— Мечтай. А главное, не вырони, когда поймаешь столько счастья!
— Смею напомнить, ты сама меня позвала на помощь.
— Я надеялась, что ты волшебным образом меня вернешь… хоть куда-нибудь вернешь.
— Я не волшебник.
— Ты — новогодняя фея. Ну, или фей. В общем символ Новогодних чудес.
— Вот именно, что символ. Я не всемогущ.
— Слушай, у меня же есть еще одна попытка сделать свой день незабываемым и счастливым!
— Хочешь до полуночи повисеть тут?
— Не очень.
— Тогда дай мне сосредоточиться.
— Да пожалуйста! — фыркнула эта невыносимая заноза. А почувствовав под собой пустоту, после того как я велел ветвям расступиться, заверещала на всю округу: — А-а-а!
— Тише ты! Я же оглохну!
— Держи меня!
— Я давно тебя держу, практически с того момента, как ты стала свободна. Сразу схватил. Ты даже провалиться толком не успела.
— Все равно держи, — рыжая уткнулась мне в плечо и мелко затряслась.
— Ты плачешь?
— Нет! Гномки не плачут!
— Конопушка, ты только на половину гномка, сама же говорила.
— Все равно не плачут, у-у-у… — Она все-таки разрыдалась.
— Ты боишься высоты?
— Нет. Просто боялась упасть.
— А теперь?
Она подняла голову и огляделась. Я держал ее на руках, крепко прижимая к себе. Крылья за моей спиной трепыхались, легко поддерживая нас обоих в воздухе. Мы медленно опускались на заснеженную землю.
— Нет, — наконец, призналась она. — С тобой не страшно.
Почувствовав под ногами твердь, я отпустил девчонку, только сейчас заметив, что она в одном платьице.
— Надень, — я снял с себя теплую куртку. Я-то точно не замерзну с фейской магией. — Как домой собираешься возвращаться? Я так понимаю, и балконная, и входная дверь закрыты?
— Правильно понимаешь, — вздохнула рыжая, заворачиваясь в мою куртку с головой.
— И?
— Что, «и»? Не знаю я, не знаю! — Похоже она была в отчаянье. Глаза полные слез поднялись на меня. — А ты не можешь с дверью договориться, а? Ну, так же, как с ветвями, ведь, это одно и то же дерево.
— Замки — это метал, а не дерево, — поправил я ее. — В деле взлома я не помощник.
— Жаль. Но должен же быть какой-то выход!
— Забрать сумочку с ключами там, где оставила.
— Ни за что! Почему, ты думаешь, я полезла по ветвям?
— Тебе угрожала опасность?
— Нет, просто… В общем, забудь. Не вернусь я за ключами.
— Хорошо. У кого есть дубликат? У арендодателя?
— У консьержки.
— Так это же замечательно!
— Вовсе нет. Ты не знаешь эту мом.
— Это неважно! Уж кому-кому, а мне ни одна мом не откажет! — заявил я. Вышло, признаюсь, несколько самоуверенно и чванливо. К тому же двусмысленно. Девчонка фыркнула и отвернулась.
— Ну-ну. Парню в балетной пачке и с венком на голове действительно сложно отказать.
— Ох, ты ж! Но и снять я их не могу, иначе окажусь там же, где надевал, то есть дома.
— Сама справлюсь, — отмахнулась девчонка, видимо, привыкшая к самостоятельной жизни.
— Подожди. Сестра говорила про венок. Возможно, если снять юбку…
Я с замиранием сердца стягивал с себя кружевную ткань и боялся вот-вот исчезнуть. Почему-то помочь незадачливой конопушке оказалось для меня очень важным.
— Ой, крылья отвалились! — выдохнула облачко пара девчонка, наблюдая за моими манипуляциями.
— Как думаешь, венок не сильно подпортит мой брутальный облик? — пошутил я.
— Ты сейчас о себе? Серьезно? Так ты и без венка не шибко брутален, смирись, — подколола рыжая язва.
— Спасибо! Ты невозможно любезна, — ехидным тоном ответил я.
— Хорошо хоть на парня стал похож, и то радость. А то смесь феи и мужика просто коробила мой изысканный вкус.
— Пойдем, пока не замерзла, — выдохнул я, не желая больше препираться. Вернее, болтать с девчонкой было забавно, но страх заморозить рыжую, подстегивал отложить разговоры до лучшего времени.
Я снова подхватил ее на руки, не позволять же бедняжке топать по снегу в домашних тапочках!
— От те на! — заголосила консьержка, стоило мне толкнуть парадную дверь и войти в дом. Пожилая мом будто поджидала нас, появившись из ниоткуда.
— Я предупреждала, — понуро прошептала девчонка мне на ухо и заелозила, желая оказаться на своих двоих. Я поставил ее на ноги и обернулся к гоблинше. Та, то ли пребывала в излишне радостном настроении, то ли напротив в необычайно скверном. Расплываясь в улыбке, больше напоминающей звериный оскал, женщина уперла руки в тощие бока, а мелкие глазки в мою подопечную.
— Сначала один ее тащит домой на руках, через час другой! Это как понимать? Разврат в элитном доме устраивать вздумали?
Что? Я не один, навязавшийся на ее рыжую голову, спасатель? Ее уже сегодня кто-то доставил…? Стоп! Она, похоже, только что от кого-то сбежала, поэтому отметаем неуместную ревность. Я сказал ревность? Проклятье! Ладно, подумаю об этом позже. Сейчас нужно как-то выкручиваться.
— Я…, - несмело подала голос девчонка, похоже, не зная как оправдаться. Надо же, обычно остра на язычок, а перед консьержкой оробела.
— Она свалилась с балкона, — подсказал я, стараясь как можно очаровательнее улыбнуться пожилой женщине.
— Да, — с облегчением подтвердила рыжая. — Потянулась за шарфиком, который порывом ветра вырвался из рук и зацепился за ближайшую ветку, но не удержала равновесие и упала.
— Живая? — иррационально воскликнула гоблинша и принялась ощупывать девчонку. — Беда с молодежью, напьются и давай летать из окон. Кажись целая.
— Я в сугроб попала, ничего не повредила, — отчиталась рыжая.
— Тады ладно, беги, бедолага домой, отогревайся чаем. И обязательно ноги напарь, а то завтра с соплями, да еще в праздник, непорядок!
— У вас золотое сердце! — совершенно искренне восхитился я.
— Да что уж там, — засмущалась женщина. — Идите вместе. Вы, молодой человек, уж будьте добры, проследите, чтобы девочка в носки горчички положила, так вернее прогреется.
— У нас ключей нет, — развел я руками. — Рыжая неваляшка не подумала их захватить, когда падала.
— Тоже мне, шутник.
— А у вас случайно дубликат не припасен?
— Припасен, конечно, как без этого. — Она прошаркала в свою каморку, откуда через минуту вышла с новеньким ключиком. — Вот, держите.
— Мом, да вы Новогодняя фея!
— Скажете тоже, — зарделась гоблинша. — Ладно, идите уже.
— Ты действительно лучший укротитель консьержек, — вынуждена была признать девчонка, когда мы одолели лестницу и встали перед дверью в ее квартиру.
— А ты серьезно свалилась с балкона в погоне за улетевшим шарфиком?
— Нет, конечно! — она отвлеклась от ковыряния ключом в замке и возмущенно посмотрела на меня. — Я разве похожа на идиотку?
— Ну…
— Только попробуй сказать «да», и я за себя не отвечаю.
— А что я могу сказать, если не знаю всех подробностей?
— Когда не знаешь, что сказать девушке, говори комплименты, — наставительным тоном изрекла она. — Зайдешь?
— Еще бы! Если ты помнишь, я должен переодеться и отправиться домой. Лучше бы это сделать без лишних свидетелей. Да и мом я обещал присмотреть за твоими носочками.
— Ты о чем? Какими носочками?
— С горчицей.
— Ты серьезно? — девчонка посмотрела на меня округлившимися глазами.
— Как никогда. Тащи носки и горчицу.
— Зануда!
Как бы рыжая ни трепыхалась, но я все-таки заставил ее выполнить все предписания консьержки. И ноги напарить, и носки с горчицей надеть. Препираться мы продолжили за чаем, который заваривали совместными усилиями, вспоминая, какие травки лучше всего помогают от простуды.
— Тебе, между прочим, тоже не помешают профилактические процедуры. Отдал мне куртку, а сам на морозе стоял.
— Ага, целых две минуты.
— Неважно! Пей давай, а то я тоже не буду эту подозрительную бурду, — девчонка отодвинула от себя чашку, в которой плавала смесь всевозможных трав.
— Ладно, — согласился я с ее доводами. — Видишь, пью? Присоединяйся. У тебя завтра последний шанс сделать день идеальным. Ты не забыла?
