— А ты когда-нибудь видел в столовой Смата?
— Нет.
— Я тоже ни разу его не видела. Смат же живет в общежитии — как такое может быть, что мы ни разу не встретили его в столовой?
— Дык, у него же комната с доплатой. Живет он в ней один, и у него там есть кухонный портал. Так что он просто посылает записку с названиями блюд на кухню, и ему все готовое шлют. Ничего удивительного, что мы его не встретили.
— Очень странно… У меня такое чувство, что он старается держаться от всех в стороне — на занятия ходит в одиночестве, в столовую не спускается, и даже на тренировках сам по себе.
— Видать, ему не нужны друзья.
— Думаешь, он сноб?
— Я не про то. Я ни разу не видел, чтобы он с кем-то разговаривал. Был бы снобом — садился бы рядом со знатными, и наверняка бы уже с кем-то подружился. А Смат всегда старается сесть насколько можно подальше от остальных. Но при этом, когда что-то говорит, не выглядит неуверенным в себе или робким.
— Странный парень.
— Согласен. Но мне кажется, что подлости в нем нет.
— Знаешь, мне тоже так кажется. А чем ты сегодня планируешь заняться?
— Сяду за домашние задания. А ты?
— Я уже все сделала, но думаю, что найду, чем себя занять. Знаешь, когда я поступала в Академию Магии, думала, что нас здесь будут учить магии. Мне казалось, что это очевидно. Но сейчас нас совсем не учат использовать магию! Конечно, есть часть предметов, для освоения которых она не нужна. Но и на остальных мы учим только теорию.
— Дык, им же нужно время, чтоб проверить нас на нормальность и способность к обучению — глупо учить магии человека с бандитскими наклонностями или того, кто не может нормально выучить ни одного заклинания, либо слишком небрежен или рассеян. Так что первые полгода преподаватели к нам присматриваются и делают свои выводы.
— Но мы же сдавали экзамены при поступлении. Значит, совсем неспособные бы не прошли.
— Но ты могла бы заполнить анкету, а задание попросить за тебя выполнить кого-то другого. Например, одного из таких же поступающих студентов. И даже если сдаешь все самостоятельно, это говорит только о том, что ты освоила базовый школьный уровень. И ничего не говорит о том, справишься ли ты с учебой в Академии Магии.
— Предположим. Но как они проверяют нашу адекватность?
— Я слышал, что после занятия преподаватели отмечают учеников, которые чем-то отличились или запомнились. А еще в коридорах, аудиториях и столовых установлены следящие артефакты, которые записывают все, что происходит. И вроде бы в конце полугодия нам придется заполнить анкеты, в которых мы должны будем дать характеристики всем, кто с нами учится.
— Откуда ты все это знаешь?
— Дык, слышхал про это. Это не секрет, просто не афишируется. Я просто очень общительный.
— Понятно.
Вернувшись в комнату, делаю медитацию. И даже достигаю больших успехов в том, чтобы удерживать свое внимание на дыхании. Но вот чем заняться дальше — не представляю. Может, почитать книгу? Как-то нет настроения для любовных романов. Почему мне кажется, что я забыла о чем-то, что связано с книгами? Что же это может быть? Читать… Листать… Идти за книгой… Библиотека… Стоп! Библиотека! Я же там встретила призрака, который меня видел и слышал. Как я, вообще, могла такое забыть? Так! Сегодня воскресенье и начало учебного года, поэтому большого наплыва адептов там быть не должно. В памятке было написано, что библиотека работает ежедневно до восьми вечера. Решено! Иду туда.
Собираюсь, на всякий случай беру первый попавшийся любовный роман и бросаю в сумку — смогу в случае необходимости сделать вид, что читаю.
До библиотеки добираюсь, с опаской оглядываясь по сторонам, но видимо, у моих преследовательниц выходной, поэтому обходится без приключений.
Как только пересекаю порог, ко мне подлетает обрадованный призрак:
— Барышня! Вы наконец-то пришли! Я так ждал! Идемте за мной — отведу вас в укромный уголок, чтобы мы смогли спокойно поговорить.
Албред отводит меня в дальний угол библиотеки, в котором мы оказываемся только вдвоем, а от остальных адептов нас отделяет десяток метров. Усаживаюсь за стол, достаю книгу и с любопытством смотрю на призрака. Он присаживается напротив, что выглядит очень странным при том, что до этого он легко пролетал сквозь столы. Хочется улыбнуться, но не обидеть его хочется еще больше, поэтому сдерживаюсь. Он чинно произносит:
— Милая барышня, я безмерно рад поговорить хоть с кем-то живым! Вы не представляете, насколько у призраков порой случается унылое существование!
— Албред, а каким образом вы стали призраком? Если вам неприятна эта тема — можете не отвечать.
Он печально вздыхает:
— Вы же совсем ничего пока не знаете о призраках?
Отрицательно качаю головой.
— Первый курс — понимаю. Да будет вам известно, призраком можно стать, если умираешь, испытывая какие-то сильные эмоции, которые не позволяют тебе перейти в другой мир — гнев, злость, ревность, ярость, несправедливость, беспокойство за оставленных родных… К сожалению, это не мой случай. Когда моя мать умирала, она попросила меня поклясться, что я пригляжу за нашими родственниками. И я поклялся. И уже гораздо позже понял, насколько опрометчиво было давать клятвы с подобной размытой формулировкой. Если бы я пообещал приглядывать за сестрой, братом и бабушкой, все бы было в порядке — я бы пробыл призраком ровно до их смерти. Но сестра вышла замуж, у нее родились дети, у этих детей еще дети… И вот я тут. К счастью, я могу выбирать потомка, с которым буду находиться рядом большую часть своего времени. Видите вон того вихрастого библиотекаря? Мой праправнук. Он, к сожалению, не унаследовал мой дар некроманта, но из него вышел неплохой маг воды. Мальчишка учится на третьем курсе и подрабатывает в библиотеке. А мне в Академии Магии вполне интересно существовать.
— Получается, вы сможете упокоиться только после того, как умрут все ваши потомки?
— Милая барышня, вы совершенно верно все поняли.
— Но разве нет способа вам помочь?
— Ваш дар — видеть призраков — встречается крайне редко. К тому же, угодив в руки к недобросовестному некроманту, можно получить множество проблем. Поэтому за все годы вы первая, с кем я осмелился заговорить.
— Албред, а вы бы хотели упокоиться?
— Когда-нибудь — да. Но пока меня вполне устраивает текущий способ существования — пока не настолько скучно, чтобы хотелось что-либо изменить.
— А ваши родственники вас видят?
— Нет.
— Мне казалось, что призраки могут являться родственникам.
— Это расхожее заблуждение. Но все мамы, бабушки и прочие родственники — обычно плод воображения того, кому они якобы привиделись.
— Получается, вы никак не можете взаимодействовать с миром живых?
— Совершенно верно.
— Но почему я могу с вами общаться? Я встречала призраков и до вас, но не было заметно, чтобы они меня слышали или видели.
— Дело в том, что при жизни я был некромантом. А это дает некоторые привилегии.
— Получается, я смогу видеть и слышать и других призраков некромантов?
— Стыдно признаться, но я исключение из правил — в Академии Магии нам рассказывают о том, какие мы можем давать клятвы, как лучше их формулировать, как подготовиться к внезапной или запланированной смерти, чтобы не стать призраком. К сожалению, я успел дать свое опрометчивое обещание до того, как начал учиться и все это узнал. И изменить что-либо было уже невозможно. К тому же клятвы, данные тому, кто находится на пороге смерти, имеют особую силу.
— Мне жаль.
— Не стоит, милая барышня. Я уже давно перестал сожалеть об этом. Тем более, даже в такой форме существования есть свои плюсы.
— Плюсы?
— Например, мне больше не нужно есть или пить. Я не устаю и не нуждаюсь во сне. Мне достаточно возвращаться к родственнику на несколько минут в день, а остальное время я могу проводить как угодно. К тому же призрачная форма существования значительно облегчает путешествия — в места, где я бывал раньше, могу перенестись, просто пожелав этого.
