— Очень осторожно.
Несмотря на все обстоятельства, в этом королевстве он чувствовал себя намного более расслабленно. Или это всё потому, что между нами не осталось больше тайн?
Нахмурившись, я приняла его руку. Едва наши ладони соприкоснулись, бабочки в моём животе затрепетали.
Переплетя наши пальцы, он закрыл дверь… и мы погрузились в кромешную тьму.
— Я хочу кое-что попробовать, — тихо произнёс Риз, его голос прозвучал несколько ниже обычного.
Мой пульс подскочил, в груди разлилось тепло.
— Я думала, мы идём смотреть на грозу.
Видимо, уловив дрожь в моём голосе, Риз придвинулся ближе. Его ладонь легла на мою талию. Я закрыла глаза и запрокинула голову, радуясь, что он не может видеть меня в этот момент.
Я хотела его прикосновений… Словами не передать, как сильно я их жаждала! Но стоило ли позволять ему?
— Я поцелую тебя ещё раз. Теперь уже без зрителей. — Судя по его тону, он прекрасно осознавал, какое влияние оказывают на меня его действия. — Но мне нужно твоё согласие.
Во рту пересохло. Я сглотнула. Немного вернув себе самообладание, я невесело хмыкнула. Позади себя я ощутила каменную стену — мне нужна какая-то опора, чтобы не расплавиться в его руках.
— Вот уж вряд ли, Ваше дрейганское Высочество.
Тихо засмеявшись, он придвинулся ближе. Я едва не подпрыгнула, когда его губы мазнули по моей щеке.
— Не думал, что придётся прибегнуть к этому, но боюсь, ты не оставила мне выбора. Амалия, помнишь наш уговор про минуты?
Всего несколько его слов — и внутри меня уже разгорается пожар. Не удержавшись, я тихо ахнула от удивления.
Кажется, это обещание было дано где-то в прошлой жизни. Когда я думала, что Риз — простой реновийский рыцарь. Голова закружилась при одной мысли о том вечере на горячих источниках в Солете. Риз сказал, что я могу делать с ним всё, что захочу, но только несколько мимолётных минут. Я тогда отказалась, сказав, что сохраню эти минуты на другой раз.
— Я заявляю на них права прямо сейчас, — сказал он. — Сдержишь ли ты своё слово?
— Это мои минуты, — выдохнула я.
— Половина из них по закону принадлежат мне.
Наступила оглушительная тишина. Риз наверняка слышал моё исступлённое сердцебиение.
— Тогда чего же ты ждёшь? — спросила я. Мой голос дрожал от страха и желания. — Если ты так решительно настроен…
Не успела я договорить, как Риз положил ладонь на мой затылок и завладел моим ртом. Его губы были твёрдыми и горячими, требовательными и щедрыми одновременно. Я ахнула, но его поцелуи заглушили мой слабый протест.
Его свободная рука скользнула по моему боку, вызывая мурашки по всему телу. Риз притянул меня ближе к себе. Возможно, боялся, что я попытаюсь вырваться.
Но я не стала. Не смогла бы, даже если бы захотела.
Я вся горела. Губы Риза терзали мои, убеждая сдаться.
Он мягко прикусил мою нижнюю губу.
— Поцелуй меня, Амалия.
Эта мольба окончательно снесла мои преграды.
Я прижалась к нему, обхватила руками его плечи, устремляясь навстречу его губам. Я ответила на поцелуй, уже не в силах сдерживаться.
Может, я слабая. Может, я дура. Или, что самое ужасное, изменница.
Но это всё стало неважно, ведь что сделано, то сделано.
Я влюбилась в Риза, будь он хоть охотником, хоть рыцарем, хоть принцем. Хоть враг, хоть друг, хоть противник, хоть союзник, я всё равно принадлежала ему.
Внезапно туннель озарил ослепительно яркий свет.
Мы отлепились друг от друга и увидели, как вспыхивают древние факелы вдоль всего прохода.
Риз снова повернул голову ко мне, глядя прямо в глаза. И с отчаянием в голосе спросил:
— Ты простила меня, Амалия? Скажи мне, что это знак. Знак того, что всё будет хорошо.
Я бросила ещё один взгляд на факелы, поражаясь необыкновенной лёгкости в груди. На меня больше не давят грусть и злость, я их отпустила.
— Я простила тебя, — прошептала в ответ.
Склонив голову, Риз опустился на колени предо мной. Крепко сжал мою ладонь, словно от этого зависела его жизнь.
— Прости меня, — произнёс он в пол, его голос прозвучал хрипло от избытка эмоций. — Пожалуйста, прости.
Раньше мне казалось, что Риз непоколебим, я бы даже сказала неуязвим. Больно было видеть его в таком состоянии. Он не тот человек, что я возвела на пьедестал, и никогда им не был. Это был реальный человек, со своими недостатками, но я всё равно любила его.
— Риз, — прошептала я, сжав его ладонь. — Пожалуйста, встань.
Он медленно поднялся на ноги.
Я взяла его лицо в свои ладони, разглядывая. Он глядел вниз, словно не смел смотреть мне в глаза.
— Посмотри на меня, — шёпотом попросила я.
Он послушался. От ничем не прикрытой боли в его взгляде я забыла как дышать.
— Наверно, ты ненавидел меня поначалу.
Он замотал головой.
— Никогда.
Я засмеялась, не поверив ему.
— Представляю, какой дурочкой я тебе показалась в той роще. Напыщенная реновийская принцесса, которая жизни не видела за пределами своего дворца.
— С самой первой секунды мне хотелось защищать тебя. Хотелось заслужить право быть рядом с тобой.
— Ты любишь меня? — тихо спросила я.
Он посмотрел на меня так, словно ответ очевиден.
— Больше жизни.
— Любил ли ты меня, когда мы поженились?
Он слабо улыбнулся.
— Я полюбил тебя задолго до этого, Амалия. Я был без ума от тебя в том лесу, в поместье и на Талтонском заливе. Как только ты упала с кровати на корабле прямо в мои объятья, я понял, что пропал.
Я впитывала каждое слово его признания, и оно исцеляло мои душевные раны.
— Хорошо, — в итоге произнесла я.
И снова потянулась к его губам. Он ответил без колебаний. Больше ничего его не сдерживало. Поцелуй был полон прощения, облегчения и обещания множества следующих поцелуев.
— Между нами больше не будет секретов и лжи, — поклялся он, едва отстранившись. — Никогда.
Я закрыла глаза, вцепившись в это обещание в надежде, что это правда. Хоть я и простила его, доверие ещё предстояло восстановить.
— И что теперь? — прошептала я ему в губы.
— Теперь мы пойдём смотреть на грозу, — улыбнулся он. — А после этого подумаем о том, как спасти наши королевства.
19
АЭРОН
— Мы собираемся в таверну, — сказал Морган, остановив меня в коридоре. — Ты с нами?
Я бросил взгляд в окно.
— В такую погоду?
Друг ухмыльнулся.
— Кто не рискует, тот не пьёт.
— Идиот, — покачал я головой и продолжил путь по коридору.
Он нагнал меня.
— Для этого и нужны плащи. Меня не испугать каким-то там дождичком.
Морган вообще мало чего боялся. И меньше всего смерти. Как и я, он потерял семью. Вот только пережить потерю ему пришлось в куда более раннем возрасте. Он вырос под опекой короны, за ним приглядывал престарелый герцог Меррен, который мало уделял времени сироте.
Моргану передали титул и земли почившего отца, но у него не было чего-то, ради чего стоило жить и беречь себя.
У меня по сути тоже, но наши взгляды сильно отличались. Я считал, что жизнь бесценна. Это мой долг перед семьёй — продолжать жить. Не знаю, почему судьба меня пощадила, но отказываться от её дара я не собирался.
Мои родители бы этого не хотели, и в память о них я не стану рисковать понапрасну.
Гордились бы они мной? Я ведь послушно выполнял все приказы короля, был рядом с Ризом, и теперь я помолвлен с принцессой.
Мама частенько дразнила меня насчёт Кассии, в юности меня это бесило. Сколько себя помню, я всегда был очарован принцессой. И мама, будучи наполовину феей, видела меня насквозь.
Но после нападения тирейтов я закрылся ото всех. Даже от Кассии.
Теперь же… я не знаю, остались ли у меня какие-то чувства. Может, фея задала правильный вопрос? Я держался за Кассию, потому что любил её или потому что привык считать её своей?
