у меня эта горечь теперь будет ассоциироваться с рарком.
Точка поставлена. Завтра же подам рапорт об увольнении со службы, разорву контракт, не дожидаясь возвращения. Плевать на неустойку. Судьба…
Я понимала: сегодня мне отчаянно повезло.
– Ненавижу это место, – заставила себя произнести вслух, с трудом разлепляя разбитые в кровь губы.
Подняться получилось не сразу, но, держась за стенку, все же встала на дрожащие ноги. Ощущение наготы не тяготило – меня накрыло отупляющим и в чем-то спасительным безразличием. Действовала почти автоматически. Нашла одежду, морщась от боли, натянула ее, не заботясь о ранах. Труднее всего оказалось переступить через неподвижное тело Дорана, он был заметен отовсюду, как бы я ни отводила взгляд.
Уже возле выхода, тяжело опираясь на дверь, обернулась к поверженному напарнику и от всей души его пнула.
– Мерзавец! Испоганил лучшее, что было в моей жизни в последние годы…
Пошатываясь, брела к лазарету, размышляя, что отныне, думая о работе на станции, буду ощущать тошнотворное разочарование.
Впрочем, это уже не имеет значения. Не сейчас, когда предстоит выдержать неизбежные разбирательства… Терпеть косые взгляды коллег, которые, возможно, с большим пониманием отнесутся к проступку рарка, чем к моей… неуступчивости. Пройти период восстановления…
– Останетесь пока в лазарете, – сухо заключил куратор спустя некоторое время, когда были получены результаты медицинского осмотра, выслушаны безэмоциональные объяснения, а несколько дежурных направлены в разоренную каюту с приказом доставить экс-напарника. – Через два дня на базу прибывает грузовой звездолет, вы встретитесь с членами его команды, когда они будут проходить послеполетный досмотр. Ваш рапорт будет удовлетворен, контракт досрочно расторгнут, а вы уволены в запас. Поэтому ничто не помешает вам вернуться с экипажем транспортника, они задержатся только для разгрузки. Нет необходимости ждать корабль, с которым прибудет на вахту следующая смена.
– Спасибо, – поблагодарила, – так и сделаю.
Оставшись одна в блоке первой помощи, наконец-то уснула. Скоро вернусь на Землю! И это к лучшему – выбранная стезя оказалась ошибочной.
И насчет общественного мнения оказалась права – вчерашним коллегам вдруг разом стало неуютно рядом со мной. В столовой на меня косились, шептались за спиной, явно осуждая за то, что подставила напарника, которого за проступок отправили на двое суток в карцер. Даже Еннола не заглянула пожурить за срыв графика и так и не отработанный «прогул». Впрочем, я не желала размышлять о причинах и мотивах, меня не заботило чужое мнение – душа наотрез отказывалась признавать даже частичную вину в произошедшем.
Глава четвертая
Побег
Кин
Сознание возвращалось медленно.
Расплывчатые образы двуногих в одинаково безликих балахонах… Слепящий свет, мешающий четкости восприятия… Инструменты, перемещаемые чьей-то рукой… Гулкие звуки, ритмично нарастающие и стихающие…
Будто все это уже происходило. Словно я это уже воспринимал. Сон или явь? Всего лишь отголоски воспоминаний или я снова в лаборатории?
Заставил себя сосредоточиться на ощущениях, поймать, зафиксировать их и понял – ни то и ни другое! Вернее, лаборатория, несомненно, но я ее вижу глазами и слышу ушами одного из тех, кто сейчас в ней находится, а не теми органами зрения и слуха, что имеются у навязанной мне оболочки. Отсюда и странный способ восприятия информации.
«Невыносимо… Не могу больше оставаться здесь!» – врезался в сознание неожиданно четкий звук.
Чей это голос? Мысли? Эмоции… О-о-о!
Меня наполнило чувство упоительного восторга – того, далекого, из прошлой жизни, когда, свободный, не знающий ограничений, расстояний и преград, я с легкостью проникал везде, во все, во всех… Воспринимал, познавал, купался в окружающей меня энергии и забирал ее! Жадно, торопливо, стремясь наполнить себя и отдать миру, что меня породил.
Сладчайший миг поглощения. Питание! А это значит… я смог! Вырвался из оболочки, вопреки уверениям двуногих в невозможности этого делать. Смог стать собой прежним, раз сумел сделать глоток живительной энергии. Увы, это не было полноценным насыщением, успел оттянуть совсем немного у… Кого? Почему так трудно вспомнить? И почему восторг от привычной пищи омрачается болью?
«Душ! Надо помыться, это поможет прийти в себя. И спать! Мне нужно выспаться».
Снова этот голос! И странное ощущение, связанное с физическим телом, которого я практически не знаю и плохо понимаю его значимость.
Стоило вспомнить о теле, как вереница образов, уже более четких и понятных, вновь появилась в сознании.
Гуманоиды, что истязали меня в лаборатории, деловито перемещаются по помещению. Переговариваются, рассматривают что-то на своих примитивных экранах-отображателях… Четверо собратьев-эдаити, заключенные в ужасные материальные оболочки, прикованы к наклонным поверхностям прозрачных боксов… Другие двуногие – охранники, замершие у стены…
«Двойная смена… А-а-а… Ну почему все навалилось разом?!»
Этот голос! Я понял, чей он! Узнал. Троя, так? Странное существо… Ускользнувшая добыча. Поэтому слышу. Поэтому не мог полноценно сосредоточиться на противнике, когда он… Стоп!
Ринг! Рарк! Ну конечно!
Картина боя, которым я не могу гордиться, возникла в памяти. Отчетливая и неожиданно полная – с момента, когда перестали действовать прежде сковывающие оковы, и до мига, когда Доран всадил в меня уже знакомую неструктурированную энергию. Именно с ее разрушительного влияния все для меня изменилось в первый раз. Как они это называли?.. Кинжальные лучи.
Рарк применил против меня свое оружие. Ровно через мгновение после того, как я сумел вырваться из оболочки и собрался забрать его жизнь. Вот почему удалось сделать лишь глоток.
Но этот глоток позволил сейчас быть почти самим собой. Почти, потому что какие-то ограничения я все же ощущал. Наверняка они были связаны с физическим телом, но концентрироваться на нем не хотелось, было что-то более значимое, требующее моего внимания. Сознание вновь и вновь возвращалось к состоянию эйфории от пусть слабого, но притока энергии. Словно я что-то понял в тот миг, а теперь никак не мог нащупать…
Возможно, это поняли и другие? Не только я?
«Хал? Орш? Щег?» – попытался позвать.
Нет ответа. Не было даже ощущения их присутствия рядом. И потому оставалось лишь вернуться к воспоминаниям. К бою, спланированному учеными, в котором нам была отведена роль расходного материала.
Шаг за шагом я прокручивал его в сознании, отмечая детали и делая выводы о возможностях оболочки. Помнил и всепоглощающую потребность сокрушить противника. Именно этого противника! Из всех, что противостояли нам, этот был самым раздражающим. Рарк… Он всегда был рядом с моей ускользнувшей добычей!
«Помогите! Помогите! Что же сделать? Как его остановить?!»
Мысленный вопль Трои ошпарил сознание, подарив новые неизвестные ощущения. Таким ее голос я прежде не слышал. Что за эмоция владеет ей сейчас? Похоже на панику?
Фокус интереса молниеносно сместился, и… я вдруг увидел свою безвольно лежащую оболочку – с плотно сомкнутыми веками, пострадавшую, неподвижную. Но я был вне ее. Я незримо парил! И это снова напомнило о прошлом, когда не существовало преград и расстояний, не имели значения освещение или шум – все те мелочи, что ограничивали навязанную оболочку.
Осматривая окружающее
