– Адель! Опять ты о чем-то замечталась, – поругала ее мама. – Протри каминную полку и расставь свечи, дорогая. К завтрашнему ужину все должно быть готово. Мы же не хотим оказаться на Йоль в пыли и грязи. И ты приготовила уже помандеры с гвоздикой?
– Да, матушка, – вздохнула Адель, возвращаясь с небес на бренную землю.
В гостиную влетела шестнадцатилетняя Мира и их младший братик, Грег, который размахивал деревянным мечом.
– Грег! Осторожнее! – чуть ли не подпрыгнула мама и засуетилась по комнате, стараясь сохранить видимость порядка, а заодно и несколько хрупких ваз. – Вот же непоседа! Ах, Грег, ты маленькая негодная пуговка!
Адель переглянулась с сестрой и заулыбалась, слушать мамину милую брань было всегда забавно. Даже когда она злилась, ее напускной грозный вид вряд ли мог кого-то испугать.
– Тогда может мы начнем собираться в часовню? – с надеждой спросила Адель, желая уже вырваться из дома в холодный йольский день.
Сегодня в честь дня рождения прежней королевы и скорого появления новой обещали выставить на всеобщий показ главную реликвию Монсальважа, прекрасный Грааль. Адель видела его только на рисунках и ни за что не упустила бы возможность оказаться рядом с этим волшебным предметом. А еще лучше – прикоснуться. Говорили, что Грааль мог указать твою судьбу, а тот, кто испил бы из святой чаши, мог бы сам создавать свое будущее. Да чего только не говорили про Грааль! И Адель собиралась проверить.
Когда вся семья приготовилась к выходу, столпившись возле зеркала для последних приготовлений, мама как всегда подошла к каждому, поправляя на них верхнюю одежду или шляпу.
– А нам обязательно идти? – простонала Мира, стоило маме неуклюже накинуть ей на плечи теплую вязанную шаль из белой пряжи. – Там же…бррр… холодно!
– Ты же знаешь, мы обязаны почтить память королевы Агнии в часовне! Это наш долг перед короной,– побранила ее мама.
Мощи королевы хранились в аббатстве Сен-Мишель, куда в день ее рождения стекались горожане. Но сегодня народу будет куда больше обычного, и Адель даже принарядилась: прикрепила к плотной шерстяной ткани сизого кейпа брошь с букетиком искусственных цветов, да и шляпку выбрала не простую, а украшенную прекрасной голубой лентой, которая извивалась словно волна на поверхности Нордического моря и прекрасно сочеталась с ее светлыми волосами. Она была очень довольна своим нарядом, и если по пути им встретятся Таргюсоны или Меритоны, она точно не будет чувствовать себя хоть чем-то хуже. Она, Адель Прекрасная, идет завоевывать Монсальваж! Такой был у нее душевный подьем, что даже глаза, обычно бледно-зеленые и невыразительные, казалось бы светились изнутри. И хотя Адель была довольно практичной и рассудительной особой, в глубине души плескалось предвкушение и вера, что вот-вот ее жизнь переменится самым неузнаваемым образом. Корона уже чуть ли не мерещилась ей наяву, что уж говорить про сны…
– А это что такое? – вывела ее из грез мама. Адель сначала почувствовала, а потом и увидела вмешательство в свой образ: мама открепила брошь от ее кейпа, оставив его абсолютно ничем не примечательным. Одна деталь – а такие перемены. Внутри у девушки будто что-то оборвалось, но она по обыкновению не позволила себя раскиснуть, поймала улетающие друг от друга концы этой нити и мысленно связала воедино.
– Я подумала, что так будет краше, – Адель расправила плечи и улыбнулась. На маму это не подействовало: она спрятала брошь в карман и молча передала Адель простую серую шляпу.
– Ты и так красива, моя дорогая! Никакие украшения не нужны для того, чтобы увидеть это. К тому же, королева Агния…
– Мама, но сейчас правление принцессы Элейны, и мы можем позволить себе чуточку роскоши, правда? – в голосе Адель появились нотки раздражения, пусть ей и не хотелось расстраивать маму. Взгляд ее скользнул к правой руке мамы, закрытой сейчас плотной перчаткой. Но Адель знала, что прячется за этим слоем ткани: недуг, который стал все чаще встречаться в королевстве. Лекари с ним уже не справлялись, и это был лишь вопрос времени: стоило получить даже незначительную царапину и она могла и вовсе не зажить. Для той, кто работал с ножницами и иглами, приходилось быть особенно осторожной.
– Нет, Адель. Оставь все это веселье для других, это удел «белых дам».
Адель только и оставалось, что сердито вздохнуть. Белые дамы – так называли тех женщин, кто жил за стеной, вдали от торговых и промышленных земель Монсальважа. Их жизнь была совсем другой, чаще всего им не приходилось работать, чтобы обеспечивать свои нужды, для этого они использовали родовое наследство. В общем, жили не тужили. Адель не могла пожаловаться на свою жизнь, у нее было все, как у обычной девушки.
Вот только ей хотелось большего.
Они вышли на припорошенную снегом улицу, слушая причитания Миры и веселый смех отца, который вел их шествие. Отец с матушкой ушли чуть вперед, взяв за руки Грега, который временами поджимал ноги и заставлял их раскачивать его. Мира вцепилась в руку Адель, боясь поскользнуться – тротуар покрылся толстой коркой льда. Улочки здесь были узкими, петляющими, серыми. Дома стояли так плотно друг к другу, что, казалось, можно заглянуть в окна соседям, не выходя за порог, и передать моток ниток, если твой вдруг некстати закончился.
Наконец, они свернули на более просторную улицу, вымощенную белым камнем. «Тропа королевы», как называла эту дорогу мама, рассказывая им с Мирой разные легенды. По этой дороге якобы пришла самая первая королева Монсальважа и основала дворец на холме, установив в самом его сердце Святой Грааль. Явилась она из самого темного леса и принесла с собой свет Истины. Возможно случилось это после Великого Потрясения, когда сдвинулись материки, и прежние королевства Франции и Англии оказались соединены сушей, или же может намного раньше… но это ведь всего лишь легенды, в которые Адель не так уж и верила в отличие от своей суеверной матери.
Им навстречу как назло попались Меритоны – четвёрка чванливых братьев и их мерзопакостные сестрички-близняшки. Старший из Меритонов в прошлом году сватался к Адель, но она его без зазрения совести отшила.
– Смотри, он кажется опять строить тебе глазки, – хихикнула Мира. – Или лучше сказать бровки? – Адель мельком глянула в сторону Меритонов – Томми Меритон и впрямь смешно водил бровями, будто бы придавая себе важнецкий вид. На самом деле он слыл настоящим дураком!
– Да будь я последней женщиной на земле, а он последним мужчиной, чтобы я даже посмотрела в сторону Меритона, – ровным тоном произнесла Адель. – Томми! Кто додумался так назвать своего наследника? – Они с Мирой прыснули со смеху, выпуская в воздух облачка пара.
– Когда-нибудь и твое сердце кто-нибудь украдет, наша несравненная Адель, – шепнула ей сестра, потирая покрасневшей нос. Она была ниже ростом, с милыми светлыми кудряшками, выбивавшимися из-под шляпы и красиво обрамлявшими ее круглое личико.
– Не говори ерунды, Мира! – сказала Адель и улыбнулась уголком губ. – Ни один мужчина никогда не станет важнее для меня, чем я сама. И моя семья, конечно же, – не забыла добавить она. – Ты ведь знаешь, для чего нужны мужчины?
– Для защиты? Для уюта и стабильности? Для любви?– задумчиво отозвалась Мира.
– Ну конечно, – хмыкнула Адель. – Пускай именно так и думают! Какая любовь, Мира? Только подумай, ну кому она правда нужна? Я выйду замуж только за того, кто сможет меня всем обеспечить. Ох, это будет долгий отбор… – Улыбка Адель стала шире.
– Так ты и вовсе останешься старой девой! – укоризненно отозвалась сестра.
– О ужас! – состроила рожицу Адель. – Как же так, я не стану рабой мужчины!
Похоже, она сказала это достаточно громко, чтобы привлечь внимание Меритонов и, к несчастью, и своего отца. Адель прикрыла рот рукой, совершенно не сожалея о сказанном.
– Я добьюсь всего сама, – выдохнула она, ловя морозные слова ладонью.
За воротами простирался совсем другой Монсальваж: улицы перетекали в проспекты, повсюду стояли деревья, аккуратно укутанные на холодное время года белой тканью. Все дороги и здания вели конечно же к самому Дворцу Грааля, но их процессия сворачивала с «тропы королевы», направляясь к аббатству, перед которым раскинулась широкая площадь. Здесь собралась приличная очередь – все хотели прикоснуться к реликвии, – а еще с минуты на минуту ожидали прибытия королевских особ. Адель не сильно жаждала их увидеть, зная, что волей не волей будет завидовать их положению, но все же в глубине души жил интерес: как они появятся, во что будут одеты, сколько морщин прибавилось на их беззаботных лицах. Но было и еще малюсенькое любопытство – сегодня сам канцлер обещал явиться народу.
