class="p1">Дорога к бабушке заняла почти весь день. Повозку останавливали лишь один раз, чтобы пассажиры могли передохнуть, размяться и поесть. Остановили у таверны и люди, у кого были деньги отправились внутрь, чтобы заказать себе обед и поесть в прохладном помещении. Летнее солнце палило изо всех сил, на небе не было ни облачка. И пассажиры не только устали от пыльной дороги, но и вспотели от ужасной жары. Несмотря на то, что большая часть дороги проходила по лесу, это не приносило облегчения измученным путникам.
Никому не было никакого дела до одинокой девочки, тихо сидящей в самом конце телеги, глядя себе под ноги. Она не разглядывала чудесные виды вокруг, не слушала разговоры попутчиков, не отвечала на вопросы сердобольной женщины. Слишком резко пришлось ей повзрослеть и осознать, что во всём мире у неё есть только она сама. В путь девочке дали флягу воды да пару бутербродов, но за всю дорогу она так и не прикоснулась к ним.
В следующий раз повозка остановилась на окраине большого поселка, и грузный мужчина — извозчик, повернувшись к ней велел выходить. На обочине, сидя на поваленном дереве, ждала пожилая женщина. Одета она была просто: рубаха без вышивки да серая свободная юбка, голову женщины покрывал белый платок. Девочка внимательно разглядывала женщину, и женщина, поднявшись, разглядывала ребенка.
— Это ты — моя Лири? — прищурившись спросила женщина.
— Да, — тихо ответила девочка.
— А что это с твоим лицом? — опять задала вопрос женщина.
Отвернувшись в сторону, девочка промолчала.
— Ладно, — вздохнула женщина. — Когда захочешь, тогда и расскажешь. Это все твои вещи что ли?
Она подошла и взяла из рук ребёнка узелок.
— Да, небогато. Ну, а меня можешь звать бабушка Мот. Я родная тётка твоего отца. Теперь будем жить вместе. Пошли покажу мои хоромы! — и улыбнувшись она взяла девочку за руку и вдвоём они побрели по дороге в сторону леса.
Оказалось, что дом бабушки Мот находился на самом краю посёлка, почти в лесу. На что бабушка всегда говорила, что это только к лучшему, всякий сброд не шатается и шума меньше.
Домик старой женщины был маленький, но зато добротный. Летом в нём было прохладно, а зимой тепло. Рядом с калиткой руками доброй женщины были заботливо посажены цветы. На заднем дворике у бабушки был разбит небольшой огородик, где выращивались различные овощи и зелень, а небольшая грядочка была выделена под целебные растения.
Внутри дом оказался настолько же маленьким, каким и казался снаружи, он состоял из кухни и одной жилой комнаты. Небольшой уголок в жилой комнате был огорожен занавеской, за которой стояла хозяйская кровать. Войдя в эту комнату, бабушка положила узелок на кровать и сказала:
— Вот здесь мы и будем спать. Места немного, но нам, думаю, будет достаточно.
Девочка ничего не ответила, уставившись на носки своих стареньких ботинок.
Тяжело пришлось бабуле в эти первые дни их совместного проживания. Не хотела девочка разговаривать, а только сидела всё время на лавочке у дома и смотрела на дорогу. Она всё ещё надеялась, что мама придёт за ней, но дни проходили, а единственного дорогого человека на дороге так и не появилось.
— Она не придёт! — сказала одним пасмурным вечером бабушка и обняла девочку за плечи. — Не жди напрасно!
И в этот момент внутри ребёнка, что-то надорвалась и лопнуло. Она подняла свои огромные глаза полные боли и разрыдалась в голос.
— Поплачь, поплачь, милая! Всё наладится!
Они просидели так, обнявшись, до самой темноты: девочка плакала, а старая женщина ласково гладила её по голове.
Со следующего дня жизнь в доме изменилась. Две одинокие души нашли успокоение друг в друге. И опять в жизни Элирин начались тихие и мирные дни, наполненные маленькими житейскими радостями.
Бабушка Мот оказалась очень образованной женщиной для того времени. Она умела читать и писать, знала рецепты лечебных снадобий, маленько даже могла врачевать, разбиралась в растениях, а ещё знала очень много интересных сказок. И все её сказки заканчивались какими-нибудь мудрыми словами.
Многому научила Элирин бабушка Мот. Летом они ходили в лес за ягодами да целебными травками, занимались огородом, готовили целебные настойки. Бабушка редко бралась лечить людей, но продать лекарство, собственноручно изготовленное соглашалась с радостью, поэтому деньги, хоть и небольшие, но в хозяйстве имелись. А ещё в хозяйстве были пять курочек, несколько уток, коза, старый пёс, да серая кошка.
Вот так и жили они пока Элирин не исполнилось шестнадцать лет.
Отпраздновали шестнадцатилетние Лири скромно. Бабушка испекла яблочный пирог, Лири надела красивое платье, и, казалось, что она самая счастливая на свете. Ещё вчера сын кузнеца, Пэтр, сказал, что хочет взять её в жёны и будет разговаривать с отцом, чтобы посылал сватов к старой Мот. Но через два дня в дверь дома постучали. На пороге стоял старый мужчина и, передав бабушке письмо, ушёл.
Читая его, бабушка поменялась в лице, как будто сразу постарела на десять лет. Лири озабоченно вглядывалась в лицо старушки.
— Что там, бабуля? — озабоченно спросила она
— Радость-то какая, — пыталась выдавить улыбку бабушка. — Замуж ты выходишь. Родители тебе жениха нашли. Да не простого, а настоящего офицера! Пишут, чтобы ты немедленно домой возвращалась.
Глаза бабули против воли наполнились слезами и одна горькая слеза пересекла старческую морщинистую щёку. И опять они сидели, обнявшись до темноты и обе плакали. Они прощались друг с другом и понимали, что встретится снова им уже не удастся.
Как часто Лири представляла свою дорогу домой: сначала с радостным предвкушением, а потом с тоской и горьким разочарованием.
На пороге, когда-то родного дома, её встречала мать, сильно постаревшая и осунувшаяся. Вокруг бегали трое мальчишек и, судя по круглому животику, скоро в семействе ожидалось пополнение. Женщина, глянув на дочь сухо поприветствовала её, и они прошли в дом. В кабинете их ждал отчим, который почти не изменился, только волосы его почти все выпали. Он объявил только приехавшей девушке:
— Завтра приедет мой старый друг, Хэнрик Строн, и заберёт тебя. Все документы подписаны и вы с ним женаты. Даже не думай совершить какую-нибудь глупость! Ты же помнишь урок, который я тебе преподал в прошлый раз? — девушка молчала, опустив глаза. Она уже отвыкла от криков и ругани. С бабушкой они жили мирно, никто в деревне их не обижал, и сейчас Лири находилась в состоянии шока. Кивнув головой, она собиралась выйти, но отчим остановил её:
— Ты должна понимать, что попадёшь в очень хорошую семью. Не осрами меня и
