с трудом поборов слабость и тошноту, медленно двинулась назад, в ту часть замка, где ее ждала неуютная комната, неприветливые соседки, злая наставница и таинственный владыка, который при желании может ее убить, как букашку.
Обратную дорогу Эллин помнила смутно. Ее ужасно мутило и несколько раз скручивало от боли. В голове плясали хаотичные мысли, и она то и дело бормотала правила для пташек — раз за разом.
Как она добралась до комнаты? Как рухнула в постель? Эллин не помнила. Единственная мысль, что мелькнула у нее перед беспамятством, была мысль об испорченном вине.
7
Той ночью ей снова снился странный сон, один из тех, что тревожит душу и оставляет после себя послевкусие незаданного вопроса.
Но этот сон отличался. В нем, помимо привычных образов несуществующих городов и водопадов, был голос. Женский голос. И он требовательно звал Эллин по имени.
— В садах сокрыта тайна, — голос во сне доносился отовсюду, — тайна владыки. Разгадаешь, и получишь ключ. Первое — это дерево…
Эллин кто-то грубо потряс за плечо, и она раздраженно распахнула глаза. Ее пробудили на самом интересном месте! Над ней склонилась служанка Изоры и жестом указала на дверь.
Эллин все еще чувствовала слабость, молча следуя за служанками, Необычный сон не шел из головы. Это не просто сновидение, думала девушка. Вовсе нет. Это подсказка, виденье, образ, навеянный кем-то…Но кем?
Что, если таинственный голос во сне сказал правду? Про ключ и тайну владыки. Может, она найдет ключ к свободе. Что там говорили?
«Первое — это дерево».
Значит, надо искать дерево. Но, боги видят, в этих меняющихся садах деревьев бессчётное количество. На поиски может уйти вечность. К тому же, девушка понятия не имела, какое именно дерево искать. Да и кто знает, может это просто разыгралось измученное воображение.
Размышляя, Эллин и сама не заметила, как оказалась перед учебной комнатой. Ее все еще мутило после вчерашнего вечера. Она пыталась понять, что же с ней случилось накануне. Вино? Но ведь и Мелисса его пила, но при этом выглядела намного лучше Эллин. Не могли же ее в очередной раз опоить? Этого девушка не знала, решив, что сейчас важнее сохранить свою жизнь и рассказать проклятые правила.
Когда она вошла в комнату, Изора была уже на месте, сидя за столом, уставленном яствами. При виде бледной Эллин она удовлетворенно улыбнулась. От вида еды у девушки выделилась слюна — она вдруг поняла, что ужасно голодна. Отвернувшись от соблазнительного сыра, девушка наклонила голову в приветствии, как ее научила Мелисса.
— Вижу, ты узнала кое-какие правила, — произнесла Изора, когда они остались одни. — Что ж, не будем мешкать, приступай! И помни, одно неверное слово, запинка — и твоя голова пополнит зал непокорных.
На Эллин накатила новая волна слабости. Она пошатнулась, но все же удержалась на ногах. В голове не было ясности. А без ясности она никогда не расскажет правила.
Музыка и воображение — вот что сейчас ей поможет.
Закрыв глаза, Эллин унеслась мыслями в свои сны, далекие, загадочные. Представила целительный водопад и древний город. Вдали доносится песня… Слабость и тошнота прошли. Боль отступила, и лишь легкий голод все еще терзал желудок, но девушка не обращала на него внимание.
Она раскрыла глаза. Щеки ее порозовели, а на губах играла легкая полуулыбка.
— Первое правило пташек — не называть себя рабынями, — уверенным голосом начала Эллин, глядя прямо в черные глаза Изоры.
Не шелохнувшись, твердым и громким голосом, Эллин говорила одно правило за другим. Слова всплывали в ее памяти так, будто она читала их по незримой книге. В голове все еще звучала песня из снов, придавая девушке сил. Ей больше не было страшно. Она вдруг почувствовала отвагу и уверенность, что выживет, точно выживет. Ради отца, ради музыки, ради себя и своих снов.
Когда Эллин замолчала, в комнате повисла звенящая тишина. Девушка неотрывно смотрела на Изору. Она ощущала на себе уже ставшие привычными, чьи-то взоры. Точнее, чей-то пристальный взор. Но сейчас ей было важнее выдержать тяжелый взгляд наставницы.
Изора молчала, нахмурив лоб. А затем рассмеялась, откинувшись на подушки, и пару раз хлопнула в ладоши.
— Браво, — все еще смеясь, сказала она, — ты справилась с первым этапом. А теперь присядь и раздели со мной завтрак, пташка. Вижу, ты очень голодна. А после мы перейдем в комнату для обучения. В настоящую комнату. И я расскажу о твоем предназначении.
***
Комната для обучения была просторной и полна света. На полу — белые ковры, стены занимали книжные полки, забитые фолиантами и свитками. Повсюду цветы и декоративные деревья в кадках. Но все внимание Эллин приковал огромный, в человеческий рост, портрет в белоснежной раме. На нем был изображен красивый мужчина с жесткими чертами лица. Черные волосы развивались от незримого ветра, в черных глазах отражались язычки пламени, что окружали мужчину. Он будто выходил из огня, не боясь его, а даже повелевая им.
Он пугал и завораживал одновременно.
— Кто это? — тихо спросила Эллин, уже заранее зная ответ.
Изора подошла к ней и взглянула на картину.
— Наш владыка, разумеется, — ответила женщина. В ее голосе слышалась гордость.
Она медленно отошла от стены, увлекая за собой Эллин. Они присели на белый диван, и наставница продолжила говорить, все еще взирая на портрет мужчины.
— Его портрет недаром висит здесь. Каждая новая пташка должна знать,
