— Моя мать старалась изо всех сил, — возразила я оборонительным тоном.
— Ты не упомянула отца, — его низкий голос словно вибрировал в вагоне.
— У меня никогда не было отца. Её мужа повесили до моего рождения, возле тюрьмы Лудгейт. Однажды она отвела меня к тюрьме. Предупредила, что если я буду нарушать закон, мне лучше не попадаться. Она прочла мне вывеску над дверью. «Оставь надежду, всяк сюда входящий».
— Её мужа, — повторил он. — Ты не называешь его отцом.
Я повернулась, посмотрев в окно, и стекло запотело от моего дыхания.
— Я была найдёнышем. В младенчестве кто-то оставил меня на её пороге. Мама приютила меня, кормила, согревала. Мы не родня по крови, но она… — я едва не сказала «она и Элис». — Она — всё, что у меня было.
Его глаза сделались пронизывающими, впившись в меня.
— Вот это уже интересно. Ты можешь быть кем угодно.
— Я могу быть кем угодно, но я никто, — я почувствовала, что воздух холодеет, и пожалела, что открыла ему так много. — Вообще никто.
***
Дождь хлестал по нам, пока мы подходили к воротам. Граф, похоже, снова полностью игнорировал меня. Плащ развевался вокруг его тела, пока он проходил через первую арку так быстро, что я не поспевала за ним. Он ускользнул в ночь.
Когда я вошла во двор, подошли два кловианских солдата, зашагавших по обе стороны от меня. Похоже, меня сопровождали в мою комнату.
Я глянула на одного из них — на темноволосого мужчину с приплюснутым носом.
— Где живут слуги? — спросила я.
— В своих домах.
Я нахмурилась.
— Не здесь? Не в замке?
Он пожал плечами.
— Некоторые остаются на ночь. Большинство приходит с утра на весь день.
— Почему они не остаются здесь?
Он бросил на меня косой взгляд, словно я его раздражала.
— Из-за случившегося.
Волоски на моей шее встали дыбом.
— А что случилось?
Тяжёлое молчание воцарилось между нами, пока мы шли к замку.
— Что случилось? — снова спросила я.
Очередное безразличное пожатие плечами.
— Кто-то убил почти всех слуг.
Эти слова ощущались так, словно кто-то сжал моё горло кулаком.
— Кто? Зачем?
— Не знаю, — резко ответил он. — Прекрати задавать вопросы.
— Почти всех. Но не всех? — я хваталась за соломинку.
— Не всех.
Теперь мне ещё сильнее нужно было поискать улики, связанные с исчезновением Элис.
— Те, кто выжили…
Стражник поднял руку.
— Ты задаёшь слишком много вопросов. Она слишком любопытная, да?
Другой кивнул.
— Мы проследим, чтобы ты не потакала своему любопытству.
Я начинала понимать, что эти парни будут сторожить мою дверь. И это станет огромной проблемой.
Вот только если…
Я запнулась ногой за свою лодыжку, притворившись, будто поскользнулась на траве. А упав, я схватила горсти белладонны в кулаки.
— Ой божечки! Эта трава такая скользкая, — я притворилась, будто снова пошатнулась, при этом позволила плащу накрыть меня и спрятала белладонну.
Заворчав, охранники помогли мне устоять на ногах.
Под проливным дождём мы поднялись по ступеням к дверям замка. Хоть я пришла сюда уже во второй раз, моё дыхание всё равно перехватило от грандиозности и замысловатой резьбы по камню, когда я шагнула внутрь.
Пока охранники вели меня по коридорам, у меня голова шла кругом. Это будет мой единственный шанс отправиться на разведку. Мне нужно использовать эту ночь по максимуму.
Если я буду действовать правильно, охранники не запомнят большую часть вечера. Увидев пустую бутылку вина у своих ног, они посчитают, что напились до умопомрачения. Если я ошибусь, и они поймут, что я сделала, то я окажусь на том эшафоте, положив шею на чурбан для казни.
Я крепче сжала белладонну в кулаках.
Мы молча поднимались по длинным лестничным пролётам, и я подумывала, как заставить солдат расслабиться в моём присутствии. Умение нравиться людям не числилось среди моих сильных сторон, но я видела, как это делали другие воры. Я видела, как Захра соблазняла новых клиентов.
Так что пока мы поднимались по лестницам, я вздохнула и сказала:
— Это место кажется таким одиноким.
Солдаты не ответили. Один из них молча шёл позади меня, другой впереди. Одной рукой я сжимала белладонну под плащом. Кончиками пальцев другой я провела по перилам, пока мы поднимались.
«Попробуем ещё раз».
— Как вы двое развлекаетесь?
Снова нет ответа. Мне придётся как следует флиртовать, да?
Я повернулась к мужчине позади меня и попыталась изобразить коронный взгляд Захры — голова опущена, глаза смотрят из-под ресниц.
— Вы что, совсем не развлекаетесь?
У него были густые брови и маленькие голубые глазки.
— Развлекаемся? Мы пьём и трахаемся. Как и все, — его кловианский акцент был сильным, с перекатывающимися звуками «р». Он кивком указал на лестницы. — Но ни то, ни другое мы не делаем с тобой. Ты под запретом. Так что шагай вперёд.
«Под запретом».
Алкоголь — это единственная идея, которая у меня имелась. К тому времени, когда мы добрались до моей комнаты, я отчаянно желала убраться от них, чтобы сотворить своё маленькое снотворное зелье.
Вот только когда они открыли дверь, я оказалась не одна.
Лорд Соуриал сидел за огромным столом и попивал из фляжки. Похоже, он также принёс с собой несколько бутылок вина. В шестиугольной комнате отсветы свечей плясали на каменных стенах и обнажённой груди Соуриала.
— Я ждал тебя. Почему ты выглядишь так, будто замышляешь нечто недоброе?
Глава 17
Лила
Уголок его губ изогнулся, локон волнистых волос упал на глаза. Он развалился в порочной позе — ноги закинуты на стол, в руке болтается фляжка. Рядом с ним на столе лежала небольшая стопка книг.
— Что ты задумала, Захра? Что ты прячешь?
«Вот чёрт».
— Что ты тут делаешь?
— Не уверен, что мне нравится это приветствие. А я-то думал, что мы друзья.
— Уже поздно. Разве не пора отправляться в кровать?
Он вскинул бровь.
— После одного поцелуя? Печально, когда женщина так быстро привязывается, но полагаю, мне приходится нести это бремя из-за моего божественного лица.
Я кисло улыбнулась.
— Не вместе же. Думаю, хватит с меня мужчин на сегодня, — я всё ещё сжимала смертоносную белладонну под плащом.
Он вытянул одну руку над головой, давая мне обзор на его пресс.
— Вы рано вернулись с вечеринки, сейчас ещё даже девяти нет. Кто ложится спать до девяти часов?
Я покосилась на комфортную с виду постель.
— Как по мне, звучит очаровательно.
— Ну, а я должен научить тебя читать.
Мне надо выдворить его отсюда. Что случится, если он увидит мои полные яда горсти?
— Не сегодня. Мне правда надо поспать.
В его ореховых глазах сверкнуло веселье.
— Ох, дорогая. У тебя сложилось впечатление, что здесь тебе дали свободу выбора? Не уверен, с чего ты это взяла. Это не так работает.
Я заскрежетала зубами. Похоже, с отравлениями придётся подождать, а траву — спрятать.
— Ладно. Но я промокла под дождём. Мне надо переодеться.
Он махнул рукой.
— О, отлично. Я-то беспокоился, что будет скучно, но раз ты снимаешь одежду, полагаю, дело принимает интересный оборот.
— Тебе надо выйти из комнаты.
Он склонил голову набок, нахмурившись.
— Ты ужасно стеснительная для куртизанки. Это откровенно озадачивает. Или твои клиенты делали всё через дырку в простыне?
— Я сложная и многогранная личность. Если не будешь уходить, тогда закрой глаза.
Всё ещё сжимая белладонну под плащом, я подошла к гардеробу. Я бегло оглянулась на Соуриала, убеждаясь, что он закрыл глаза, и увидела, что он смотрит в другую сторону и лениво потягивает что-то из фляжки. Я открыла шкаф и бросила туда белладонну.
Затем я сняла плащ, гадая, наблюдает ли за мной Соуриал. Ещё один быстрый взгляд через плечо сообщил мне, что он по-прежнему смотрит в сторону, так что я сняла своё серое платье.
