амулетами, ведь маг из-за них становился полностью беззащитен. Мне не понравилось быть беззащитной, свою судьбу должна решать я, а не какая-то кучка уродов у власти, которая поступает ещё хуже демонов.
Я взглянула на архиепископов, которые рассматривали меня с выражением лиц от безразличного до брезгливого, в целом, ничего необычного. Некоторые тихо переговаривались, будто я их и вовсе не интересовала. Одно из кресел пустовало, самое богатое и большое, с лиловой бархатной обивкой и будто сделанное из золота.
После пыток всё ещё мутило, горло из-за криков царапало, а сил хватало только на то, чтоб сидеть. Целитель подлечил раны на руках, но ощущение боли так и осталось со мной. Твари. Мерзкие твари. Я ненавидела их всех до единого и желала им исключительно мучительной смерти. Пусть пытал меня конкретный человек, все остальные — часть этой системы. Системы поиска и истребления неугодных и подавления возмущающихся. Все эти напыщенные старцы, обременённые властью, угробили своей религией и борьбой с инакомыслием не один десяток людей. Уверена, что смерть Розалин для них тоже благо, ведь она предупредила меня, существо хуже грязи. Ну и случайные жертвы, как без них? Ради высшего блага можно убивать и невиновных. Будь со мной демоны, я бы с удовольствием посмотрела, как все эти церковники умоляют их пощадить.
От злобных мыслей меня отвлёк шум голосов, переходящих почти на крик, а секундой позже в залу зашли Эдгар и Виас. Оба выглядели озлобленными. Виас подошёл ко мне и встал, уперев руки в бока. Мне показалось, что он ещё больше поседел и осунулся, а вместе с тем выглядел ещё более недовольным и злобным. Его глаза так и метали молнии.
— Где стул? — повысил он голос и окинул презрительным взглядом стражу, — я, по-вашему, должен весь процесс стоять?
Стражник сорвался с места и через некоторое время принёс увесистый стул с высокой спинкой и поставил его рядом с моим. Архимаг уселся на него и небрежно положил ногу на ногу, сцепив руки на груди. На меня он не смотрел, а очень внимательно изучал лица совета, вытянув губы.
Эдгар же о чём-то переговаривался с архиепископами, и я думала, он сядет на пустующее место, однако он спустился вниз и встал на отдельную небольшую трибуну сбоку, очень похожую на загон для кур. Один из архиепископов встал и откашлялся, но как только открыл рот, дверь снова открылась, и в помещение зашло не меньше дюжины крепких стражников с шевронами личной гвардии императора. Они встали рядком перед трибуной лицом ко мне на равном удалении друг от друга и все как по команде положили левую руку на мечи.
Следом за стражей зашёл мужчина в возрасте в золочёных доспехах и белых мехах. Голову его венчал небольшой золотой обруч. Все, включая Виаса, мгновенно вскочили и поклонились, осталась сидеть лишь одна я, потому что была прикована и встать просто не могла.
— Ваше Сиятельство, — ещё раз поклонился один из архиепископов вошедшему.
От изумления у меня даже лицо вытянулось. Это сам император?! По мою честь? Но ошибки быть не могло, так обращались только к нему одному.
Мужчина уселся на то самое золочёное кресло, и я смогла его получше рассмотреть. На вид ему было лет шестьдесят, невысокий, но довольно грузный. Каштановые волосы до плеч с проседью, густая борода, нос с горбинкой и колкий взгляд. Мне показалось, что он был сильно недоволен.
— Мы не ждали вас сегодня, Ваше Сиятельство, — обратился к императору всё тот же старец, — иначе приготовили бы главный зал суда.
Император окинул его тяжёлым взглядом исподлобья и махнул рукой.
— Я не мог пропустить суда над… — он кивнул в мою сторону и затих, на его лице отразилось откровенное недоумение, — девчонкой?
Император взглянул на архиепископа, наверное, думая, что это какая-то шутка, а потом снова уставился на меня. Под его суровым взглядом я неуверенно заёрзала, звеня цепями.
— Начинайте, — скомандовал он и в задумчивости откинулся на высокую спинку стула.
Архиепископ откашлялся и выступил вперёд, облокотившись на деревянные перила ограждения.
— Кьяра Айсвен, — обратился он ко мне, — вы обвиняетесь в занятии чернокнижием, вызове демонов, убийстве людей с вовлечением вызванных демонов, а также возможном покушении на императора. Вас защищает достопочтенный магистр Ордена, архимаг Виас, волею обстоятельств всё ещё имеющий право это делать. Со стороны обвинения выступает святой инквизитор Эдгар. Я, архиепископ Треворус, веду это заседание от имени Империи. Слово обвинению.
Инквизитор подошёл ближе к трибуне и низко поклонился.
— Ваше Сиятельство, Верховный Совет, имею честь предоставить вам доказательства чудовищных деяний сей особы. Пусть вас не смущает её молодой возраст, она оказалась довольно сильной и подлой колдуньей, и вместо служения империи и высшему благу общества, она преследовала лишь свои корыстные интересы, погрязнув в грехе и крови. И как и любой еретик, она должна ответить по всей строгости, — он откашлялся и убрал руки за спину, а потом продолжил ещё более надменным тоном: — Её покойная наставница Беатрикс уже давно попала в поле зрения Инквизиции. Мы подозревали её в занятии чернокнижием, и уже тогда обратили внимание на Кьяру. Являясь её ученицей половину своей жизни, могла ли она не знать, чем занимается её наставница? Мы были уверены, что обучает она её именно демонологии, и как теперь уже известно, мы оказались правы. Однако же, поймать Беатрикс с поличным у нас не вышло ввиду её внезапной кончины, и примерно тогда появились демоны. Стоит отметить отдельно про личность этой девицы, — мотнул он головой в мою сторону, — неоднократно замечена в непочтении церкви и традиций. Она всячески избегала вечерней службы. Капеллан часовни старого города даже посылал претензию в Орден, после чего еретичка явилась и снова пропала. Человек с верой в душе не будет поступать столь непочтительно и выказывать чудовищное оскорбление своим поведением, но она пошла ещё дальше, оскорбив свою матушку и священника, пришедшего для предсвадебной исповеди. А госпожа Леонора — очень уважаемый член и меценат церкви, в её преданности и религиозности не может быть никаких сомнений.
Виас шумно выдохнул. Я украдкой посмотрела на архимага: он был чернее тучи и всем своим видом излучал недовольство. У меня появилось ощущение, что он еле сдерживался, чтобы не перебить. Эдгар же пустился в долгий и запутанный рассказ, как они меня выслеживали, попутно обвиняя меня во всех преступлениях, в том числе карманных кражах, на которые жаловались страже в предполагаемый период пребывания демонов в Саинберге и Биргене.
Примерно минут через десять пафосного бубнежа меня начало клонить в сон. Я стоически
