— Я терплю дичайшую боль.
Она закатывает глаза.
— Если хочешь в душ и позавтракать, можешь опоздать на первый урок.
— Бедная, — мрачнеет он, — а по тебе и не скажешь… Нет, я пойду, не беспокойся. Но завтра же мы встретимся?
— Может быть.
Она проводит его до двери, по пути с кухни захватив ланч-бокс с бутербродами.
— Пообедаешь.
— Спасибо, — берёт он и уходит, поминутно оборачиваясь, пока дом её не скрывается из виду.
На улице Мак снова начинает мёрзнуть. Есть расхотелось окончательно, но… это дала ему Соня, и выбросить бутерброды не поднимается рука.
Конечно, в школу он идти не собирается. Сначала Мак хочет заглянуть в то место, которое недавно нашёл… Но вовремя вспоминает, что у него нет денег, чтобы приобрести дурь.
Поэтому приходится идти домой, по пути давясь бутербродами, прикидывая, что и как скажет отцу.
Но Элизара, как и Кейт, не оказывается дома, только Щенок с весёлым лаем встречает его и ластится к ногам.
Он треплет его за белым ухом и обходит дом. Убедившись, что никого нет, переворачивает вещи на полках, проверяет сумки в коридоре и шкафчики на кухне и ванне, раз уж не удалось найти деньги. Но, видимо, Элизару пришлось убрать из дома всё похожее на таблетки…
Маку становится всё хуже, а раздражение затуманивает разум, поэтому он разбивает что-то на столе, возвращается в спальню Эла и Кейт, и находит там украшения.
Пойдёт…
Мак спешит убраться из дома.
Но на пороге, какой-то закутанный в плед и с термосом в руках появляется Элизар.
— Привет, сынок. Как ты? Почему ещё не в школе?
Он, видимо, тоже не ночевал дома.
Мак отступает, удобнее перехватывая рюкзак, в который сбросил украденные вещи, и оглядывается, словно раздумывая, куда бежать.
— Слегка опоздал, уже ухожу.
— А украл что? — Эл всё так же, как обычно, улыбается.
— Ничего…
— Да я ж сколько раз тебе говорил, мне нет смысла врать, пойдём, поговорим…
Эл идёт на кухню.
Мак медлит, уверенный, что Элизар не злится лишь сейчас, пока не знает, что он устроил беспорядок и забрал кое какие драгоценности. Но всё же, молча, следует за ним.
— Намешать тебе чего-нибудь? Что принимал?
Он ставит чайник.
— Ничего пока… Давай.
— Ничего? А где ты был?
— У девушки, — зло шипит он, помня, что в прошлый раз разговор зашёл совсем не туда.
Эл улыбается, засыпая в капсулу красный и серый порошок и протягивая ему вместе со стаканом воды.
— Это экспериментальная формула, пока ещё больше наркотик, но позже будет скорее как лекарство от зависимости. Нужно будет пить два раза в день, и не будет лихорадить. А дальше всё будет зависеть от того, что у тебя в голове.
Мак берёт это с недоверием, но забрасывает в рот и запивает водой.
Его бьёт крупная дрожь и мысли плохо ему подчиняются, а раздражение и непонятная злость подталкивает на то, чтобы сорваться с места и унести, наконец, украденные вещи туда, куда хотел.
Но если ему станет легче…
— Где ты был, где Кейт? — спрашивает он, сам не зная, зачем, слегка покачиваясь и не замечая этого.
— В парке, тут недалеко, хочешь к нам? Мы развели там костёр и притащили палатку. Кемпинг.
— Не… не знаю.
Поведение Элизара сбивает с толку. Он правда не зол на него? А что, если…
Мак бросает взгляд на свой рюкзак.
— Я просто не хотел далеко уезжать, вдруг что-то случится. Расскажешь всё же про девушку? Ты быстро ориентируешься.
Он с тёплой усмешкой смешивает что-то в термосе.
И вот теперь Маку становится страшно, что Эл узнает о драгоценностях, и вся эта атмосфера исчезнет. А возможно больше и не появится…
— Она ещё маленькая. Похожа на солнце или розовую зефирку. Такая же лёгкая, мягкая и сладкая, — отвечает Мак неохотно. — Я ночевал у неё. А пришёл к ней, потому что беспокоился.
— Беспокоился?
— Да, её преследовал один тип, и она не появилась в школе.
— Почему я не подумал о том, что там есть школьницы… — рассеянно бросает Элизар.
— Эм… — не зная, как отвечать на такое, мнётся Мак, и в этот момент рюкзак соскальзывает на бок, и из него выпадает чёрная коробочка с бриллиантовыми серьгами.
— Ты бы вряд ли продал за реальную цену, а я бы вряд ли быстро нашёл это или такие же, и тогда Кейт решила бы, что ты безнадёжен. Я буду давать тебе карманные деньги. Будет мало — можешь помогать мне кое с чем. Так что там, сколько ей лет?
— Пятнадцать, вроде, — признаётся он скорее из-за паники и шока.
Мак ожидал совсем другой реакции, но теперь, почему то, расстраивается (или пугается?) ещё сильнее.
У него дрожат руки, он резко встаёт из-за стола, и рюкзак летит на пол. А Мак пятится, собираясь сбежать
— Пригласишь её на ужин? Мы с Кейт произвели бы хорошее впечатление.
— Да… — Мак останавливается на пороге и судорожно вздыхает. — Прости меня. Прости меня, я не хотел…
— Я знаю, — Эл подходит к нему и тепло обнимает, — всё в порядке.
Мак чувствует, как у него щиплет глаза, и с трудом сдерживается.
Он обнимает Элизара в ответ, глубоко вдыхает, пытаясь успокоиться, и признаётся, не помня, говорил уже это или нет:
— Я не выбирал такую жизнь. Я не… не специально. Я… прости меня. Мне просто плохо.
Эл гладит его по голове.
— Мы всё исправим. Надеюсь, капсулы тебе подойдут, скоро совсем как человек будешь выглядеть. И забудешь то, что было раньше. У меня, может быть, здесь тоже не всё в порядке, но обычно лучше. Так что, пойдёшь к нам?
Мак кивает, но отпускать Элизара не торопится.
— А если нет? — шепчет он, зажмуриваясь. — В смысле, что ты сделаешь, если ничего не выйдет?
— У тебя доброе сердце и ты тянешься к хорошему, всё получится.
Мак постепенно успокаивается и поднимает на отца покрасневшие глаза.
— Но откуда ты знаешь?
— Вижу, — Эл прислушивается. — Сейчас ливанёт дождь.
И правда, звук такой, будто толща воды приближается к земле.
— Пойдём к Кейт.
— Пойдём… Только… Там бардак. Прости… Она ведь заметит, когда вернётся.
— Это убрать не сложно, — Элизар ещё раз треплет его по волосам, хотя этот его сын ничего общего с собаками не имеет и идёт к машине в тот самый момент, когда на землю обрушивается ливень.
А Скирт тем временем комментирует сериал, который они с Кейт смотрят с телефона, сидя в большой, уютной палатке.
— О, ты смотри, нас скоро затопит!
— Кошмар, — она поджимает под себя ноги и подсаживается поближе к Скирту. — Не хочу промокнуть. Я завила волосы, — оттягивает Кейт одну волнистую прядь своих, обычно идеально прямых, волос.
— Зачем? У вас какие-то игры с Элом? — Скирт морщит нос.
— Нет, — удивляется она, — какие игры могут быть, чтобы завивать волосы?
Скирт хмыкает и отводит глаза.
— Хорошо, что ты не знаешь…
И вдруг хватает Кейт за руку:
— Пошли танцевать, будем в почёте у дождевых червей… Я хотел сказать фей. Идём!
Смеясь, она всё-таки поддаётся ему и выходит из палатки.
Волосы вмиг тяжелеют от воды и розовыми прямыми прядями спускаются ей до пояса.
— Холодно, — перекрикивая шум ливня, делится она со Скиртом.
— Сейчас согреемся, — Скирт говорит ей на ухо и начинает кружить в странном, весёлом танце, в котором Кейт не сбивается, не смотря на то, что не понимает, что происходит.
Впрочем, они пила то же, что и они…
Эту картину застают подъехавшие Элизар с Маком.
Он смотрит на танцующую Кейт, что казалась ему единственной адекватной в этой семье, и на то странное нечто под именем Скирт, который уже начал нравиться ему, и… Становится грустно.
Маку ещё больше хочется быть частью их семьи. Слишком скорое желание для такого короткого времени и нехороших событий, но сейчас Мак понимает это всё отчётливее.
И на лице у него, несмотря ни на что, появляется улыбка, и он переводит на Элизара вопросительный блестящий взгляд.
— Кейт тоже… ну, с вами… Она ведь пьяна, да?
