скользнули под платье, медленно поднимая его вверх. Я приподнялась, чтобы помочь ему, и вскоре платье полетело в сторону.
Его губы начали спускаться ниже, оставляя за собой горячие следы на моей шее, ключицах, груди. Я выгнулась навстречу его поцелуям, чувствуя, как волны удовольствия захлестывают меня.
Даррен был нежен и внимателен, как будто боялся причинить мне боль, но в его движениях чувствовалась непреодолимая сила желания. Я отвечала ему каждой клеточкой своего тела, чувствуя, как между нами растет что-то необъяснимое, почти магическое.
Когда он, наконец, соединился со мной, это было как взрыв. Весь мир вокруг исчез, остались только мы двое, наши тела и души, переплетенные в этом волшебном танце. Его движения были уверенными и ритмичными, каждый толчок приносил невыносимое удовольствие, заставляя меня забыть обо всем на свете.
— Даррен… — выдохнула я, цепляясь за его плечи, чувствуя, как волны удовольствия поднимаются всё выше.
— Моя истинная… — ответил он, и в его голосе было столько страсти и любви, что у меня перехватило дыхание.
Мы двигались вместе, как единое целое, с каждым мгновением приближаясь к вершине блаженства.
И когда наконец наступил этот момент, он был ярким и ослепительным, как вспышка молнии.
Я вскрикнула от наслаждения, чувствуя, как всё тело содрогается в сладкой агонии.
Даррен последовал за мной, его голос смешался с моим, и мы вместе пережили этот пик, оставляя за собой только незабываемые ощущения.
Когда всё закончилось, он нежно обнял меня, прижимая к своей груди. Я слушала его учащенное дыхание, ощущала его тепло и понимала, что с этого момента наша связь стала еще крепче. Мы лежали на мягкой кровати, наслаждаясь тишиной и покоем после бури эмоций.
— Я хочу, чтобы ты полюбила это мир. Не отпущу тебя, — прошептал Даррен, целуя меня в макушку.
— Не отпускай, — ответила я, чувствуя, что это самая настоящая правда.
Засыпая, я забыла спросить о метке, которую по классике любовных фэнтези-романов, с избытком перечитанных мною, надо обязательно поставить на пару.
Но решила, что на это у нас еще будет время.
Как же я ошибалась.
Проснулась я, нежась в объятиях законного супруга.
Мои щеки залились краской стыда, когда я поняла, что лежу полностью на своём драконе. А тот, придерживая меня за голое бедро одной рукой, другой прижимает к себе за плечи.
Такая откровенная и беззащитная поза смутила меня. Ночь была потрясающей, и я, наверное, впервые в этом мире смогла нормально отдохнуть и даже выспалась.
Помню, как Даррен уже почти спящую меня отнес в ванную, помог помыться, а дальше уже провал.
Я повернула голову, уткнувшись ему в ложбинку между шеей и ключицами.
Аромат можжевельника и сандала заполнил нос. Как же вкусно он пахнет. Как жаль, что я не феникс больше, но даже капля драконьей крови принцессы, чьё тело я занимаю, помогала мне чувствовать своего самца.
Теперь я была рада даже такой малости.
Потёрлась кончиком носа о его могучий торс. Огладила пальцами литые пластины груди.
Было сложно остановиться.
Так хотелось трогать моего генерала, изучать его всего.
— Как ты себя чувствуешь? Позвать лекаря? — хрипло спросил Даррен. Я замерла.
— Ты не спишь? — я подняла голову и привстала, чтобы удобнее было смотреть в лицо своего мужчины.
— Нет.
— И давно?
— Сложно уснуть, когда рядом такая потрясающая молодая супруга.
Я рассмеялась.
— А я спала очень хорошо. Впервые.
Мой генерал провел кончиками пальцев по щеке, оттянул большим пальцем мою губу. Его глаза блестели голодом, и он снова повторил:
— Так как ты себя чувствуешь? Позвать лекаря?
— О-о-о, нет. Всё отлично, — хохотнула я и прищурилась.
А потом тут же была перевернута на спину. Мой генерал навис надо мной. Его волосы разметались вокруг нас, закрывая от всего.
— Ты ведь знаешь, как я хочу тебя.
— Чувствую, мой генерал.
— Повтори, — прорычал Даррен, и его глаза хищно загорелись.
— Я тоже тебя хочу, мой генерал.
— Хочу, чтобы ты так кричала каждую ночь.
— Посмотрим, — рассмеялась я, а Даррен, оскалившись, встал с меня и подхватил на руки. Я еще громче расхохоталась.
— Сначала ванная, потом еда, потом снятие заклятия, а дальше я не слезу с тебя.
— Звучит как угроза.
— Это она и есть.
— А как же… Санья?
— Её ещё ищут, и я не собираюсь терять ни капли времени, проводя его без тебя.
Я снова рассмеялась. В деверь раздался стук.
— Кажется, нас заждались, — улыбнулась я и провела кончиками пальцев по его щеке.
— Ничего страшного. Подождут ещё.
— Неудобно как-то.
— Не удобно дракона отвлекать от своей пары.
— Ну может, это маг или же поймали Санью. Надо узнать. Хочу, чтобы все побыстрее встало на свои места, чтобы ты узнал обо мне, — улыбалась я.
— Хорошо, тогда поторопимся. Но ты не вернешься к себе. Твоё место теперь рядом со мной.
— Я и не хочу никуда, — снова улыбнулась я и потерлась кончиком носа о висок дракона, пока тот входил в бассейн со мной на руках. — Но хочу, чтобы родители знали, что со мной всё в порядке.
— Я понимаю тебя.
— А твои родители? Они живут тут, в замке?
— Нет. Но ты уже видела отца.
— Ох, это маг?
— Нет. Император.
— Ого. Повезло мне, — хохотнула я.
— А мне больше.
Только спустя час мы смогли оторваться друг от друга. Потом снова сходили в бассейн, позавтракали и только потом пошли в сторону просторной и сдержанной гостиной.
Дикий ор сначала испугал, а потом заставил поторопиться.
Мы поспешно зашли в гостиную. Император шкирку держал моего ругающегося Соломона.
— Почему я его не понимаю? При снятии заклятия мы должны были начать понимать его. Чего он орет-то? — спросил император и непонимающе смотрел на мага, который задумчиво оглаживал свою бороду.
— Не могу понять, почему заклинание не помогло.
— Да все работает. Это просто великий и могучий русский язык. Раздел нецензурной брани. Потому вы и не понимаете.
— И что он голосит?
— Если перевести, то просит поставить его. Еще он в большой претензии, что его, Великого и Могучего Огненного Саламандра, засунули в это кошачье тело. Он столько всего перенес. И прочее.
— О, как красноречиво. А кажется, что он гораздо меньше произнес слов, — нахмурился император.
— Это тоже особенность нашего языка. Одно такое слово очень емкое.
— …. — в последний раз выругался кот, а потом все же вывернулся, красноречиво посмотрел на мужчин. — Ни черта не понимают. Короче, я на кухню.
И выбежал из гостиной. А потом вернулся и спросил:
— Про тебя рассказать им?
— Я сама, Соломон.
— Оки!
— Оки? — переспросил
