Черная материя канула в воду. То же самое руки сделали с серьгами, браслетом кулоном, более осторожно положив их на края купальни. Девушка дрожала всем телом. Ужас сковал ее, напрочь лишая возможности здраво принимать решения. Он приказывал, и главное — что… То, чего она боялась больше всего…
— За что? — еле слышно, дрогнувшим голосом спросила Елена, избавляясь от нижнего белья.
Тут Деймон приоткрыл один глаз и приподнял голову, смотря на нее:
— А ты что умудрилась сохранить девственность при таком своем бывшем хозяине?
Она не ответила на его вопрос, а упрямо спросила снова:
— За что?
— За то, что неправильно расставила приоритеты. Теперь отвечай на мой вопрос.
— Да, — шепотом ответила Елена.
«Ладно, тогда изменим идею… чуть-чуть… Все-таки я не последняя мразь, чтобы лишать ее девственности, а она не раба, а дампир, в чьих жилах течет наша, вампирская кровь…» — словно напоминая себе об этом, подумал Деймон и снова откинулся на плитки с закрытыми глазами.
— Тогда просто доставь мне удовольствие.
Печать штука необычная. Она не может заставить действовать оклейменного выдумано в таких ситуациях. Она делает в миллионы раз хуже, заставляя заключенного делать так, как бы он это делал, в данной ситуации, с любимым человеком. Наверное, впервые сегодня Драгоцкий узнает, какой бы она была рядом с тем, кого действительно бы любила.
Он все еще сидел в такой же позе, расслабившись. И ждал. Ждал, когда она, наконец, сделает первый шаг. Тихое колебание воды. Затем нежное, осторожное прикосновение тонких девичьих пальцев… Сначала лишь их кончики, а затем, вся ладонь легла на его грудь, медленно двигаясь ниже к торсу. Вторая ладонь легла на плечо, нежно опустившись до ключицы все с той же осторожностью. И вот. Главный момент. Миг. Еще одна слабая волна воды. И тело девушки соприкоснулось с его.
Надо ли говорить, что чувствовала Елена? Страх, смущение… Паника перед такой близостью. Но печать заставляла это делать все так, как с любимым человеком. Чувства и ощущения путались, переплетались в одно течение… Ненависть? Безусловно, она там есть, но что она могла поделать?
— Мило, — прошелестел его голос, теряясь в отзвуках небольшого эха. — Но я хочу такую ласку, — он выпрямился и положил ладонь на ее шею, пальцами перебирая ее волосы, — которая заставит меня забыть обо всем на свете.
Девушка, не смотря ему в глаза, выслушала еще более страшный приказ. Готовой к этому она не была. К тому, что печать заставит делать такое. Еще более странным было то, что теплая широкая ладонь на ее шее заставила не то, что вздрогнуть, но и успокоиться… немного… Странно, правда?
Опять тишина. Мгновение, и Елена проводила губами от его ключицы вверх по шее. Только проводила… Когда она добралась до скулы, только тогда ее губы начали целовать господина, немного неумело, но печать накаляла ощущения и чувства, заставляя ее даже немного покусывать его кожу. Ей стоило неимоверных усилий сдерживать все те эмоции, которые были готовы вылиться через край.
Деймон, неожиданно для самого себя, не только ответил на ее поцелуй, но и перенял инициативу. Не прекращая эту сладостную пытку, он взял Елену на руки и вышел из воды. Все время, по дороге от ванны до кровати, он ни разу не оставил ее губы и немного робкий язык в одиночестве.
Жадный поцелуй принца. Прохлада шелка — и Елена уже в его постели, тут же намокшей от ее волос и тела. Безумный трепет, сотрясший сознание девушки. Властный жест сильного вампира — и дампирка уже лежит на нем. Наконец-то, она смогла глотнуть немного воздуха, который тут же в нетерпении вырвался наружу, вместе с ее тихим, глухим стоном. Она чувствовала его твердую плоть чуть ниже своего живота и это ощущение пугало. Но страх притуплялся, стон повторялся, а Деймон все забавлялся с ее ухом, то покусывая его, то нежно играясь кончиком языка.
— Я хочу, чтобы ты ласкала всего меня, до самой капли.
Деймон отстранился так, чтобы видеть ее лицо, и улыбнулся ей наглой, хищной ухмылкой вампира. Его ладонь легла на ее пальцы, и, немного проведя по ним, он сжал ее руку, заставляя опустить вниз. Момент — и ладонь девушки уже лежит на ее бедре — единственной преграде его пожелания,
— Ну же, приподнимись и продолжи. Только так ты сможешь отплатить за свою девственность.
Сбивчивое дыхание, взгляд, который молил о пощаде. Столько страха в ее глазах не только перед неизведанным… Жуткая паника и отвращение обуревали девушку, которая не в силах была сопротивляться… Чертова печать!
Деймон прикрыл глаза. Он ощутил, как матрас прогнулся под коленями Елены, как она спустилась ниже, устроившись где-то в его ногах. Он чувствовал, как ее дрожащая рука коснулась того, что он хотел. Кончики ее пальцев были мягкими и немного влажными и будоражили его желание сильнее. Она провела ими по всей длине его напряженного естества, заставляя Деймона содрогнуться и машинально поддаться бедрами ей на встречу.
Елена была напугана, шокирована до предела. Она боялась стать шлюхой, боялась того чувства, которое расплавленной лавой покрывало каждую клеточку ее тела и было пугающе сладостным. Ее кровь неслась по венам в бешеном темпе, распространяя все больше и быстрее чувство страсти, загоняя его в каждый уголок ее тела. Она словно видела страшный сон, наблюдала за всем со стороны.
Ее тело не слушалось, сходило с ума, сгорало из-за этого чертового, ненавистного ей вампира. Будет ли она считать себя тем, что презирала больше всего, после этого? Возможно, но ее презрение, ярость и боль будут направлены на того человека, который заставил ее стать такой. А станет ли? Черт возьми, она не знала ответа на этот вопрос. Легче умереть, чем выносить этот позор.
Драгоцкий хотел уже приоткрыть глаза, чтобы увидеть, чем она там занимается, ведь ее дрожащая рука застыла в оцепенении, но тут же почувствовал, что она приникла к его ногам всем своим телом. Неудержимый, почти яростный стон сорвался с губ принца. Ее губы целовали самое чувствительное место на его теле, кончик ее языка сводил с ума, хоть движения были неумелыми, и она вся содрогалась от собственных рыданий. Это не была истерика. Он даже не понял бы причины ее дрожи, если бы не почувствовал на своей коже ее теплые слезинки, полные отчаянной боли.
Эмоции девушки все же прорвались сквозь маску ее стойкости и потекли, не прерываясь — она никак не могла заставить их прекратить течь. Елена была настолько занята собственными переживаниями, настолько ей хотелось быть на
