я задыхаюсь от вони. Черное все вокруг. Пол и потолок, стены, окна и двери затянуты вязкой, бугрящейся, местами покрытой мягким сизо-багровым пушком субстанцией, которую я уже где-то видел. Где? Споткнувшись, чуть не упав, схватившись за еще не тронутый кусок стены, я вспоминаю это резко, как если бы картинка встала перед глазами.
Орхидея. Примерно такая дрянь сочилась из-под флорариума, который кто-то принес Орфо.
Орфо. Которая только что вместе с Клио выпала из окна королевской спальни.
Я бьюсь в дверь Плиниуса раз, другой, третий – но вся она стала густо-черной, не открывается, как бы я ни драл чудовищную плесень ногтями. Стражи нет, нет никого, и на мои крики никто не отзывается. Забежав за поворот, потом еще за один, я понимаю почему: плесень съела весь этаж и не только этаж. На некоторых стенах есть странные уплотнения в человеческий рост, уплотнения в форме человеческих же силуэтов, обмотанных в черные коконы. Некоторые слабо шевелятся. Некоторые сдавленно зовут на помощь, но попытка освободить горло и лицо хотя бы одному человеку ни к чему не приводят: плесень тут же ползет назад и пытается расползтись также по моим рукам.
Я пытаюсь вернуться к себе за перчаткой, мечом, чем угодно – но и моя дверь уже заросла. В коридоре больше ни капли пространства, свободного от черноты, и остается бежать вниз. Нет, не вниз – вверх. К крепостной стене, к тайному спуску на пляж, к самой короткой дороге туда.
Я все еще вижу Орфо и Клио, падающих камнем там, за скалами, – вылетевших из окна так, будто кто-то бросил их со всей силы. Кто? Правильно ли оставлять с этим кем-то раненого короля? Или этого кого-то там уже нет?
– Стража! – Кричу раз за разом, перечисляю знакомые имена, хотя не знаю, кто мог бы стоять сегодня в дозоре.
Все коридоры густо-черные, в коконы плесени превратились статуи и светильники на главной лестнице. Я не вижу никого, кто мог бы помочь, я стараюсь не приглядываться к шевелящимся сгусткам, зовущим на помощь так, словно рты и носы у них забиты; лучше не представлять чем. Я и так еле стряхнул черную плесень с рук. Я не уверен, что в какой-то момент, если я, например, замедлю бег, она просто не схватит меня, как остальных.
Я пробегаю все комнаты, которые помню, пробегаю нишу, где когда-то – сколько лет назад? – сидел и обдумывал слова Лина о том, что мне не место рядом с ним. Я ищу среди черноты осклизлые ошметки гобелена, скрывающего подъем на стену. Нахожу. Зажмурившись и зажав нос, кидаюсь под него, чтобы не вдохнуть споры – споры же, или чем это может размножаться? – и уже через пару ступенек с силой в кого-то врезаюсь. Отпрянув, поднимаю голову, с трудом сдерживаю вопль облегчения. Илфокион сам хватает меня за локоть, удивленно окликает.
– Боги, вы… – Я запинаюсь. Ноги еле держат.
Он не дает упасть, пристально смотрит, но ни о чем не спрашивает. В глазах недоброе выражение, они будто тлеющие угли. Конечно. У него есть поводы на меня злиться и есть поводы задавать вопросы, далекие от дружеских. Но проклятие, проклятие, как я ему рад. Он человек дела, он все поймет, если сказать ему:
– Скорее! – Я высвобождаюсь и проскальзываю мимо него. – Туда! На пляж!
Да, он верен себе, к моему облегчению. Что-то понимает по тону:
– Что случилось? – долетает мне в спину, и, не оборачиваясь, я выдыхаю:
– Королева Орфо и принцесса Клио упали из окна! Туда, на… на пляж!
Я сразу понимаю: во-первых, это не отражает и половину ужаса, а во-вторых, звучит глупо. Пляж далеко, расстояние между окнами королевского этажа и им не преодолеть простым падением. Но это лучшее, что я могу сказать. Орфо и Клио единственные, про кого я знаю точно: им еще можно помочь. Если они не разбились, если не сломали спины, если…
– Они летали! – выдыхаю я, умоляюще оборачиваясь. Я не могу больше терять время. – Пожалуйста! Пожалуйста! За мной! Вы все сами поймете. Клянусь.
Очень медленно, точно сквозь какую-то завесу, Илфокион все-таки кивает, делает шаг, и я бегу, больше не оглядываясь на него. Уже спустя несколько секунд слышу за спиной чеканный топот, лязг оружия на поясе – и благодарю богов. Еще больше благодарю за его молчание, ведь сейчас я не смог бы ничего объяснить. Я думаю только о них, о том, что найду у воды, о том, что будет, если мы опоздаем. Даже черная дрянь, оплетающая замок, даже силуэты, вмятые в стены, – все это кажется мне исправимым. Если Орфо еще жива. И Клио. Ведь если Клио пострадала…
Мы пробегаем стену почти молниеносно и молниеносно же мчимся по щербатым ступеням. Они тоже красно-оранжевые в закатном свете, лестница чуть изгибается, и некоторые участки тонут в тени. Я не хватаюсь за стены, даже оскальзываясь. Я тяну шею в надежде увидеть что-то как можно быстрее, но пока пляж кажется пустым. Где они? Где Клио и Орфо?
– Уверен, что тебе не почудилось, Эвер? – вдруг звучит из-за спины. – Подожди.
Все же замерев, оглядываюсь, и он останавливается парой ступеней выше – ухоженный, холодный, со слегка развеваемыми ветром черными волосами. Глаза в окаймлении идеальных стрелок недобро, устало горят. Рука покоится на рукояти меча, вторая на камне.
– Клянусь… – Нет. Нет, почему сейчас?!
– Можно ли тебе верить, Эвер, после всего? – Он криво усмехается, но я уже принял решение. Я не стану тратить время на споры. Пусть даже с ним. Пусть даже он прав в своих сомнениях на мой счет.
– Я не знаю. Но у меня выбора нет.
Развернувшись, снова бегу вниз и заставляю себя не думать о его словах. Можно ли мне верить? Видел ли я Орфо? Видел ли я черную плесень на стенах, а что, если?..
– Если я не прав, можете отправить меня в казематы, – на бегу выдыхаю я. – А можете убить, потому что больше у меня нет на это сил. – Вдруг вспоминаю то, что он сказал мне несколько дней назад, вспоминаю, и горькие слова дают слабую надежду. – Только… вы ведь говорили, что тоже слышите голос Монстра? – Он все молчит, но шаги за спиной становятся тяжелее, медленнее. Он тоже принял решение? Отстает? Не поможет? – Я не посмел спросить, я не знаю, я думал, может, вы о своем прошлом, но сейчас…
Вокруг чудовища. Вы видите чудовищ? Я даже готов потратить секунду, обернуться и снова посмотреть ему в глаза. Он же всегда относился ко
