надо заметить, вообще держалась хорошо — двигалась, куда говорят, смотрела прямо перед собой, как полагается невесте королевских кровей. Мне не приходилось постоянно одергивать ее, как накануне. Прошла вперед чинным медленным шагом, поднялась на возвышение…
А там… уже стоял герцог в праздничном черно-серебристом камзоле. Он деловито разговаривал с кем-то из свиты и выглядел очень спокойным. И именно это спокойствие выбило меня из колеи окончательно.
Сейчас начнется ритуал, заключат магический брак, а ему вообще безразлично! Будто каждый день женится. Как хорошо, что по обычаям магического брака совершенно не обязательно скреплять его поцелуем! Ни за что не поцелую эти надменно сжатые губы.
А ведь вчера мне на мгновение показалось, что он как-то пытается найти общий язык со мной, когда привел на ту любимую скамейку, говорил ободряющие слова, предупреждал об опасности… Впрочем, неудивительно после того, как увидел меня в той нелепой позе, когда я застряла между прутьями ограды… Наверное, не хотел, чтобы сделка — а именно так правильно называть этот брак — сорвалась из-за выходок невесты.
А теперь я уже никуда не денусь. В шаге от алтаря, затянутая в тугой до дурноты корсет, в непомерно тяжелом платье — убежать точно не смогу, и он это знает. Да я-то и не хочу бежать, а Вилора согласилась подождать до момента, когда нас разделят.
Скоро ее дух покинет мое тело, а я останусь одна. Была нелюбимой дочерью, теперь стану нелюбимой женой. Вот она — уготованная мне жизнь. Ни любви, ни романтики. Сплошной сухой расчет и политика.
Может, оно и к лучшему, что Вилора пришла именно сейчас. Ее сила и стремление бороться — то, чего мне так не хватало!
Священник начал произносить молитву, вознося хвалу богам и прося их благосклонного отношения к паре, что готова сочетаться браком.
А я вдруг решила добровольно дать клятву. Но не брачную. Да, время пришло! Пора менять свою жизнь, и никто кроме меня этого не сделает!
«Знаешь, Вилора, это последний раз, когда я что-то делаю под давлением обстоятельств!»
«Смелое заявление», — удивилась воительница.
«И это не просто слова. Клянусь, с этого дня перестану быть пешкой в чужой игре! А раз уж без интриг никак не обойтись… буду вести свою игру! И не сдамся на волю других людей!»
«Мне нравится твой настрой, — одобрила Вилора. — Так, а что этот старик от нас хочет? Давай подсказывай!»
Священник тем временем протянул поочередно мне и герцогу тонкие щепочки.
«Бери и поджигай от общего светильника, — объяснила я. — Это щепочки из древесины греахила — магического дерева, что связывает в нашем мире магов при вступлении в брак».
«Как-то все слишком серьезно проходит, — настороженно заметила Вилора, но подожгла лучинку и отдала обратно священнику. — Надеюсь, на мне никаких магических следов не останется от заморочек вашего мира!»
«Этот свадебный ритуал веками оттачивался, ничего лишнего делать не придется, — ответила я. — Когда меня готовили к тому, чтобы получить магию, я много о нем читала. Довольно интересно, если не принимать в расчет, что возникает магическая связь на всю жизнь…»
«Уф! Не напрягай раньше времени! Эйдан же сказал, что обойдется, ведь тело-то у нас твое, немагическое!»
— Ваша светлость, берете ли вы в законные супруги свои эту девицу, дабы делить с ней все отведенные богами годы, пока смерть не разлучит вас?
— Да, — спокойно и даже как-то небрежно бросил герцог.
— Ваше высочество, берете ли вы этого мужчину в законные супруги?
«Отлично! — подумала я. — Даже не спрашивает, хочу ли я делить с мужем жизнь до смерти! Видимо, предполагается, что достаточно одного его согласия?»
Ни я, ни Вилора не горели желанием выразить согласие. Пауза затянулась. Священник выжидающе смотрел на меня.
И тут Вилора нехотя кивнула головой. Я ощутила этот едва заметный кивок, будто шею набили ватой, и она совершенно перестала гнуться.
Видимо, ответ устроил и герцога, и священника, ведь согласие я хоть как-то выразила.
Церемония продолжилась. Нас осыпали лепестками цветов, потом несколько раз обходили вокруг, держа в чашах дымящиеся благовония, делали что-то еще…
Но я уже не обращала внимания на происходящее. Меня всерьез волновало другое. Очевидно, тело все менее мне подвластно, я чувствую, как оно перестает слушаться. Мой дух слабеет. А ведь прошло чуть больше суток с момента, когда подселился дух Вилоры! Что же будет дальше?
И вдруг щепочки греахила в чаше с благовониями засияли и начали переливаться всеми цветами. Свечение поднялось над чашей, а затем растеклось вокруг, захватывая нас с герцогом прозрачным ореолом.
Значит, это и есть ритуал, закрепляющий магический брак? Наверное, теперь что-то изменится. Даже если брак в итоге признают недействительным, что-то во мне поменяется из-за того, что эта магия прошла так близко и вроде даже впиталась.
Прислушалась к своим ощущениям…
Ничего. Я ровным счетом ничего не почувствовала.
И вдруг раздался испуганный голос Вилоры:
— Что это?! Я словно горю! Помогите!!!
Вилора
Заминка в виде свадьбы перед самым освобождением поначалу казалась просто неприятной мелочью. Эйдан так уверенно обещал, что брак расторгнут — или же он распадется сам — стоит только мне вернуть свое тело! При первой удобной возможности воплощусь — и пусть герцог живет с кем хочет и как ему заблагорассудится.
Но чем дальше все заходило, тем тревожнее мне становилось.
И даже плотный морок, что утром навела старательная Има, казался мне теперь слабой защитой — вроде тонкой тюлевой занавески на окне, в которое врывается шторм.
Когда я взяла в руку тонкую лучину из греахила, кончики пальцев начало покалывать, как бывает, когда касаешься чего-то теплого замерзшей рукой. Но Милиана ничего не сказала, значит, все так и должно быть. Она ведь должна чувствовать то же самое, тело-то пока у нас общее.
А затем… греахиловые щепки разгорелись, и жар, что шел от них, стал почти нестерпимым. Свечение плотно охватило меня, мешая дышать. Жар проник в тело, плавя и обжигая…
— Что это?! Я словно горю! — не выдержала я. — Помогите!!!
Но стоило мне это выкрикнуть, как жар мгновенно пошел на спад. Покачнувшись, я чуть не упала, но рука жениха поддержала меня за локоть.
— С этой минуты ваша магия — общая! — сообщил священник, соединяя наши руки. — Объявляю вас перед богами и людьми мужем и женой на всю жизнь! — а затем вполголоса добавил: —
