Она опустила глаза. Слушать столь пылкие признания в любви спустя четверть века в браке было, безусловно, весьма приятно, но картинка, которую он сейчас рисовал, и впрямь казалась ей трагичной.
Он встал и медленно прошёлся по гостиной.
– Я бы любил тебя всю свою жизнь, – задумчиво поведал он. – Зная, что никогда даже к руке твоей не прикоснусь. Не смея произнести твоего имени вслух. Не смея лишний раз приблизиться к тебе. Любил бы тебя всем сердцем, понимаешь? – попытался он поймать её взгляд, но она отворачивалась, потому что от его тихого проникновенного голоса и от слов, которые он говорил, ей хотелось плакать. – Знал бы, что никогда ничего не будет, но всё равно любил.
– Замолчи! – наконец, не выдержав, дрожащим голосом попросила она. – Зачем ты такие страшные вещи говоришь?..
Он сел на своё место, опёрся локтями на колени, подался к ней и завершил добивающим ударом:
– Затем, что ты хочешь, чтобы эти страшные вещи случились с нашей дочерью.
Она протестующе вскрикнула, чуть не выронив свою чашку.
– Рэн! – с укором воззвала к его совести она.
– Ты сама слышала, – спокойно пожал он плечами, – она будет любить его, даже если они будут видеться всего раз в год.
– Юношеские глупости! – раздражённо фыркнула Кая. – Вы же сами говорили…
Лицо его сделалось насмешливым, и он перебил:
– Я, в самом деле, говорил, что за пять лет они друг друга забудут. Вы предлагаете повысить срок до десяти и посмотреть, что будет тогда? – язвительно переспросил он. – Ну или уж сразу и честнее: заставить её дожидаться нашей смерти…
Раздражённым жестом она велела ему замолчать и уткнулась в свой совершенно остывший кофе.
Он снова был во всём прав, но она всё ещё сопротивлялась его словам, потому что мысль о том, чтобы отправить Лею в Анджелию и выдать её замуж за Нея, всё ещё казалась ей излишне революционной, и она была совершенно не готова принять её.
У короля-консорта, впрочем, ещё оставались неиспользованные козыри в рукаве. Выждав минут пять и долив из кофейника свежего кофе и себе, и ей, он повседневным тоном, как будто бы принял её отказ говорить об этом дальше и перешёл к совсем другой теме, заговорил:
– Кстати, всё время хотел у вас спросить, но стеснялся…
В который раз за день Кая посмотрела на него совершенно удивлёнными глазами.
– Вопрос и впрямь деликатный, – извиняющимся тоном пояснил он.
Она возвела взгляд к потолку, всем своим видом демонстрируя, что можно было бы перейти и к самому вопросу, не размениваясь на такие длинные вступления.
Он еле заметно усмехнулся и деловым тоном уточнил:
– Если бы государственная необходимость того потребовала – вы бы отдали приказ о моей физической ликвидации?
– Что? – совершенно потеряла лицо королева, и без того пребывающая не в форме из-за всех этих психологических игр.
Он досадливо поморщился:
– Не заставляйте меня повторять. Вы услышали мой вопрос.
Она смерила его раздражённым и гневным взглядом:
– Вы говорите несусветную чушь, и сами это прекрасно знаете.
– То есть, – он наклонился за пастилой, – в такой ситуации вы бы попросту со мной развелись?
С тяжёлым вздохом она поставила чашечку на столик и потребовала объяснений:
– Рэн! В какой такой ситуации? Не могу вообразить, о чём ты говоришь.
Он демонстративно помотал в воздухе рукой, словно прикидывая, после предположил:
– Положим, выяснится, что все эти годы я был шпионом и тайным агентом Анджелии.
Опершись на подлокотник софы и подперев кулаком висок, она вперила в него очень мрачный и разражённый взгляд.
– Не стройте из себя невинность, дорогая! – хмыкнул он. – У моего уважаемого коллеги, – он имел ввиду главу внутренней разведки, – есть целый шкаф с материалами, обвиняющими меня в лоббировании анжельских интересов.
Он сам, конечно, этот шкаф не видел, но примерно представлял себе, что ему можно было «пришить», поэтому предположил объёмы возможных материалов наугад.
– Итак, – мрачно приняла игру королева, предчувствуя, что сейчас ей окончательно задурят голову. – Предположим, вы анжельский шпион. Как бы я поступила?
– Именно, – довольно кивнул он, наслаждаясь кофе; быстро добавил: – Напоминаю, что соображения государственной безопасности в данном случае безоговорочно требуют казни – я слишком много знаю.
– Не рассматриваю этот вариант, – холодно отрезала королева.
– Значит – развод? – сделал вывод он.
– Не рассматриваю и этот вариант, – в прежнем тоне отозвалась она.
Он развёл руками:
– А что вам ещё остаётся, дорогая? Запрёте меня на чердаке и будете навещать по воскресеньям? – подначил он.
Ей стоило больших усилий удержать улыбку.
– Почти, – согласилась она. – Увезу вас в один из наших северных замков.
Он демонстративно поаплодировал:
– Неплохая альтернатива разводу, снимаю шляпу!
Она смерила его взглядом холодным и недовольным, потом продолжила:
– Рой уже взрослый, вполне способен принять на себя все тяготы правления…
Впервые за весь разговор ей удалось по-настоящему сбить его с толку; он прекрасно владел собой, и его растерянность она уловила только по тому, как он перестал вертеть чашечку в руках и замер.
Ему была свойственна подвижность во всём – в мимике, в жестах, в позах, – и именно такое замирание ясно свидетельствовало о его попытке овладеть своими реакциями и выдать то, что нужно, а не то, что есть на самом деле.
– Как? – сладко улыбнулась она, чувствуя торжество от осознания того факта, что обратила его интригу против него же. – Вы, стало быть, так красиво сегодня говорили о нашей любви, но при этом полагали, что я брошу вас, если выяснится, что вы – анжельский шпион?
Она мягко рассмеялась и продолжила:
– Мне с первых дней нашего брака напоминают, что вы можете быть анжельским шпионом. Право, Рэн, я даже не удивлюсь, если однажды выяснится, что это так и есть.
– Ну, знаете ли, это уже даже оскорбительно! – буркнул он в чашку.
– Я знаю, что это совершенно невозможно, – мягко ответила она, вставая и подходя к нему. – Это ты предложил эту игру.
Глянув на неё снизу вверх, он вздохнул, отложил свой недопитый кофе, встал и обнял её, привычным жестом выпутывая из её причёски шпильки, чтобы зарыться лицом в её волосы.
Нежно вздохнув, она прижалась к нему теснее.
– Ты в самом деле думал, что я могу тебя оставить? – обиженно буркнула она.
– Ты королева, – напомнил он, зарываясь рукой и лицом в её освобождённые локоны. – Естественно, что для тебя государственные нужды важнее личных чувств.
– Но не важнее тебя, – пылко возразила она, отстраняясь, чтобы поймать его взгляд.
Он с большим неудовольствием оторвался от её волос и посмотрел на неё так, как она особенно любила – с ласковыми смешинками в чуть прищуренном взоре.
– Не важнее тебя, Рэн, – твёрдо повторила она. – Я не могла бы быть королевой без моего короля… – она нежно провела пальцами по его щеке, вглядываясь в столь любимые и дорогие черты.
Его пальцы в ответ скользнули по её скуле; потом твёрдо взяли за подбородок, удерживая, и она уже прикрыла глаза в ожидании поцелуя, но…
– Ты этого хочешь лишить нашу дочь? – строго и сердито заявил вдруг он.
От возмущения, негодования и обиды Кая аж подскочила.
– Рэн! – гневно воскликнула она, от избытка чувств даже ударив его кулаком по груди.
– Мерзкий интриган, да, – согласно закивал он, давя улыбку.
У неё перехватило дыхание от понимания, что он всё ещё вёл свою интригу – всё это время вёл свою проклятую интригу! – а она, она расслабилась и!..
– Ты!.. – задыхаясь, ткнула она в него пальцем.
– Бессовестно манипулирую твоими чувствами, да, – не стал отрицать он, снова кивая и улыбаясь уже открыто.
– Ну, знаешь ли! – зло оттолкнув его, она отошла на пару шагов, на ходу пытаясь поправить волосы.
Безуспешно, потому что все её шпильки уже уютно обосновались в его жилетном кармане.
