Мак, разлепляя сонные глаза, просыпается от их голосов и припадает к щели.
От звука шагов и голоса Сониного отца по спине пробегают мурашки. Чем-то холодным и недобрым веет от этого типа… Но рассмотреть его любопытно, и Мак осторожно поднимается на ноги, пытаясь найти нужный ракурс. Вот только ничего не выходит, а одна из вещей, задетая его головой, тихо звякает. И что-то попадает в нос, из-за чего Мак едва сдерживается, чтобы не чихнуть.
Соня закашливается, чтобы замаскировать возможные звуки.
— Тебе нельзя болеть.
Маркус погружён в свои мысли, поэтому ничего не замечает и уходит.
А Мак возится ещё решительнее, пытаясь найти щель получше, но в итоге просто утыкается в темноте в противоположную стену, окончательно переворотив все рядом стоявшие вещи.
Хорошо зная отца, Соня не открывает дверцу сразу же, вместо этого она, всё ещё пошатываясь, поднимается к себе в комнату и переодевается в джинсы и свитер. И спускается только когда окончательно убеждается, что Маркус ушёл.
— Ты в порядке? — дверцы распахиваются.
Мак вываливается из шкафа на пол, но поднимается быстро и отряхивается, хотя пыли на нём нет.
— Да. Ну и жуткий тип! Прости…
— Уходи.
Ещё чуть влажные её волосы убраны в высокий хвост, оставлены только две длинные пряди впереди, и они вьются сильнее, чем обычно.
Из-за изумрудного свитера глаза кажутся зелёными.
Мак опускает взгляд.
— Прости, я не хотел обидеть и доставить неудобств. Ты точно, — смотрит на неё виновато, чувствуя себя в этот момент побитым псом, — точно в порядке?
— О чём ты?
— Ну, месячные? — тянет неуверенно, и зачем то отступает от неё на пару шагов.
Появляется резкое, жгучее и горячее желание.
Она подходит к Маку, чтобы ударить его по лицу, но едва не падает, когда снова скрепит тяжёлая входная дверь. И слышатся голоса.
Соня хватается за него слабой рукой.
— Бежим наверх, быстро…
И он бежит, без лишних вопросов. Сам практически тянет её за собой. Но мешкает на втором этаже, не зная, где дверь её комнаты.
Соня открывает свою дверь и они попадают в светлую будто гостиную с камином, белой медвежьей шкурой на полу, диваном и креслами, огромными книжными полками и рабочим столом с ноутбуком.
— Нам лучше подняться выше.
Ей принадлежит вся башня — на втором этаже место для учёбы и отдыха, сюда иногда заходит отец. На третьем — спальня и ванная, это строго её пространство.
— Хорошо, идём, — разворачивается он, уверенный, что лестница наверх есть только там и они ещё успевают.
Она закатывает глаза и тянет его к книжным полкам, за которыми винтовая лестница выше.
— Только не упади.
И сама боится свалиться. Сейчас больше от волнения.
Мак, словно прочитав её мысли, пропускает Соню вперёд.
— Не волнуйся… Ничего не случится, даже если меня заметят. Ну не убьёт же он нас, — усмехается нервно.
— Меня — нет.
Хотя Мак просто мальчишка… Пусть в свои пятнадцать она видела слишком много жестокого и странного, не станет же отец вредить обычному человеку, даже если этот человек и…
— Придурок, — вырывается у неё, когда они добираются до спальни.
Мак вздрагивает и опять становится до невозможности виноватым. Он опускает голову и делает шаг назад.
— Прости, я идиот…
Глядя на него она чувствует укол вины, что обычно её не тревожит.
— Ничего. Я просто… не ожидала.
Он улыбается ей с благодарностью и робостью во взгляде, снимает обувь, и… забирается на кровать.
— Спасибо, Соня. Ты просто… Просто розовая зефирка, — шепчет он сонно, и закрывает глаза.
И тут же чувство вины как рукой снимает.
Она нависает над ним:
— Собрался спать в моей постели?
Мак громко сопит и с трудом приоткрывает глаза.
— На ковре? — спрашивает жалостливо, но не двигается с места.
Она садится рядом и касается его волос.
— Жёсткие…
— Просто, наверное, гряз… — Мак осекается, да и вспоминает, что был в душе не так давно. — Да, жёсткие… Сонь, а ляг рядом, мм?
Она снова не успевает ответить, как внизу слышатся голоса — и они приближаются.
— София, ты здесь? Мой друг хочет увидеть тебя.
— Здесь, — отзывается она автоматически и вцепляется в Мака.
В её шкаф здесь он вряд ли поместится.
— Лезь под кровать!
Мак сползает на пол и пролезает под кровать, где оказывается тесно и холодно, из-за чего его начинает бить озноб.
— Прости, — шепчет Соня, — но ты сам виноват.
Тем не менее, ей становится спокойнее. И она не вздрагивает, когда чужой человек открывает дверь её спальни, в которой никогда не был отец.
— Лариэн, — представляется молодой стройный мужчина со светлыми волосами, собранными в короткий низкий хвост.
У него тонкие черты лица и острый, цепкий взгляд. В длинных пальцах он сжимает трость, которая является лишь вычурным аксессуаром.
И когда он подходит ближе, взглядом впиваясь в Соню, он наконечником трости касается её подбородка, заставляя чуть приподнять голову.
— Здравствуй, милая.
Она сглатывает, хмурясь.
— Добрый вечер.
Сердце колотится в груди, она просто не хочет думать о том, что это может значить.
— Вы — друг отца?
— Можно и так сказать, — отступает он, и оглядывает комнату. — Здесь уютно… Но у меня тоже будет комфортно, даю слово. Я пришёл, чтобы лучше понять, к чему ты привыкла и в каких условиях жила.
— Для чего?
Она поднимается и на всякий случай ступает ближе к двери.
Лариэн изгибает тонкую, тёмную бровь.
— Твой отец не говорил тебе, что ты должна переехать ко мне?
— Как… Нет. И я не хочу.
— Ничего, это не важно. У нас уже давно всё решено. Что ж, — улыбается он, — до встречи. Рад был познакомиться с тобой лично.
— Нет, — внезапно для себя говорит Соня, — я хочу знать, что происходит.
Он оборачивается к ней, стоя у двери.
— Твой отец обещал тебя мне в обмен на небольшую услугу, которую я ему оказал. Думаю, тебе лучше поговорить с ним, — и он выходит из комнаты.
И она застывает на пороге.
— И зачем? Что от меня нужно?
— Пока точно не решил, — отвечает он, не оборачиваясь, и спускается вниз.
Мак вылезает из-под кровати. Коротко чихает и трёт глаза.
— Забей, Сонь.
Она ничего не отвечает. Теперь, когда ничего ужасного не может произойти прямо сейчас, ей неприятно оттого, что у этого разговора был свидетель. И что Мак подобрался к ней так близко.
— Можешь спать, пока отец не уйдёт.
— Спасибо… Сонь, ты ведь не знаешь, что это за тип. Может твой отец тебя устроил учиться в какой-нибудь пансионат или что там ещё бывает. Может это просто, эм, прозвучало так мерзко. Забей. Тем более, у тебя есть я, — ложится он на кровать и потягивается, а затем окидывает её странным, протяжным взглядом. — Ты… — произносит тихо и спокойно, — можешь на меня положиться.
Она заправляет за ухо прядь волос и переводит взгляд в окно.
А затем разворачивается и уходит к себе на второй этаж.
Делать уроки.
#8. Ливень слёз и странностей
Соня появляется в спальне через несколько часов с подносом, полным еды.
И Мак подрывается на удивление быстро, словно и не умирал от усталости и сонливости.
Он осматривается диким взглядом, первую минуту даже не понимая, где находится, а затем снова ложится на диван.
— Привет.
— Ты пугаешь всем этим, знаешь?
У Сони тихий и слабый голос, она садится на край кровати и ставит поднос рядом с собой.
— Тебе нужно поесть. Я заказала всякого попроще, чтобы плохо не стало. Вот куриный бульон.
— Спасибо, это то, что нужно, — тянется он к еде с благодарностью. — А чем я пугаю?
Она ведёт плечом, берёт кружку чая с подноса, включает ночник и садится на широкий подоконник.
Он наблюдает за ней странным, но спокойным взглядом.
Такая красивая, нежная, светлая… И очень добрая, раз терпит его вот так.
