Неблагоразумная срочность захватила ее острее, чем страх.
— Подожди.
Он остановился. Ее сердце затрепетало. Он говорит по-английски?
Она встала на ноги, вытирая ладони о джинсы на бедрах.
— Я… Спасибо за… э… то, что помог мне.
Он проигнорировал ее, опускаясь на корточки у тела в канаве. Она смотрела, как он похлопывал злоумышленника, ища пульс. Или, может быть, его бумажник. Она крепче вцепилась в сумочку.
— Зачем ты сделал это?
Он бросил быстрый взгляд через плечо.
— Вряд ли это была честная борьба. Я обычно стараюсь не вмешиваться в дела вашего рода.
Лиз сузила глаза.
Ее рода?
Ладно. Она заставила себя рассмотреть ситуацию с его точки зрения, темная улица, ее мизерная одежда для клуба. Он не знал ее. Ведь она могла быть кем угодно. Чем угодно. Проститутка, убегающая от сутенера.
— Ты англичанин, — сказала она.
— Нет. — Он не уточнил.
— Но твой акцент… — Не английский, не совсем. Но точно не американский.
Он выпрямился и пошел прочь.
— Подожди.
Он повернулся, выделяясь темным силуэтом на фоне луны, нетерпение в каждом жесте его тела выдавало нетерпение.
Она сглотнула.
— Ты не можешь просто так уйти.
— Могу.
— Но… — Она обхватила себя за локти, разрываясь между инстинктом самосохранения и здравым смыслом. — Разве мы не должны позвонить в полицию?
— У меня нет желания, быть задержанным вашей полицией.
Ей стало интересно и беспокойно, что именно он делал ночью, один, на этой безлюдной улице.
«Несправедливо», — подумала она. Она тоже не хотела связываться с полицией. Не то, чтобы она ожидала, что очень вежливые датчане запрут ее в какой-то клетке для иностранцев из-за того, что она была достаточно глупа, чтобы гуляться ночью одной. Но что, если они связались бы с посольством? Или с ее родителями?
Ее взгляд переместился к телу, растянувшемуся в грязи.
— А что насчет него?
— Ты хочешь, чтобы его еще наказали?
— Нет. — Предложение ужаснуло ее. — Но он… Послушай, если он умрет, то ты попадешь в беду.
Его глаза немного расширились, как будто она удивила его. Его зрачки были большими и очень темными, окаймленными бледной радужкой.
«Не синей», — подумала Лиз, несмотря на то, что у него были белокурые волосы. У нее не было времени ломать голову над цветом его глаз, когда практически у ее ног лежал человек без сознания.
Подойдя к нему, а соответственно к ним обоим, она опустилась на колени на улицу, радуясь, что на ней были джинсы. Ей было неуютно чувствовать своего спасателя, стоящего над ними. Его тепло. Его рост.
— Он не умрет, — сказал он тихо.
Осознание кольнуло ее в шею. В ее голосе прозвучала нервозность.
— Откуда ты знаешь?
— Я мог бы спросить тоже самое у тебя.
Она преодолела свое отвращение перед телом перед ней, вынуждая себя провести терпеливую оценку его состояния. Дыхательные пути, дыхание, кровообращение…
— Я собираюсь стать врачом. — Еще семь лет или около того, но просто произнесение этих слов дало ей немного уверенности и часть контроля.
Она глубоко вдохнула. Кислый запах просочился из сточной канавы. Возможно застоявшийся пот или немытые ноги. Или Бритоголовый мог употреблять какие-то наркотики. Она видела много небольших стеклянных пузырьков, разбитых на тротуаре возле клуба.
Он растянулся на спине, это было опасно, он мог подавиться языком. Она осторожно проверила его шею и позвоночник на предмет повреждений прежде, чем повернуть его голову, чтобы очистить дыхательные пути. Он застонал, когда она начала.
Голос ее спасателя вырвался из темноты.
— Если твое сострадание не распространяется на то, чтобы быть здесь, когда он проснется, я предлагаю тебе, теперь уйти.
Она сглотнула.
— Верно. Хорошая идея. — Она качнулась на пятки и встала, ее ноги немного задрожали, реагируя на подъем.
Над зубчатыми крышами небо было тяжелого фиолетового цвета с едва начинающимся рассветом. Некому было сказать ей, что сделать или как идти, только грязные окна, темные двери и зловонные лужи. Тени пролегали через улицу как решетки, собранные между зданиями сугробы выглядели как мусор.
Она нервно поглядела на своего компаньона, его лицо было совершенно в черно-белых тонах луны. С широкими плечами и в длинном черном пальто, он выглядел темным и твердым. Она хотела спрятаться под его пальто.
Она откашлялась.
— Ты не мог бы меня проводить до Норрэброгейд?
Эти странные, бледные глаза посмотрели на ее лицо, зрачки расширялись, как пропасть у ее ног, ничего не отражая, ничего не показывая. Они притягивали ее, как гравитация. Она представила, как тонет в его глазах, падает вниз, ниже, ниже.
— Я провожу тебя. — Его голос, его низкий, глубокий, насмешливый голос. Слова звучали почти сексуально. — Так как ты просишь.
Ее щеки вспыхнули, когда она схватилась за край ее… чего?
— Только на главную улицу, — разъяснила она.
Он наклонил свою голову в странно формальном жесте. Иностранец.
— Как ты пожелаешь.
Ее сердце ударилось о ребра.
«Он спас тебя», — напомнила она себе. Она может доверять ему.
Она была не очень уверена, должна ли она была доверять своему собственному суждению. Она получила «А» по всем предметам (это по системе Эллисона), или «С» (по системе оценивания у мужчин).
Этот мужчина стоял как защитник в лунном свете, блокируя смрад луж, сильный запах из переулков. Его аромат дразнил ее чувства, новые и дикие как море.
Она выдохнула.
— Я ценю это.
Он снова посмотрел на ее лицо.
— Ты интересная, — пробормотал он.
Она отметила его слова. Он был так близко. Если она встанет на цыпочки, головокружительно подумала она, она сможет поцеловать его. Не то, чтобы она сделает это. Не то, чтобы она хочет сделать это.
Он повернулся и зашагал прочь. Ее колени просели от разочарования и облегчения. Она почувствовала его отсутствие, как холодок прошел по телу. Но, по крайней мере, казалось, он знал, куда шел. Он шел так уверенно, как кошка в темноте. Она поспешила за ним, завидуя и его уверенности и его обуви. Ее сандалии с открытым носом были прекрасны на танцполе. Но не настолько хороши для этих неровных улиц.
Она споткнулась о бордюр и ухватилась за его руку, чтобы не упасть. Его кожа была гладкой под ее пальцами, а мускулы были твердыми, как железо. От ее прикосновения он замер.
Морган посмотрел вниз, остановившись, на женщину, цепляющуюся за его руку. Знала ли она, что она пригласила его? Особи его вида не трогали друг друга. Только, когда сражались или когда спаривались. Его кровь понеслась, как вода подо льдом. Возможно, сегодня он будет делать и то и другое.
