на абсолютно бесстрастное лицо Кирилла. — Так ты обо всем знаешь…
Тонкие губы Васнецова медленно изогнулись в кривую ухмылку.
— Знаю, — кивнул он. — Прощай. Мне пора на свадьбу.
— Так это ты! — крикнул я ему в след. — Ты ее жених!
Понимание опустилось на меня так же резко, как забытье сегодняшней ночью после поцелуя с Алей. Все же было до смешного очевидно: наша с ним первая встреча, следы на снегу только в одну сторону, ворон с такими же глазами, странное поведение, слова Марины о том, что он изменился.
— А ты догадливый, — произнес Кирилл совсем другим голосом, глубоким и низким. — И очень интересный.
Он сделал шаг назад и щелкнул пальцами. Осевшие на земле снежные хлопья поднялись вверх и закружились вокруг Кирилла. Прошло несколько секунд, и они снова осели, являя моему взору другого человека: высокого, статного и нечеловечески красивого. Тряхнув белыми волосами, Кирилл поправил расшитый серебром голубой кафтан и продолжил:
— Местные шепчутся, что ты мой сын, но это вовсе не так. Твоя мать уже была на сносях, когда я взял ее в жены. Да и своего ребенка я бы сразу почуял.
— Выпусти меня, — прорычал я, стукнув кулаком о стекло.
— Если выпущу, придется тебя убить, — развел руками Кирилл. Вернее, не Кирилл, а зимний дух. Карачун. Черт возьми, глупые сказки оказались правдой, кто бы мог подумать?!
— Зачем тебе меня убивать? — спросил я, стараясь угомонить тревожные мысли. Жить с внезапно появившимися эмоциями было непросто. — Я не влюблен в твою невесту и не собираюсь становиться ее женихом.
Карачун подошел ближе и склонил голову на бок, глядя на меня.
— Ты совсем глупый? — спросил он, прищурив льдисто-голубые глаза. — До сих пор не понял, что с тобой произошло после прикосновения матери?
— У меня появились эмоции, и я …
— Ты любишь мою невесту! — злобно выплюнул зимний дух. В его холодных глазах сверкнула ненависть. — Твоя мать своим прикосновением передала тебе не только свои воспоминания, но и излечила твою хворь. Эмоции нахлынули на тебя, ты ощутил весь их спектр, в особенности любовь. Она давно зародилась в тебе, но ты даже помыслить об этом не мог. Из-за своего недуга ты не мог ее чувствовать, и это было твоим спасением. Твоя же мать оказала тебе медвежью услугу этим исцелением. Я уже шел убить тебя, но ведьма Александра заступилась за тебя. На коленях молила, чтобы я тебя пощадил.
Я не сразу понял, что зимний дух говорил о бабе Шуре.
— Так это она закрыла меня в сарае, — пробормотал я. Под ребрами что-то противно сжалось. Обида? Боль предательства?
— С моего разрешения. Так что сиди тихо и жди, когда тебя выпустят. Посмеешь помешать церемонии, умрешь.
Сверкнув льдисто-голубыми глазами, Карачун снова щелкнул пальцами и растворился в поднявшейся вокруг него метели.
— Зараза! — крикнул я и ударил кулаком в стекло. Затем еще, и еще.
Наконец стекло разбилось. Костяшки засаднило от боли. Кровь горячей струей потекла по руке.
Боль меня отрезвила, и я взглянул на ситуацию другим взглядом. Окно было слишком маленьким, чтобы выбраться из него. Даже если я выбью все стекла, это будет невозможно сделать.
— Черт! — простонал я, спустившись на пол.
Закрыл здоровой ладонью лицо и представил, как Аля, плача, идет босиком по разбросанным на снегу ягодам рябины. В сердце словно вонзили нож. Ох уж эти эмоции. Спасибо, мам…
Не представляя, что мне делать дальше, я привалился к стене и сполз на грязный пол. Как же сейчас страшно Але. Она просила меня быть с ней до конца, а я…
Снаружи послышался тихий плачь. Я отнял ладонь от лица и прислушался.
Плачь усилился. Кто-то начал завывать.
Я снова залез на табуретку и, балансируя на ходящей ходуном столешнице, выглянул в окно. Мой обзор был весьма ограничен, и я смог увидеть лишь худые колени на снегу.
— Кто здесь? — осторожно спросил я.
Плачь резко стих.
— Прошу, откройте дверь сарая! — громче произнес я.
Человек встал на ноги, и я перестал видеть его колени. Однако через мгновение передо мной предстала заплаканная девушка, очень похожая на Алю.
— Марина! — воскликнул я. — Помоги мне!
— Зачем? — шмыгнув носом, спросила она. — Он же сказал, что убьёт тебя.
— Ты видела Кирилла? Видела, как он…
Я не договорил, но Марина поняла меня и кивнула. Потупила взгляд, снова шмыгнула носом и плотнее закуталась в не застёгнутое пальто.
— Все ушли готовиться к церемонии, — тихо произнесла она. — Я, как всегда, смотрела в окно и увидела Кирилла. Он медленно шел, поглядывая на мои окна. Мне показалось, что это мой шанс сказать ему о своих чувствах. Держать их в себе больше не было сил. На удачу еще и никого не было дома… — Девушка смахнула пробежавшую по щеке слезу. — Я и представить не могла, кто он на самом деле… И что он — жених моей сестры…
От вида жалкой Марины мое сердце сажалось. Останусь я взаперти или выберусь, не имеет значения. Я все равно умру сегодня, от рук Карачуна или же из-за передозировки эмоций, что хлынули в меня благодаря моей матери.
— Марина, я хочу защитить Алю, — вкрадчиво начал я. — Прошу, открой дверь сарая.
Девушка вскинула на меня заплаканные глаза и спросила:
— Как?
— Очень просто. — Я разговаривал с ней как с маленькой. — Зайди во двор через заднюю калитку, она должна быть незапертой. Подойди к двери сарая и сдвинь задвижку. Поняла?
Девушка неуверенно кивнула и поплелась в сторону заднего двора.
Время стало резиновым. Минуты тянулись, как сыр моцарелла. Я уже решил, что из этой затеи ничего не выйдет, как возле входа послышалось копошение.
Подлетев к двери, я тихо позвал Марину.
Тишина.
— Мар…
Скрип задвижки и открывшаяся дверь не дали мне договорить. Я сделал шаг вперед и увидел мордашку Марины.
— Спасибо! Теперь возвращайся домой, а то заболеешь! — сказал ей я и кинулся к дороге, которая была усыпана рябиной. К моему ужасу, Аля уже прошла большую часть пути и теперь была почти рядом с ожидающим ее Карачуном.
У меня было крайне мало времени на размышление. Вернее, у меня его не было совсем, поэтому я решил действовать по ситуации. Прячась за стенами домов и стараясь не показаться на глаза немногочисленным собравшимся, в числе которых была и баба Шура с траурным выражением лица, я пробрался ближе к Але. В белом платье с вышитыми на нем красными узорами она сама выглядела как призрачная невеста. Бледные руки судорожно сжимали букет сухих полевых цветов, венок из еловых ветвей и красных ягод рябины немного
