— И какого цвета они у тебя сейчас? — спросила Джулиет. Ее голос был полон каких-то эмоций, которые я не могла распознать, может печаль?
Мика опустил очки и повернулся лицом к яркому свету уличных фонарей. Джулиет издала какой-то звук, похожий на всхлипывание и прикрыла рукой рот. А смуглое лицо Гонсалеза выглядело так, словно на него навалились все беды мира. Эл отвел взгляд и стал еще печальнее прежнего. Рикман вздрогнул, но грусти в нем не было.
— Если бы вы оповестили всех других местных офицеров, я был бы вам благодарен, — сказал Мика. — Я действительно хотел бы сосредоточиться на моем отце и семье, не беспокоясь о том, что меня застрелят, потому что кто-то увидит мои глаза и не поймет.
— Я свяжусь с Гуттерманом и предупрежу полицейских возле палаты Раша, — сказал Эл, и потянулся к микрофону на плече.
— Отличная идея, — одобрил Гонсалез.
Эл тихо говорил в микрофон, и мы все ждали, пока он не сказал:
— Это сын шерифа, Майк Каллахан и его глаза застряли в животной форме.
Потрескивающийся голос сказал:
— Как это, черт возьми, его глаза застряли?
— Так, одна из тех фишек, что может случиться с оборотнями, — ответил Эл. — Передай остальным ребятам. Майку не нужно, чтобы в него целились, думая, что он сейчас превратиться в зверя.
— Чертовски странно, — сказал голос, как я предполагаю, Гуттермана. — Я передам всем вокруг.
— Спасибо, Гуттер, — поблагодарил Эл.
— Кто-то уже думал, что ты сейчас обернешься, увидев твои глаза? — спросил Рикман.
— Случалось раз или два, — ответил Мика. Он вернул очки на место, пряча экзотический блеск своих глаз.
Для меня это стало новостью. Я обернулась посмотреть на Натаниэля, и по выражению его лица было понятно, что он тоже об этом не знал. Если бы вокруг нас не было столько незнакомых людей, я бы попросила у Мики подробностей. Натаниэль слегка кивнул, и я поняла, что позже мы оба поговорим с нашим мальчиком.
— Я провожу их внутрь, — сказал помощник шерифа, Эл.
— Так и сделай, — одобрил Гонсалез.
— Зачем вам телохранители, маршал Блейк? — спросил Рикман.
— Мне поступали угрозы из-за моей работы в Коалиции по налаживанию взаимопониманий между людьми и ликантропами, — отметил Мика.
— То есть, это твои телохранители, — сказал Рикман.
— Неужели вы думаете, что я привел бы охранников в больницу, где моя семья их сможет увидеть, если бы не нуждался в них?
Вопрос, казалось, озадачил Рикмана на минуту. Он изменил тактику и сказал:
— Он не телохранитель.
Мика потянулся назад, взял Натаниэля за руку и подтянул его к себе, так что мы оказались по разные стороны от Мики. Он прямо взглянул Рикману в глаза и сказал:
— Детектив Рикман, это Натаниэль. Он наш третий, наш спутник жизни.
Гонсалес издал невнятный звук, который был руганью. Заместитель Эл присвистнул и сказал:
— Вау, что ж.
— Что это за дела у вас, Блейк, со всеми этими геями? — спросил Рикман.
Я рассмеялась, ничего не могла с собой поделать. Казалось, я поразила всех, потому что большинство из них посмотрело на меня, за исключением Мики, который продолжал смотреть на Рикмана.
— Во-первых, если бы мужчины в моей жизни были бы геями — это не принесло бы мне много пользы, не так ли? Во-вторых, почему, черт возьми, вас интересует моя личная жизнь?
— В-третьих, почему у вас возникли проблемы с Анитой? Вы только что с ней познакомились, — продолжил Мика.
— Все нормально, Мика. Я заставляю его нервничать.
— Чем? — спросил он, как будто Рикман и вовсе не стоял рядом.
— Его пугает моя репутация.
— Какая репутация, маршал Блейк? Хладнокровной убийцы, королевы вуду, или… мужской угодницы?
Лишь через несколько мгновений до меня дошло, что он только поменял пол в выражении «дамский угодник» и не назвал меня шлюхой, хотя в какой-то степени мужская угодница звучала как смягченная версия искусительницы.
— Хватит. — Гонсалез встал перед Рикманом, он был достаточно крупным, чтобы заслонить все наши взгляды на детектива. — Ты, — сказал он, указывая на Эла, — Отведи их внутрь.
— Ты мне не начальник, — сказал Рикман.
— Раш Каллахан был моим другом больше тридцати лет. Мы вместе служили, истекали кровью, спасали жизни друг друга больше раз, чем я могу сосчитать. Мы пришли работать в полицию Боулдера в одно и то же время. Он предложил мне поехать с ним, когда его назначили шерифом. Я не выше тебя по рангу, но я отдаю тебе приказы, потому что ты забыл, что твой соратник-офицер лежит при смерти, а это его сын.
— Нам здесь не нужна Блейк с ее фокусами-покусами. Нам не нужны федералы в этом деле.
— Репутацию себе зарабатывать будешь в другой день, Рики, — отрезал Гонсалез. — Сегодня для этого не время и не место.
— Не знаю о чем вы там говорите, но я здесь как девушка Мики, его невеста, как вам больше нравится. Мы здесь только ради Мики и его отца, вот и все.
— Вы говорите, что вы его девушка, но у вас федеральный значок вашего ебаного Сверхъестественного подразделения, который означает — вы можете делать все, что вам только вздумается.
— Я и есть его девушка, и я не понимаю, о чем вы, черт побери, говорите.
— Тогда идите, — он махнул в сторону больницы, — идите и будьте подружкой, невестой, познакомьтесь с семьей, но если попытаетесь забрать это дело, то я его у вас отобью и сделаю все, что в моих силах, чтобы вы пожалели, что наступали нам на пятки.
— Наступала вам на пятки, — повторила я. — Серьезно? И это все, чем вы можете меня припугнуть?
— Анита, — тихо окликнул Натаниэль.
Он был прав, но будь я проклята, если извинюсь перед Рикманом.
— Нет, это не все, чем я могу припугнуть, — пригрозил Рикман, повышая голос.
— Проведи их внутрь, Эл, сейчас же, — приказал Гонсалес.
Первой двинулась Джулиет, но замыкал шествие Эл, будто он опасался нападения с той стороны. Отходя, я услышала, как Гонсалез обратился к Рикману, с все возрастающим сердитым тоном.
— И нужно было тебе его дразнить? — спросила Джулиет.
Я вздохнула.
— Нет, и мне жаль. Это было ребячество.
Мика сказал:
— Я видел, что у тебя бывали проблемы с офицерами, с которыми ты раньше сталкивалась, но ведь ты же никогда не работала с Рикманом, да?
— Нет, — подтвердила я.
Зазвонил телефон Джулиет, и она отошла в сторонку, чтобы ответить на звонок мужа. Она извинилась и пробормотала что-то по поводу детей. Мы все кивнули и как-то неожиданно вокруг остались одни «наши».
— Честно говоря, после того, что случилось с Рашем, я принял бы любую помощь, которую смогли бы получить, — сказал Эл.
