это была их любимая тема для разговора.
Я нервно затопталась на месте, время поджимает, но так интересно подслушивать! Эти искренние разговоры, которые, как они думают, принадлежат только их ушам! Но нужно было идти.
По дороге к замку меня поймал один гвардеец и сказал, чтобы я двигалась в сторону тренировочного поля. Мышцы мгновенно страдальчески заныли, не желая сегодня больше напрягаться. Тряпка, соберись!
Множество пытливых глаз уставились на меня, словно расщепляющих на мелкие кусочки, когда я подошла к скучающим послушникам. Они расположились в тени раскидистого клена. Тело каменеет от чрезмерного внимания, будто меня ударили о кирпичную стену. Я не произношу ни слова. Сложно найти общий язык с людьми, которых видишь, можно сказать, впервые в жизни. Еще сложнее делать вид, что они тебе нравятся. В целом, нас всех все устраивает. Я молчу — они молчат. Лишь Ру смотрит дольше обычного. Его скользкий взгляд окидывает меня с головы до пят и обратно и еще раз. Судя по выражению его лица — ему нравится то, что он видит, поэтому он произносит достаточно открыто, как бы намекая на свое мнение и мне и всем остальным:
— Хорошо выглядишь, Валлета.
Он специально называет меня по фамилии?
Изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не огрызнуться и просто улыбаюсь. Улыбка выходит больше похожая на оскал, что веселит Ру и он улыбается еще шире — его улыбка выходит голодной.
Ожидаю увидеть тренера, который обычно занимается с нами в первой половине дня. Точнее он занимается со всеми кроме меня, ведь я бегаю как газель все утро. Но вместо него к нам идет Ланс, уверенной и быстрой походкой.
Разглядываю его подбородок, скулы, высокие, четко очерченные, словно высеченные из мрамора, его мощные ноги, крепкий торс. Сегодня его волосы распущены, блестят на солнце как желтое золото. На нем легкая белая туника с закатанными рукавами. Он выглядит как Бог этого места, ничего общего с разнеженными Алхимиками — Безаданом и Элиашем. Сейчас Ланс больше похож на вампиров — Анзеля и Джастина. Вижу тренера, который идет следом, его присутствие меркнет из-за этого дьявольски привлекательного Алхимика.
Марианна со своими подружками-подлизами посылают ему тайные знаки, издавая звуки, похожие на плач умирающих гиен. Очевидно, это они называют флиртом. Ну и шлюха. Интересно, Анзель знает о том, что он не один ее фаворит? Алхимик не обращает на это никакого внимания. У нас с Ру примерно одинаковое выражение отвращения на лице.
Ланс окидывает оценивающим взглядом каждого из нас и этот взгляд не сулит ничего хорошего.
— С сегодняшнего дня мы возвращаем послеобеденные тренировки со мной лично, — менторским тоном говорит Ланс, — Мы будем тренироваться на кинжалах, мечах, а также научимся стрелять из лука.
— Это просто отличная новость, — мурлычет Марианна, — Нам действительно не хватало этих занятий, особенно сейчас, когда кто-то убивает послушников.
Комнатные собачонки радостно кивают — бесхребетные моллюски. Никогда не имеют собственного мнения. Кажется, они даже не вслушиваются в слова Марианны. Мерзко.
— Рад вашему энтузиазму, — голос Ланса по прежнему стальной и холодный. Сейчас он серьезный алхимик и сюсюкать ни с кем не собирается. От этого становится немного не по себе. Действительно, я не знаю этого человека, от него можно ожидать чего угодно.
— Марианна, будь добра встать в спарринг с Вивьен.
Брови Марианны удивленно ползут вверх.
— Она мне не ровня, — едко произносит она и окидывает меня таким надменным взглядом, что я очень сильно расстраиваюсь, что обучена не настолько хорошо, чтобы сломать ей нос и пару ребер.
— Так поддайся, — отвечает ей Ланс. — Наша задача выяснить уровень подготовки Вивьен, а не впечатать ее в гравий.
На лице Марианны появилась презрительная усмешка:
— Постараюсь, но ничего не обещаю.
Что? Я вытаращилась на Ланса, затем на нее, но Ланс ничего ей на это не отвечает, а лишь ухмыляется. ПРЕДАТЕЛИ.
— Сегодня без оружия, только сила и ловкость. Касается каждого, — Он разбивает остальных послушников на пары. Здесь около пятнадцати ворожил. Самого разного возраста, мне кажется самым младшим нет и пятнадцати, такими юными они выглядят.
— Начинайте, — гремит его приказ.
Быстрые шаги Марианны, выпад, удар. Снова вперёд, я увернулась и снова мимо. Я всегда отличалась проворностью. Снова ее удар, ловлю ее руку и выворачиваю, но рыжая знает этот прием и блокирует его, я спотыкаюсь и почти падаю.
— Тебе здесь не место, простушка, — шипит словно змея девушка и снова нападает.
Делаю шаг назад:
— Какое тебе вообще до меня дело?
— Выскочка!
Шаг, назад, поворот! Снова шаг… и поворот! Наш поединок похож на танец, Марианна понимает, что я не совсем дилетант в драках, поэтому не спешит.
— Создавать врагов среди своих — самая глупая затея из всех возможных, — говорю я, пытаясь не сбить дыхание.
— Я здесь лучшая, поэтому лучше тебе мне поддаться.
И тут я понимаю, что я не так уж и сильно уступаю Марианне, да, она знает больше техник, она такая же ловкая и быстрая. Но Шейла, которая обучала меня в свободное время не плохо меня натаскала, дать мне еще немного занятий, и я размажу это милое личико о мрамор.
Но не сегодня. Время идет, но мы с Марианной не останавливаемся. Удар и ее кулак зацепил мою скулу, голова по инерции откинулась назад, меня пошатнуло. Еще один удар. Мелькают голодные взгляды других послушников, которые с жадностью наблюдают за неравным поединком. Боль пронзила висок, но я не упала. Марианна снова нападет, блокирую удар, кости запястий трещат от удара, бью снизу в челюсть, слышу стук ее зубов и недовольный рев. Поворот, удар ногой, я сложилась пополам, снова удар по голове, и я падаю в песок, кожа на щеке горит, пальцы сжимают крупинки песка. Я не успеваю подняться, я просто физически не могу. Марианна бьет в живот, воздух вылетает из легких как пробка от игристого вина. Кажется, я застонала.
— Достаточно, — голос Ланса раздается как удар колокола. Я больше не ощущаю ударов и немного расслабляюсь, и поднимаю взгляд на ту, которая мне наваляла.
Победительница осторожно пригладила растрепавшиеся волосы. Руки у нее тряслись, я явно ее вымотала. Не такую она победу желала, не такую.
— Жива? — голос Ланса звонкий, но в нем нет ни капли сочувствия.
Чувствую, что в горле пересохло, язык не слушается. Еще мгновение пытаюсь выдавить из себя слова.
— Да, — хрипло выговариваю я. Мне противно слышать собственный голос: это голос жалкого, слабого существа.
Ланс окидывает меня взглядом, выражающим глубокое разочарование, скрипнув зубами, морщится, словно почуяв мерзкий запах, затем говорит достаточно громко, чтобы каждый
