как бесятся Фрэзеры, они редко таят в себе зло. Обычно предпочитают сразу рубить сплеча. Я украдкой взглянула на Дженни. В ответ та посмотрела на меня, словно бы невзначай положив локоть на стол и задумчиво прижав палец к губам. Я улыбнулась ей краешком рта.
— И где же мой племянник? — спросил Хэл, сумев наконец сосредоточиться на чем-то помимо следующего вдоха. — И, если уж на то пошло, где мой брат?
— Не знаю, — ответила я, забирая стакан у герцога и ставя его на поднос миссис Фигг. — Правда не знаю, я не вру. Но надеюсь, он скоро вернется.
Я потерла лицо и пригладила волосы. Итак, пора заняться пациентом.
— Уверена, что Джон тоже очень хотел бы повидаться с вами. Но…
— Я бы столь уверен не был, — перебил герцог и окинул меня взглядом: всю, от босых ног до растрепанных волос. Насмешливая улыбка стала шире. — Вы должны рассказать… при случае… как так вышло… что Джон на вас женился.
— В приступе отчаяния, — кротко ответила я. — Впрочем, вам уже пора в постель. Миссис Фигг, спальня готова?..
— Благодарю, миссис Фигг, — перебил герцог. — В этом нет… необходимости…
Я шагнула к нему, смерив пациента строгим взглядом опытной сиделки.
— Хэральд, — начала я сурово. — Я не только ваша невестка. — От этого слова почему-то пробрало дрожью, но я мысленно отмахнулась. — Я еще и ваш врач. И если вы не будете… Что такое?!
Герцог глядел меня все с тем же загадочным выражением: не то с насмешкой, не то с весельем.
— Вы сами разрешили называть себя по имени!
— Да, — признал он. — Но Хэральдом меня не звали… лет этак с трех. — Он вполне искренне улыбнулся. — Родные зовут меня Хэлом.
— Ладно, пусть будет Хэл. — Я улыбнулась в ответ, но увести себя от темы не позволила. — Сейчас, Хэл, вас хорошенько оботрут губкой, и вы отправитесь баиньки.
Он расхохотался, но тут же снова захрипел. Покашлял немного, прижимая кулак к ребрам, замолчал, осторожно кхекнул еще пару раз и наконец уставился на меня.
— Вы, невестка, и впрямь считаете… будто мне три года? Хотите отправить в постель… без сладкого?
Подобрав под себя ноги, он попытался встать. Я легонько толкнула его в грудь раскрытой ладонью. Герцог не удержался и упал обратно в кресло, донельзя оскорбленный. И, надо признать, испуганный: до этой поры он и не сознавал, насколько на самом деле слаб. Подобные приступы всегда вытягивают последние силы.
— Вот видите? — сказала я уже мягче. — У вас ведь бывали приступы и прежде, да?
— Допустим, — неохотно признал он. — И все же…
— И как долго вы отлеживались после предыдущего?
Он поджал губы.
— Неделю. Но это все идиот доктор! Он…
Я положила руку ему на плечо, и герцог замолчал — не только из-за прикосновения, но и потому, что ему банально не хватило воздуха.
— Вы. Не можете. Дышать. Самостоятельно, — заговорила я, для пущей убедительности разделяя слова. — Хэл, послушайте. Давайте вспомним, что случилось за сегодня. Сперва на улице у вас начался серьезный приступ астмы. Потом вас чуть не растерзала толпа, а вы были беспомощнее ребенка… И не спорьте, Хэл, я все собственными глазами видела!
Я прищурилась. Он тоже, но возражать не стал.
— И наконец, вы едва одолели расстояние от ворот до входной двери — а тут всего-то футов двадцать, — как у вас начался самый настоящий астматический статус [13]. Слыхали о таком прежде?
— Нет… — пробормотал он.
— Так вот, теперь слыхали, причем испытали на собственном опыте. Сколько в прошлый раз вы провели в постели — неделю? А тот приступ разве мог сравниться с нынешним?
Пардлоу сжал губы в тонкую линию. Глаза его испускали молнии. Вряд ли кто осмеливался говорить с герцогом в подобном тоне. Ничего, ему полезно…
— Чертов доктор сказал… все из-за сердца. — Пардлоу разжал кулак, поглаживая грудь. — Я-то знал, что это не оно.
— Думаю, вы правы, — согласилась я. — Это тот самый доктор, который дал вам нюхательные соли? Если так, он и впрямь шарлатан.
Герцог сдавленно хохотнул.
— Пожалуй. — Он замолк, чтобы перевести дух. — Хотя… если по правде… соли он мне не давал. Я сам… Из-за обмороков… Я же говорил.
— Да, помню.
Я села рядом и взяла его за запястье. Герцог вырываться не стал, с любопытством на меня поглядывая. Пульс был хорошим: неторопливым и ровным.
— И давно у вас обмороки?
Я наклонилась, заглядывая ему в глаза. Точечного кровоизлияния нет, признаков желтухи тоже, зрачки одинаковые…
— Довольно давно. — Герцог вдруг с силой отнял руку. — Мадам, у меня нет времени болтать о здоровье! Я…
— Клэр. — Я с улыбкой положила руку ему на грудь, удерживая на месте. — Вы — Хэл, я — Клэр. И вы, ваша светлость, никуда не пойдете.
— Руки уберите!
— У меня большое искушение и впрямь вас отпустить — и полюбоваться, как вы падаете на пол! Но сперва надо дождаться, пока миссис Фигг не сварит микстуру. Иначе вы будете метаться полудохлой рыбиной, а крючок изо рта достать нам будет нечем.
Хотя руку я все равно убрала, встала и вышла из комнаты прежде, чем Пардлоу втянул в себя нужное количество воздуха, чтобы достойно ответить.
Дженни стояла у пустого дверного проема, выглядывая наружу.
— Что там? — спросила я.
— Не знаю. — Она не отводила глаз от кучки оборванцев, которые слонялись на другом конце улицы. — Но мне это не нравится. Думаешь, он прав?
— Насчет того, что британская армия уходит? Да. А с ними — половина лоялистов города.
Я хорошо понимала, из-за чего тревожится Дженни. Воздух был горячим и густым; как обычно, трещали цикады, а листья каштанов висели унылыми тряпочками. Однако в атмосфере уже ощущалось нечто чуждое. Волнение? Паника? Страх? Или даже все разом…
— Как думаешь, может, лучше сходить в типографию? — спросила она, хмуря брови. — Забрать Марсали и детей… Наверное, здесь им будет безопаснее? Вдруг бунт начнется или еще что…
Я покачала головой:
— Вряд ли. Все же знают, что они патриоты. Это лоялистам теперь придется несладко. Раз британской армии нет, защищать их некому, и повстанцы могут делать с ними все, что захотят. А здесь… — По позвоночнику будто провели скользким ледяным пальцем. — А здесь дом лоялиста.
«Причем даже без двери; захочешь — не запрешься», — хотела добавить, но не стала.
Из комнаты донесся грохот падения, но мы с Дженни и глазом не моргнули, за долгие годы привыкнув к общению с упрямцами. Я отсюда слышала, как дышит герцог — вот если начнет опять хрипеть, тогда и приду.
— А тебе самой не опасно его здесь держать? — поинтересовалась Дженни вполголоса, кивая в сторону гостиной. — Может, лучше отвезти
