карманов брюк вещи.
— Тогда закроешь за собой сам. — Надувшись, она продефилировала в ванную в чем мать родила. Видимо, вид ее обнаженной фигуры должен был вызвать у меня приступ острого стыда, но не вызвал.
Я накинул куртку и бросил прощальный взгляд на стенку, с которой на меня пристально пялился девчонкоподобный парень со светлыми крашенными волосами. Как же он меня все время отвлекал. Я достал из ботинка нож, подошел к плакату и вырезал на его лице тонкую полоску, словно наложив повязку на глаза. Смял получившийся клочок бумаги и закинул в урну в углу комнаты.
«Не оставлять свидетелей, — ухмыльнулся я, представляя, какая истерика случится, когда Эш заметит. — Нечего было на мой зад пялиться, корейский брат».
Я засунул нож обратно в ботинок и закрыл за собой дверь.
***
— Нет! — вскрикнул я, проснувшись, и схватился за ворот футболки, оттягивая его, как будто он не давал мне дышать. — Опять огонь, — повторил я сам для себя еле слышно.
После внедрения в программу мой мозг будто решил начать мстить, подбрасывая каждую ночь новые кошмары. А главное, я не был уверен, были ли они реальностью или плодом воображения. Во сне огонь жадно лизал мои руки, перекидываясь на лицо. Я вытянул запястья и, не увидев следов ожогов, с облегчением вздохнул.
В комнате было темно и тихо. Я попытался разглядеть часы на стене. Зрение за последние пару месяцев, стало гораздо острее. Две минуты второго.
— Что случилось? — прохрипел Тай с соседней кровати, разбуженный моей возней.
— Все нормально, нормально. — Я опустил ноги на пол и протянул руку к штанам. — Просто хочу прогуляться.
Я вышел «подышать», оглянулся и заметил в самом конце коридора в кабинете брата свет. Резко повернув направо, решил обойти первый этаж по кругу, чтобы избежать встречи с мистером Уоррингтоном, местным охранником, который сидел перед плоским экраном через пару дверей от нашей комнаты. Обычно по пятницам в свой выходной он накидывался в стельку, а потом еще сутки ходил злой, срываясь на всех, мучаясь с похмелья.
— Дерьмово выглядишь, — с порога бросил я, глянув на брата, закрыл за собой дверь и упал в кресло, забросив ноги на стол. Джесс, оторвавшись от бумажек, поднял на меня усталые глаза.
— Как мимо охраны прошел? — спросил он.
— Через черный вход, мой ключ к этой двери тоже подходит, мимо старины Уорри, который в этот момент игру Манчестера смотрит, — довольно улыбнулся я. — Судя по тому, как он драл глотку, настроение у него сегодня скверное, так что я решил не искушать.
— А у кого-то, я смотрю, оно отличное? — спихнул Джесс мои ботинки со стола.
— Если бы после всякой хрени, которой нас пичкают, мне не снились кошмары, то оно было бы еще лучше, — ухмыльнулся я. — По крайней мере, мы с Таем сегодня неплохо подняли себе настроение. Хотя те две цыпочки, что составили нам компанию, кажется, тоже в накладе не остались.
Он хитро улыбнулся краем рта и изогнул бровь:
— Дай номерок.
Я покачал головой, с осуждением на него глядя.
— И не противно за младшим братом донашивать? — наигранно поморщился я. — Подними свою задницу да выйди уже из кабинета.
— Не могу, Ник. Ты же знаешь, работы много. — Брат встал и налил себе кружку черного кофе. По комнате пополз терпкий аромат. — Ты что-то хотел? — спросил он, откидываясь в кресло и сделав глоток.
— Что? — переспросил я, задумавшись. — А, да, хотел узнать насчет Эхо. Мы тут с Таем кое-что заметили и подумали… Возможно ли видеть чужие мысли?
— Нет, Ник, — покачал он головой, снова уткнувшись в бумажки.
— Ты уверен? Готов поклясться, что видел его… кхм… фантазии, буквально вчера.
Судя по выражению лица брата, он не поверил ни единому слову.
— Это все?
Я не ответил. Джесс покосился на меня:
— Чего?
— Почему я и Тай? — задал я мучающий долгое время вопрос. — Почему ни Шон, ни Арт не попали в проект с нами?
— Это сложно объяснить, Ник. — Брат провел ладонью по коротким волосам туда и обратно. — Лучше сам посмотри, только не распространяйся о том, что видел, ладно?
Я кивнул. Джесс набрал пару команд на клавиатуре и развернул экран ко мне, включив воспроизведение.
Пустая белая комната и стул в самом центре, на котором сидел темноволосый парень. Я застыл, не моргая, глядя на себя самого, пятнадцатилетнего.
Губы мои были разбиты, на скуле наливался красный ушиб. Полковник Максфилд ходил вокруг кругами, о чем-то спрашивая и пялясь на меня, как ястреб на обреченную на гибель загнанную мышь. Я хорошо помнил это хищное выражение на его лице, каждый раз появлявшееся, стоило кому-то совершить ошибку. Но самым ужасающим было то, что я в ответ молча ухмылялся.
Я отвернулся и закрыл глаза. Воспоминания начали прорастать, как трава, сквозь полуразрушенный разум. Я снова почти физически ощущал разбитыми губами холод кафеля, к которому было прижато мое лицо.
Посмотрев на экран, увидел, что картинка изменилась. Память не подвела: моя более молодая копия уже лежала лицом на полу, забрызгав его своей кровью.
Полковник развернулся и зашагал к выходу, а я сел, опираясь локтем на колено, посмотрел ему вслед с нескрываемым презрением и показал средний палец.
Я ухмыльнулся, гордый сам за себя.
— Удивительно, что после этого я до сих пор жив. Если все наказания записывались, почему никто не вернулся и не проломил мне за такую дерзость череп?
— Он не разрешал никому вмешиваться в ход экспериментов, — ответил Джесс. — Но должен сказать, Максфилд был в восторге.
— В каком смысле? — опешил я.
— Неужели у тебя никогда не возникало мыслей по поводу того, почему так часто ты оказывался в этом кабинете?
Признаться, я думал об этом. Но списывал все на свою исключительную невезучесть.
— Максфилд гений в своем роде. И
