фрэзера — вашего родственника, знать? — Он сокрушенно покачал головой. — Стыдоба какая! Отличный был боец и человек хороший.
— Да, славный… Мы похоронили его дома, в Балнаине.
Они продолжили путь вместе. Дэн сыпал вопросами, а Джейми коротко на них отвечал: и вежливости ради, и из искренней симпатии к Моргану. Они не встречались со времен Саратоги, где Джейми служил под его командованием, так что поговорить им было о чем. В любом случае, он даже обрадовался компании: беседа отвлекала, заставляла забыть о бесполезной ярости.
— Полагаю, здесь мы расстанемся… — сказал Джейми некоторое время спустя. Они достигли перекрестка, и Дэн замедлил шаг. — Мне надо в город.
— С чего бы? — поразился Морган.
— Чтобы… чтобы повидаться с супругой.
На последнем слове голос чуть было не дрогнул, и Джейми торопливо прикусил язык.
— О, да?! Но может, на четверть часика задержитесь?..
Дэн смотрел на него с хитрецой, и на душе у Джейми стало неспокойно. Однако солнце еще высоко, а в Филадельфию до ночи все равно лучше не соваться…
— Может, и задержусь, — осторожно ответил он. — А что такое?
— Я хотел повидать одного приятеля. Было б славно, если б вы с ним тоже познакомились. Здесь совсем рядом, рукой подать. Ну же, соглашайтесь!
Морган повернул вправо и махнул Джейми, приглашая следовать за собой, — что тот и сделал, ругая себя за глупость.
Честнат-стрит, дом 17
Я вся взмокла, пока снимала приступ астмы. Однако герцог наконец задышал сам, не сосредотачиваясь более на каждом вздохе. Измучился он не меньше моего и теперь с закрытыми глазами бессильно обмяк в кресле, дыша мелко, часто, но все-таки без посторонней помощи! У меня и самой от переизбытка воздуха — я ведь дышала с герцогом в унисон — заметно кружилась голова.
— Вот, возьми, piuthar-chèile [12], — сказала Дженни мне на ухо, и я открыла глаза, не сообразив даже, когда успела их зажмурить. Она вложила мне в руку стакан с бренди. — Виски в доме нет, но и это, думаю, сгодится. Может, его светлости тоже капельку налить?
— Само собой, — надменно ответил тот, не шевельнув, однако, даже пальцем. — Буду весьма признателен, мадам.
— Да, ему не повредит, — согласилась я, потягивая спину. — И себе налей. Сядем и выпьем. И вы тоже, миссис Фигг.
Дженни и миссис Фигг трудились наряду со мной, то перемалывая траву, то заваривая настои, то таская холодные полотенца, чтобы утирать пот. Лишь благодаря их самоотверженной помощи мне удалось сохранить герцогу жизнь.
Миссис Фигг имела четкие представления о надлежащем для прислуги поведении — и туда не входили задушевные разговоры за бокалом бренди с хозяевами дома, не говоря уже о заезжих герцогах. Однако даже она все-таки признала, что в этот день обстоятельства выдались более чем необычные. Поэтому экономка чопорно уселась на тахту возле двери, откуда запросто прогнала бы любого незваного гостя, осмелившегося сунуться в дом без приглашения.
Какое-то время все молчали, в комнате царило умиротворение. В душной атмосфере ощущалось то самое чувство товарищества, которое — пусть даже на время — связывает людей, прошедших через тяжкое испытание. Однако постепенно я осознала, что в распахнутое окно с воздухом несутся странные уличные шумы: непривычно громкие крики и грохот колес. А еще далекий гром барабанов.
Миссис Фигг тоже это заметила и с любопытством повернула голову, тряхнув ленточками чепца.
— Господи Иисусе, помилуй нас! — сказала она, отставляя пустой стакан. — Что-то нехорошее грядет.
Дженни удивленно подняла бровь и с опаской повернулась ко мне.
— Нехорошее? — уточнила она.
— Как полагаю, речь о Континентальной армии, — заговорил Пардлоу. Он глубоко вдохнул и откинул голову на спинку кресла. — Господи… До чего же славно просто дышать.
Дыхание у него до сих пор было учащенным, но уже не поверхностным. Он поднял бокал, отсалютовав мне.
— Благодарю вас, моя… дорогая. Кажется, я и так был перед вами в долгу… из-за моего сына, а теперь…
— Что значит Континентальная армия? — перебила я. Свой стакан, тоже опустевший, поставила на стол. Сердце, унявшееся было за последние минуты, опять зачастило.
Пардлоу прикрыл один глаз, а другим посмотрел на меня.
— Американцы, — негромко пояснил он. — Повстанцы. Что еще… это может значить?
— Хотите сказать, они скоро будут здесь? — осторожно спросила я.
— Ничего я не хочу сказать, — уточнил он и кивнул на миссис Фигг. — Это она говорит… Впрочем, все чистая правда. Люди генерала Клинтона… покинули Филадельфию. Думаю, Вашингтон… готов занять город.
Дженни раздраженно выдохнула, а миссис Фигг грязно выругалась на французском, правда, тут же зажала рот пухлой ладонью.
— О, — только и сказала я невыразительно.
На сегодняшней встрече с Клинтоном я была совсем сбита с толку и потому не подумала, к чему может привести уход британской армии.
Миссис Фигг решительно встала.
— Пойду спрячу столовое серебро. Леди Грей, оно будет закопано под ракитовым кустом у летней кухни.
— Погодите! — Я вскинула руку. — Не думаю, что стоит так торопить события, миссис Фигг. Англичане еще не ушли из города, и американцы нас пока не осадили. А вилки нам пригодятся к ужину.
Та недовольно хмыкнула, но все-таки кивнула и стала собирать стаканы из-под бренди.
— Что тогда приготовить? У меня есть холодный окорок, но я подумывала сделать куриное фрикасе. Уильяму оно нравится. — Она бросила мрачный взгляд в сторону гостиной, где на обоях бурели кровавые пятна. — Как думаете, к вечеру он вернется?
Вообще-то Уильям жил в казармах, но частенько проводил ночь в особняке — особенно если миссис Фигг готовила куриное фрикасе.
— Бог его знает, — ответила я.
Подумать об Уильяме времени у меня тоже не было. Может, он и вернется, когда остынет, чтобы поговорить с Джоном. Я много раз видела,
