и прижимая к груди шершавый бок баскетбольного мяча, я помчалась в Черный сектор. До общей побудки звездокрылов и ночной практики оставалось еще приличное количество времени, ну да ничего. Мясник имел собственное представление о режиме дня и чаще всего в это время уже вовсю кошмарил обслуживающий персонал.
– Привет, ворчун! – радостно воскликнула я, заходя в загон. – Смотри, что у меня есть!
Как и предполагалось, завр не спал. Он заинтригованно вскинул огромную голову, принюхался и неодобрительно фыркнул, но я на провокацию не повелась.
Сложив вещи в углу, несколько раз ударила мячом об пол, перебросила из руки в руку, попыталась раскрутить на указательном пальце, само собой, неудачно.
– Сегодня мы будем играть, – объясняла я в процессе. – Вот смотри, это мяч. Я кидаю, ты отбиваешь. Хвостом, лапой, головой или крылом. Все понял?
И, не дожидаясь реакции, кинула мяч. Тот пролетел по дуге, шлепнул завра по морде, отскочил и покатился по полу. Мясник недоуменно моргнул и посмотрел вниз.
– Один – ноль в мою пользу, – заключила я, наклоняясь, чтобы поднять мяч. Поднять и снова кинуть.
В этот раз Мясник не стал стоять столбом. Это хорошо. Плохо то, что он шарахнулся от мяча в угол и повернул ко мне ошарашенную морду.
«Ты, часом, не сдурела?» – читалось на ней огромными буквами.
– Отлично! – не теряла я оптимизма. – Только в следующий раз попробуй все-таки отбить мяч лапой или хвостом. Готов?
Огромный ящер отчаянно затряс головой, явственно демонстрируя, что жизнь его к играм не готовила, в особенности к таким! И он категорически против! И вообще, где носит этих горе-зоозащитников, когда они так отчаянно нужны одному конкретному завру? И…
– Три – ноль! – объявила я, вновь подбирая мяч. – Ворчун, если ты не хочешь продуть подчистую, то соберись!
Мясник, испуганно вспорхнувший под потолок и зацепившийся лапами за верхнюю балку на манер летучей мыши, свесил голову и обиженно взревел. Привлеченный громкими воплями, в ангар заглянул Мел.
Тиграй выслушал сбивчивый рассказ о том, чем мы здесь заняты и почему орем, проигнорировал протестующие вопли Мясника и поманил меня на выход.
– Не знаю, что ты сделала с ним в прошлый раз, но это помогло.
– Серьезно? – искренне удивилась я.
– Ты видишь, чтобы я улыбался?
Нет, но и поверить в то, что Мясник присмирел, получалось с трудом.
Видимо, та моя истерика с последующей ночевкой под крылышком завра что-то сломала в хрупкой психике гиганта, а появившаяся после счастливая улыбка влюбленной идиотки окончательно добила последнюю нервную клетку в организме звездокрыла. Так это или не так, я не знала. Но все последние деньки Мясник вел себя подозрительно адекватно.
– Ты молодец, – заявил тиграй и одобрительно похлопал меня по плечу.
Шокированная новостями, я повернулась, готовая вернуться обратно в загон и… Что внутри случилось что-что неладное, стало ясно по негромкому хлопку и характерному свисту воздуха. Я бросилась внутрь и замерла на пороге.
Мясник сидел и сердито тряс передней лапой. На кончике его указательного когтя, точно свадебный перстень на пальчике счастливой невесты, застрял проколотый баскетбольный мяч.
– Эй! – возмутилась я.
Завр сообразил, что пойман на горячем, быстро спрятал лапу за спину и отвел взгляд. Мяч? Какой мяч? Никогда не видел!
– Ладно, – обреченно вздохнула, мысленно гадая, как буду перед господином Бушующим объясняться. – Пойду попробую выпросить еще один.
Лекция десятая
О неизбежности и женской дружбе
Я никогда не мнила себя человеком с высоким уровнем эмпатии, но определенно точно знаю следующее: все мы горюем одинаково.
Когда я с покаянно опущенной головой пришла к Бушующему и с горестным «Вот!» протянула проколотый мяч, у тренера мелко задергалось веко. На меня в воспитательных целях наорали, пообещали вычесть из стипендии деньги за испорченный спортивный инвентарь, но новый мяч выдали.
Хотя какой он новый! Бушующий специально отдал на растерзание надоедливой адептке старенький, изгвазданный, местами порванный волейбольный мяч.
Когда я вернулась к тренеру во второй раз все с тем же видом кающегося грешника на лице и с обслюнявленным комком в руках, у того дернулось все лицо разом. На третий раз дернулось не что-то конкретное, а весь господин Бушующий. Подозреваю, что дернулся в приступе обуявшего его членовредительства, но вспомнил, чья я дочь, сестра, и вовремя унял порывы.
Но когда я заявилась к нему в четвертый раз, не выдержал.
– Нэш! Да чем вы там занимаетесь?
Пришлось рассказывать.
– Дилетантка, – припечатал Бушующий и одарил меня покровительственной улыбочкой. От конкретно этой улыбки никому светлее не стало. Наоборот, захотелось поежиться, а лучше так вообще с криками ужаса сбежать из зала.
Но одними только словом и оскалом тренер ограничиваться не стал. Велев мне ждать, мужчина скрылся в подсобке, откуда через пару минут вышел уже в спортивной форме, с болтающимся на мощной шее свистком и большим мячом для фитнеса.
– Пошли. Покажу, как надо.
И таки да. Таки показал.
Бушующий пришел в Черный сектор и первым делом осмотрел площадку, где обычно Эрика Магни проводила общие занятия. Дело шло к ночи, поэтому на входе топтался не только Мясник. Многие завры уже проснулись и, сладко зевая и потягиваясь, вылезали из общего гнезда. Адепты спешно подтягивались и группировались в шумную, взрывающуюся хохотом кучку счастливых лоботрясов.
Тренер оглядел царящий в помещении разброд и шатание, дунул в свисток и зычным голосом приказал:
– Всем построиться в шеренгу.
Мы, само собой, послушались. Но ладно мы, адепты, у нас как-никак выработанный на занятиях рефлекс! Но почему звездокрылы вытянулись по струнке – так и осталось загадкой.
Мясник, правда, попытался взбрыкнуть и показать характер, но Бушующий смерил его взглядом и как рявкнул:
– Разговорчики! На первый-второй рассчитайсь!
– Первый! – послушно пробасил Глен.
– Второй! – отозвался Фару.
– Рырый, – буркнул недовольный Мясник, а я с уважением покосилась на тренера.
Вот он, авторитет животворящий, чего делает!
А дальше оно все как-то само пошло.
Под чутким руководством профессионала своего дела мы разбились на две команды так, чтобы в каждой оказалось по три завра и пять играющих адептов. Достаточно смелых и быстрых, чтобы их в процессе не затоптали. Парни прикатили четыре здоровущие бочки и сделали из них ворота.
Остальные сели на скамейку запасных и громко поддерживали своих. Правда, из-за хаоса на игровом поле забывали, кто свой, и к концу матча поддерживали уже всех подряд, одинаково громко встречая гол в те или другие ворота.
В разгар событий в ангар зашли Коди с госпожой Магни и замерли, не в силах осознать увиденное. Просочившаяся сквозь узкую щель между откатных
