глазах.
– Я как раз собирался тебе сказать… – Он с трудом сглотнул. – Не хотел, чтобы все произошло вот так. Просто мы с Эшли полюбили друг друга.
– Без обид, – добавила Эшли, натягивая на себя простыню. – Но он закончил с экспериментами. Он хочет семью. Нормальную семью. Ну… человеческую.
Эндрю с трудом сглотнул, напрягаясь всем телом.
– Эшли и я… Просто у нас есть что-то общее, Ава. У нас есть будущее.
Я не могла дышать. Как не предвидела этого? В голове вдруг стало пусто, и осталось лишь ощущение, что мое сердце раздирают на части.
Я швырнула в Эндрю виндалу, и от удара о кровать пластиковый контейнер мгновенно раскрылся и расплескал все свое содержимое. Обжигающе горячая курица, щедро приправленная чили. Эндрю и девушка закричали, и я на секунду испугалась, не совершила ли чего противозаконного. Могут ли арестовать за то, что кинул в кого-то острой курицей?
– Что ты творишь? – заорал Эндрю.
– Я не знаю! А ты что творишь? – крикнула я в ответ.
Я посмотрела по сторонам, мой взгляд остановился на корзине для белья, где вперемешку лежала наша одежда. По какой-то причине мысль о том, что нужно вытащить из его вещей свое белье, угнетала сильнее всего. Я всегда стирала его вещи и аккуратно складывала… а теперь придется вытащить из корзины свою одежду и постирать ее в прачечной?
Где я теперь буду жить?
Эндрю вытирал карри простыней.
– Когда я уезжал в отпуск, ты сказала, что даешь мне зеленый свет. И чем больше мы с Эшли узнавали друг друга, тем больше я понимал, что мы должны быть вместе.
– Зеленый свет? – Я уставилась на них затуманенным от слез взглядом. – Я сказала, что знаю, о каком зеленом свете тогда шла речь. Но не говорила, что он горит для тебя. И ты не в отпуске.
– Мы познакомились с Эшли во время отпуска. И я ничего не мог поделать. Ее красота меня пленила.
Я моргнула и почувствовала, как по щеке скатилась слеза.
– В последний раз ты ездил в отпуск почти три года назад.
Эндрю покачал головой.
– Нет, Ава. Прошлой зимой мы с тобой ездили в Коста-Рику, и ты все время провела в номере с циститом. Помнишь?
– Ты познакомился с ней, когда мы были в отпуске?
Эндрю снова сглотнул.
– Ну, в ту поездку с тобой было не очень-то весело.
Рядом с ним Эшли отчаянно пыталась стереть с себя острое карри одним из моих полотенец.
– У меня ужасно печет кожу!
Эндрю посмотрел на меня, а затем, видимо, почувствовав себя виноватым, произнес:
– Ава, прости. Очевидно, что это просто недопонимание. Я никогда не хотел причинить тебе боль. Но сердцу не прикажешь.
У меня сдавило горло, в груди заболело.
– Что с тобой не так?
– Я… я собирался сказать тебе… – пробормотал он, заикаясь. – Мы полюбили друг друга. А любовь прекрасна, разве не так? Любовь всегда должна быть превыше всего. Честно говоря, Ава, ты должна за меня радоваться. Я нашел свою вторую половинку. – Он с надрывом вздохнул. – Можешь на минуту перестать быть эгоисткой и посмотреть на ситуацию с моей точки зрения?
Весь мир будто накренился.
– Ты говорил, что я твоя вторая половинка. Полагаю, ей ты тоже пишешь стихи? – Я развернулась и уже вышла в коридор, когда у меня в голове что-то щелкнуло. – Стихотворение о платане посвящалось ей или мне?
– Он написал его для меня, – огрызнулась Эшли.
Меня осенила ужасная мысль. Это был не просто конец наших отношений. Это был конец моим планам на будущее.
– Эндрю, а как насчет бара? Ты собирался помочь мне с деньгами.
Он пожал плечами, слегка улыбнувшись мне.
– Ох, Ава. Ты что-нибудь придумаешь. Поступи в колледж или что-нибудь типа того. Из тебя выйдет блестящая студентка.
В голове бешено метались мысли, как осенние листья во время бури. Я всю свою жизнь собиралась посвятить Эндрю, а теперь все кончено.
Глаза защипало от слез.
– Ты ждал, пока получишь диплом, да? – спросила я. – Потому что Эшли не оплачивала твои счета. Это делала я.
Она перебросила волосы через плечо.
– Я актриса. Нужно время, чтобы построить карьеру.
– И талант. А судя по тому, как фальшиво звучал твой оргазм, надежд на это немного, – парировала я.
Эшли схватила с кровати виндалу и швырнула в меня. Мою футболку забрызгало красным карри.
Отныне я озлобленная женщина. Отвергнутая. Злая ведьма, задумавшая погубить юную красавицу.
– Убирайся! – заорала Эшли.
– Он весь твой! – крикнула я в ответ. – Вы оба и правда кажетесь идеальной парой.
Мне необходимо уйти, пока я не сделала что-нибудь, за что меня упекут в тюрьму на следующие лет двадцать. Я схватила с пола свою спортивную сумку и спустилась по лестнице.
И вот в этот момент я решила, что больше никогда не влюблюсь.
А как же сказки, спросите вы? Они все врут.
Час спустя я сидела в «Золотом трилистнике», опершись локтями о липкую деревянную стойку бара.
Потягивая «Гиннесс» под рев телевизора, я смотрела «Подвязки и подтяжки» [1], реалити-шоу о женщинах, соревнующихся за жениха и пластическую операцию на самый знаменательный день в их жизни. Ужасно, да, но это не мешало мне каждую неделю смотреть новый выпуск.
Может быть, это означало деградацию или закат цивилизации, но сейчас меня мало беспокоил сей факт. Мне двадцать шесть лет, у меня…
А что у меня есть? На самом деле, ничего. Ничего, кроме имени.
Сегодня вечером мне хотелось лишь укрыться там, где никому не было бы дела до пятен карри на моей футболке, где можно выпить в будний вечер и никто за это не осудит.
«Золотой трилистник» идеально подходил под это требование.
Дело было не только в разбитом сердце, хотя оно и заставляло желать свернуться калачиком в позу эмбриона. Сегодня разбита еще одна моя мечта – по крайней мере на ближайшее время – «У Хлои». Я день и ночь трудилась над своими планами, пытаясь получить разрешения.
Я закрыла лицо руками. Работа барменом приносила около тридцати тысяч в год, и большая часть этих денег уходила на ипотеку Эндрю. До встречи с ним я жила в тесной квартирке с алкоголиком, который вечно спал в ванной. Это, конечно, не конец света, но что-то действительно раздражало в небрежно брошенной фразе Эндрю «поступай в колледж», как будто я внезапно могла за это заплатить.
Эндрю рос в роскоши, его родители зарабатывали миллионы на недвижимости. Он решил какое-то время пожить самостоятельно, и теперь
