не собираюсь отказываться от поиска ее убийцы. Но оказалось так сложно — вырваться из лап чужого дневного расписания. Меня отпускали к закату и к этому времени я так сильно хотела спать, что придумать план действий было очень сложно.
И вот сейчас, я стояла и ждала сигнала для старта своей пробежки. Бок больше не болел, дыхание не сбивалось, еще немного и я начну получать удовольствие от занятий спортом. Я зажмурилась и позволила себе на несколько чудесных мгновений наслаждаться солнечным светом, который пятнами проникал сквозь листву; щебетом птиц, насыщенным ароматом почвы. Белый Замок был действительно волшебным местом для жизни. Жизнь, правда, тут немного иная.
Я не видела Ланса и Анзеля уже семь дней, как и Элиаша и Безадана. Это было так странно, находиться с ними так близко и ни разу не пересечься. В голове постоянно крутится наша последняя встреча с Анзелем. Я так и не успела наехать на него за то, что он сдал меня Алхимикам. Не знаю почему, но мне так не хотелось бы, чтобы это был он. Пусть это будет его друг Джастин, но не Анзель. На Джастина злиться проще… Долг Мадлен как черная грозовая туча, навис надо мной. Три года я должна провести здесь, а потом только смогу решать свою судьбу. Но это только со слов Анзеля, еще никто мне ничего не озвучил. Меня взяли на полное обеспечение и пока не спешат озвучивать условия такой щедрости.
Я тяжело выдыхаю, когда слышу шаги своего куратора, который должен дать команду бежать.
Цокот тарелок, звон металла, шуршание салфеток — обеденный перерыв в самом разгаре. Десятки голосов окружают звенящим куполом. Все чем-то делятся, обсуждают, спорят, хвастаются, и все это сливается в густой кипящий шум, похожий на рой пчел. Скольжу невидимкой между столами и усаживаюсь в самый дальний угол, чтобы не привлекать к себе внимание. Свеженарезанные фрукты, миски с дымящимся картофелем, подносы с тонко нарезанным мясом, политым ароматными соусами. Мясо просто тает во рту — оно прекрасно приправлено, — а когда я пробую фрукты, по моему языку разливается сладкий сок. И вся эта роскошная еда подается на стол ежедневно, дома мы так питались лишь по праздникам.
Я тщательно пережевываю пищу и размышляю о том, когда меня начнут допрашивать или исследовать на предмет моей силы. Прошла целая неделя и никто ни разу не задал мне вопрос что же я умею. Другие послушники меня сторонятся, поглядывают и даже не здороваются. Я для них — изгой, временная барышня, с которой никто не желает делиться вниманием могущественных Алхимиков. А я и не настаиваю, мне нравится одиночество и совершенно не нравится подобное общество. Лишь один парень, как я поняла его зовут Руолан или просто Ру, постоянно улыбается мне. Это широкоплечий, невысокий мужчина, лет двадцати пяти, кожа светлая, глаза раскосые, коротко стриженные черные прямые волосы, которые вечно торчат в разные стороны. Не знаю какой силой он обладает, но видно, что его уважают, даже кудрявая стерва Марианна вместе со своими комнатными собачонками. Надо бы и мне его опасаться, поэтому на его милые улыбки я отвожу глаза.
Сегодня я чуть раньше начала занятие, чуть раньше начал обед и это значит у меня немного больше времени перед послеполуденным занятием. Схватив булочку с собой, выбегаю из обеденной. Солнце сегодня жарит сильнее и поэтому все обитатели замка попрятались в тень, спасаясь от теплового удара. В такой жаркий день было бы неплохо спуститься к океану. Эх, мечты.
Лучшие сплетники — слуги, поэтому практически вприпрыжку бегу к прачечной, в это время там не очень много служанок, большая часть уже закончила со стиркой и сейчас занята уборкой главных помещений или обедом, а может даже ленивым обеденным сном. Перед самой прачечной превращаюсь в мышь и крадусь, стараясь не делать много шума. Ботинки из мягкой кожи оказались как раз кстати.
Прачечная находится в подвальном помещении совсем недалеко от тренировочного полигона. Это овальное помещение, в которое проникает очень мало света и при этом здесь достаточно прохладно. А еще очень хорошая слышимость, даже если говорить тихо. Здесь очень влажно и пахнет душистым мылом с лавандой, в соседнем более проветриваемом помещении сушат белье, оно никак не отделено дверями, поэтому я прячусь за огромную простыню и прислушиваюсь к разговору служанок:
— … Представляешь? Галемир ее отметил, как равную Мадлен, а она такое вытворяет! Ей бы замуж за него выскочить! Он Алхимик! Может любую в жены взять!
— Замуж! — хохочет вторая, ее голос почти тонет в плеске воды, — Какое ей замуж! Она за этим вампиром бегает третий год, а он ее все мучает. Как он приезжает сюда так эти девки и вьются около него, Маришка правда всех обскакала.
Слышится взрыв женского смеха.
— Ни один послушник еще замуж не выскочил, они только ноги раздвигают, — продолжает болтать вторая.
Я направляю свой дар: желание болтать еще больше и откровеннее. Служанки обсуждают Марианну, ну и везение! Между служанками нависает пауза, затем первая говорит:
— Маришка то не в первый раз рвется в покои Лорда Гортера, его служанка говорит, что в этот приезд уже раза четыре пыталась на ночь остаться, но всегда уходила слишком быстро.
— Галемир не даст ей ни замуж, ни ребенка сделать, может поэтому выскакивает оттуда быстро, боится его.
Думай о той служанке, что новую послушницу видела.
— А Амина что?
— А что она?
— Что про новенькую то сказала?
— Да ничего, — вздохнула расстроенно вторая, — Видела дела у Галемира, ее пустое. Они не знают еще что умеет.
— Любопытно-то как! — восторженно верещит первая.
Бинго! Мою служанку без имени зовут Амина, на каждого послушника есть дела и они есть в кабинете Галемира… Марианна пускает слюни на Анзеля, вот дела!
— И не говори, а вообще сказала, что красивая она, красивей, чем Маришка и Мадлен, красота у нее какая-то внутренняя, будто светится изнутри и добрая, говорит. Мадлен и Маришка стервозные были, соперничали. Как бы новенькой не досталось от этой прошмандовки…
Убийца, убийца, убийца…
— Ой, кумушка, страшно мне, — запричитала первая, — Вдруг во сне прирежут как свинью…
— Та! Дура что ли? Кому ты нужна? Кто ж их белье грязное будет стирать? Послушников режут, не слуг! Тьфу на тебя!
Сколько убито послушников?
— Троих прирезали, думаю Мадленушка не последняя была. За год троих! И только за две недели двоих! Их всего-то вместе с новенькой пятнадцать!
— Кажись к зиме по пальцем пересчитать можно будет их…
Служанки снова вернулись к разговору о Марианне, кажется
