местах, что и та, в которой он в Восточном ходил.
Лемпэ́
На пять я потеряла сознание. Кажется. На мгновение. Или уснула? Тогда кто считал вместо меня? Не могу вспомнить про пять… Видимых мне обсидиановых игл как раз пять. Еще пальцев на руках по пять. Не знаю, что с руками. Одну вообще не чувствую. Вспомнила. Пять сотен тысяч чаров. Во столько обошлась моему отцу моя инициация с непосредственным участием Марека, спалившая магсканы в округе и ввергнушая в убытки и зависть окрестности отеля, в котором это произошло. Это хорошее пять.
Энквэ́
В голове каша, как после “калейдоскопа”. Не удивительно, учитывая, что у меня в ней лишние дыры. Смертных проклятий тоже шесть. И даров Тьмы. Три из них у меня под рукой, которую я немного чувствую, но шевельнуть не могу. Знаю только, что пальцы сжаты.
Когда я упала в око источника, цепочка с ключами выскользнула из кармана куртки. Длинный черный волосок, что запутался между ключей, блеснул лучистым золотом. Едва успела сцапать...
/ …Дара… Вертелась под ногами все утро. Меня в восемь лет вообще не заботило в какую сторону волосы торчат, а тут целый ритуал. /
…нанизалась спиной и прочим на поросшую обсидианом и кахолонгом каменную плиту, как глазками, усыпанную кристаллами других камней. Сверху они были похожи на россыпь звезд, а теперь, наверняка, все одного цвета — алого.
Алое падает вверх, как мой обратный дождь, и превращается сначала в черные, а потом в золотые знаки, опутывающие мое тело тонкими нитями, спиралью…
/ …На ней дрожат, прикасаясь друг к другу, разноцветные бусины, две опаловых, янтарная и жемчужно-серая. Последняя вспыхивает, разливаясь темным крылатым пламенем и оседает огнем в камине комнаты, на ковре, перед которым я рисую то, что еще не случилось черным и синим. А передо мной — похожая на Дару женщина в алом. На ее запястьях, как и у меня, — золотые нити, одни оборваны, а другие сверкающими лучами тянутся в бесконечность, удерживая гроздь миров-сфер над бездной… /
…как та, что огненным вихрем раскручивается у меня внутри. Еще не время. Я жду и считаю.
Осто́
Ровно семь шагов я успела сделать перед тем, как покрытие просело. Меня оглушило потоком силы. Я очень медленно вспоминала, зачем вышла на протянутый над реактором технический мост. А потом было так больно…
/…Долго. Целых две секунды.
— Не так уж и страшно, верно?.. /
…что я даже кричать не могла. Но мне было нельзя. Кричать. Шевелиться. И чтобы Мар услышал.
Вокруг меня — кольцо из камней. И кокон силы, похожий на туман, такой плотный, что кажется, лежишь на вате.
Толто́
Восемь темных семей стояли у истоков королевства Нодлут.Восемь раз я переписывала свою работу по заклятиям, чтобы потом начать писать совсем другую, благодаря которой вокруг меня строится система-барьер, которая погасит один из источников. Какой — тут не угадаешь.
Даре Элене Холин сейчас восемь. Она носит строгие темные платья, тщательно укладывает волосы, почти не снимает наушники. Почти не говорит. Ей не нужно. Она умеет рисовать и у нее выразительное лицо.
Нертэ́
Столько было ежиков. Сначала. Лайм признался. Прислал извинительное сообщение с картинкой, явно вышедшей из-под руки Дары. Все-таки ежики. И что мне было ему ответить? Ответила, что девять — хорошее число.
Девять темных и почти темных магов, внешний круг — накопитель и динамический стабилизатор. Я даже не спрашивала их имена, мне было достаточно знать уровень силы, тип дара и направление. Второй круг из шести, резонатор. Уровень — пороговый первый и уверенный второй с потенциалом. Четверых из них я знала в лицо. Их мне помог распределить Питиво. Сказал, ему из-за грани виднее, кто чего стоит. Это сэкономило время и позволило мне оббежать и проверить все знаки-опоры, что они каждый себе рисовали. Сначала кривились, но я сказала, что это для их же защиты, и они заткнулись. А может Став бровями поиграл.
Не знаю, найдется ли в городе второй такой известный гном, как мастер арГорни. Он, Ладис и Живко, некромант из Южного, которого я помню по приключениям в лодке посреди озера и уже работала с ним в сцепке, в третьем круге. Усилитель и статичный стабилизатор. Маг из Южного потенциальный вне категории, но вряд ли станет, слишком ленив. Став — очень сильный первый. Ладис был вне категории, когда работал с братом, теперь — только первый. Все трое — с типом дара “поток”. Они — линза между мной и остальными. А я — фокус в фокусе, распяленная на иглах, но все еще живая, хотя одна из них торчит у меня над бровью.
Уже скоро, меня почти не осталось, и я дроблю себя на осколки, чтобы совершить невозможное — не дать моему целому услышать, как меня мало. Пусть он все узнает чуть позже, потому что…
/ — У них тьма-на-двоих, — когда-то далеко сказала лучистая звезда в плотном коконе мрака, которая говорит только в исключительных случаях. — Это тоже самое, что свет-на-двоих, как с твоим отцом, только с другой стороны.
— Я понял, — ответила слепящая серебристо-золотая искра, чистый свет, — но это не мешает мне смотреть на нее.
— Смотри. Очень красиво, правда? Мне хотелось бы это нарисовать, но такое можно только петь тишиной и светом, а я пока не могу.
— Ты хотела сказать тьмой?
— Нет, я сказала правильно. Для тьмы поют светом, а для света — тьмой. У отца спроси, он знает получше многих, потому что умеет. Ты тоже будешь… /
…я узнаю его голос из тысячи отражений с той стороны. Считаете, невозможно? Тогда почему я вижу и слышу то, что не могу видеть и слышать?
/ — …Сколько невозможных обещаний ты успел раздать, Свер?
— Не так много, дед… /
Мне хотелось крутнуть кольцо на пальце, сжать камень в ладони, как когда-то Мар во время этого разговора. Пальцы не двигались. Острие из темного стекла пробило кисть, а я все равно чувствовала ободок. Далекое эхо дразнилось теплом, но любая попытка потянуться навстречу означала крах и для него тоже.
Нужно было остаться… Не осталась. Дала обещание. Как он просил… Одно. Одна нить. Она меня не удержит и прочие нити тоже.
Эта, лучистая, из звездного света в коконе первозданного мрака, чей волосок запутался в цепочке с дарами Тьмы.
Эта, теплая и щекотная, как короткая черная кошачья шерсть.
Эта, упрямая, тугая и сверкающая бледно-золотая, а рядом —
