— Если не успеем раньше них?
— Должны успеть.
— Если нет? — не унимался Брэм, — Паучьим Ущельем на Верхнюю Террасу пойдем?
— Да. О нем Золотые точно не знают.
— Может сразу к нему?
— Долго. День пути потеряем. Все-таки хочу попробовать Семистрельный Перевал.
— Как скажешь.
Дэни сидела, съежившись в седле, и смотрела на Видару, Седую реку. С гор она бурным водопадом спускалась, рассекала долину и, успокаиваясь, впадала в Соломоново озеро на западе. Название свое получила за воды серые да неспокойные с белыми бурунами, да заводи унылые, тиной поросшие и ряской усыпанные.
Съежилась, когда тъерд, сидящий за спиной, ударил пятками по крутым бокам коня, к реке направляя.
Первые шаги по воде осторожные, медленные. Кони фыркали, принюхивались, вытягивали шеи лоснящиеся. Тревожно им было, в темной воде опасности любые могли повстречать. Только в умелых руках наездников успокоились и, похрапывая: вперед пошли.
Первым ехал Раш, осматриваясь по сторонам, то и дело поглядывая в небо, за ним тот, кого Джером звали, затем она, сидящая на седле впереди Стефа, и последним переправлялся Брэм.
Река на переправе узкая была, закованная в каменистые берега. Не глубокая, но нервная, с завихрениями и потоками лютыми.
Тяжело жеребцам против ее воли идти было. Медленно, по брюхо в воде шли вперед, прилагая усилия немереные. Всхрапывали только, когда потоки сильные налетали, норовя с ног сбить.
К середине еще выше уровень поднялся. До холки уже доходила вода студеная.
Дэниэль чувствовала, как она забирается под платье, обнимает за бедра, талию, впиваясь когтями холодными.
Неприятно, холодно до мурашек колючих, но воды она никогда не боялась, а вот дальнейшая судьба страшила, поэтому решение приняла быстро, не позволив себе отступить и погрязнуть в сомнениях.
Когда две трети пути было уже позади, глубина еще не убывала, попали они в стремительный поток. Жеребец, на котором Джер восседал, оступился, зацепившись за камень, скрытый на дне. Тряхнуло его так, что вперед завалился, с головой уходя под воду: и утаскивая за собой наездника. Тут же вода коварная подхватила и поволокла их вниз по течению, швыряя из стороны в сторону.
Стеф: что сидел позади нее: тут же сориентировался, пришпорил коня своего, в два надсадных прыжка встал на пути Джера и подхватил его за руку, помогая остановиться.
Конь, оставшись без наездника с трудом выровнял свое положение и хрипя, да фыркая поспешил за остальными, не желая оставаться в одиночестве.
— Целы? — крикнул Раш, оборачиваясь к товарищам.
— Да! — отозвались хором.
Вода продолжала хлестать колючими потоками, не оставляя попыток сбить их с ног. Стеф, склонившись в бок, удерживал второго тъерда, пытающегося зацепиться за седло и отвлекся от Дэниэль, чем она и воспользовалась.
Отклонилась резко в сторону, съезжая из седла в воду. Так стремительно, что не успел тьерд ее остановить, только воздух пальцами сжал, когда река рывком выдернула ее вперед, закручивая в водовороте. Потащила, крутя и швыряя, то затаскивая вниз к самому дну, едва не бросая на камни острые, то выталкивая на поверхность, где Дэни жадно воздух ловила. Мир смешался в пеструю круговерть, и непонятно, где верх, где низ, где вода, где небо. Вокруг шум, рев потоков, ее несло все быстрее, и сама остервенело реке помогала. Руками ногами гребла, что есть силы.
— Пусти! — крикнул Джер, — я за ней, вы берегом следуйте!
Стеф тотчас разжал руки, и тъерда понесло следом за стремительно удаляющейся девицей. Остальные, ругаясь на чем свет стоит, бросились к берегу, нещадно коней погоняя. Жеребец, что остался без наездника, за ними как на привязи следовал.
Выбрались из вод Седой реки и тут же понеслись вниз по течению, ища взглядом девчонку, так некстати выпорхнувшую из-под присмотра, а ее уже и след простыл, унесло вперед, скрыло за поворотом.
На пути всадников то завалы, то заводи попадались, затрудняя погоню, отнимая время драгоценное. Да и темнело с каждым мигом все быстрее.
Глава 6
Отплевываясь и еле дыша, выбралась Дэниэль из воды на берег, поросший высоким тростником. Из сил выбилась, и в какой-то момент даже подумала, что не сможет, не выплывет, что заберет ее река себе, сделает духом беспокойным.
Справилась.
Одним богам известно, сколько сил потратила, чтобы жизнь свою спасти и с середины Видары к берегу свернуть.
Растянулась на земле, чувствуя, как надсадно сердце в груди мечется. Не верилось, что смогла сделать это. Смогла от тъердов сбежать, освободиться от похитителей ненавистных. Засмеялась бы смехом счастливым, да сил не осталась. Только улыбнуться криво смогла.
На четвереньках вскарабкалась по берегу покатому, превозмогая слабость во всем теле. Потом на ноги с трудом поднялась и к иве развесистой подошла.
Страшно в лесу одной, но уж лучше так, чем с воинами мрачными. Как быть дальше Дэни не думала. Ее план заканчивался на том, чтобы попробовать сбежать от них. Не особо верила в то, что получится, и теперь стояла в растерянности, оглядываясь по сторонам. Кругом тишина, и только темные силуэты деревьев напоминали чудищ кошмарных.
Поежилась девушка, выдохнула и попыталась успокоиться. В конце концов, с главным она справилась. Сбежала. Значит, и с остальным разберется.
Как только отдышалась, холод жуткий почувствовала. Такой, что до костей пробирал, заставляя трястись и зубами стучать. Платье мокрое облепило ноги, и каждый шаг с напряжением великим давался. Не ровен час и заболеть можно.
В потемках, шарахаясь от каждого звука лесного, подкрадывающегося все ближе, Дэниэль стащила через голову лоскуты изношенные. Отжала их и повесила на нижний сук ивовый, что к земле склонялся. Из башмаков старых воду вылила, да песок вытряхнула.
Босая стояла на земле, волосы густые отжимая да подрагивая от холода, прикрытая лишь короткой нижней рубашкой. И ветер ночной по бедрам открытым скользил прохладной рукой, вызывая мурашки по коже.
Где-то среди деревьев вой протяжный раздался. Грустный, одинокий, плачущий, но не обманулась девушка мотивами наигранными. Поспешно на дерево забралась, ловко цепляясь за ветви гибкие, да притаилась на верхушке, там, куда ни одному волку не по силам забраться.
Нашла удобную развилку, в которой оказалась зажата со всех сторон, обхватила черный, шершавый ствол руками, прижалась к нему щекой и глаза прикрыла, чувствуя как усталость верх берет.
Утром не сразу поняла, где находится и что вокруг происходит. Усталая память отказалась объяснять, почему почти голая сидит на вершине дерева и вокруг ни души.
Заморгала испуганно, закрутилась по сторонам, ища взглядом людей других. Только пусто вокруг было. Треск кузнечиков, радующихся утреннему солнцу, сливался в непрекращающийся гомон. Над берегом кружились, мелькая из стороны в сторону стрекозы озорные. Рыжие, как коса деревенской проказницы, зеленые, теряющиеся на фоне сочных камышей, маленькие светло-голубые. И темно-синие.
От цвета этого передернуло ее до такой степени, что чуть не свалилась на землю, вовремя успев в ствол вцепиться. С опаской поднесла ладонь к глазам и долго смотрела на нее, вспоминая как на Смотринах, что казались далеким прошлым, по коже синь живая разлилась.
За что ей это? Мало того, что семью потеряла, так и у нее самой кобальт проснулся, сломав прежний устой жизни.
Сползла аккуратно с дерева на землю и стала еще влажное платье натягивать да морщиться. Неприятно липла ткань суровая к телу, да делать нечего. Переодеться не во что, а сидеть и ждать пока просохнет одежда старенькая, времени нет. Тъерды наверняка ищут ее, шныряют волками лютыми по округе, вынюхивают да высматривают.
Оделась, обулась, и в путь отправилась, следуя за течением реки и уповая на то, что рано или поздно на переправу выйдет, потому что одна в брод точно не рискнула бы на тот берег перебираться.
