— Куда мы? — спросила она.
Он повернулся, расправил крылья, легко скользил в воздухе.
— Ко мне домой.
— Мы уже у тебя дома.
— В мой дом, Даниэлла.
Теперь она поняла его. Он нес ее в свои покои, туда нельзя было благородной женщине.
Ее желудок сжался от нервов… или волнения.
ГЛАВА 16
Жар исходил от его тела, словно он был печью, хоть он проводил дни в глубинах королевства. Даниэлла прижалась носом к его шее. Если он спросит, она скажет, что сохраняла свое тепло. Она дрожала, так что эти слова звучали бы правдоподобно. Но она просто не могла надышаться его запахом.
Земля. Нотка сосны и смолы из глубоких ран пострадавших после боя деревьев.
Она не должна была дышать им. Она не должна была нюхать Жуть, и сердце не должно было трепетать от этого.
Это был монстр. Существо, с которым, похоже, воевало ее королевство.
Но она могла думать только о красивом цвете его крыльев. Они бились за ним, сильные, удерживающие ее, словно она ничего не весила. Ветер свистел в дырах. Звук был песней, прогоняющей боль из ее груди, вину и смущение из ее разума.
С ним она ощущала себя сильнее. Словно она была дочерью своей матери. Когда-то великой королевы-воительницы. Словно она была лучше матери, которая впала в безумие, увидев его народ.
Даниэлла облизнула губы и успокоила разум, они опустились на незнакомый выступ. На плетеной двери были рисунки. Драконы, рыцари в серебряной броне, воины с большими крыльями. Все тянулось от двери по стене, изображая неизвестную битву.
Жуть опустил ее на землю. Она выскользнула из его рук, как всегда, но смотрела на камень.
— Что это за место? — спросила она.
— Мой дом.
Он прошел мимо нее и открыл дверь. Даниэлла, проходя мимо рисунков, провела пальцем по зеленой траве и синему небу. Она замерла на миг и коснулась нежно существа с крыльями и в броне.
Она взглянула на него.
— Это ты? — спросила она.
— Нет, — но он долго смотрел на картину. — Идем. Нужно о многом поговорить.
Точно. Она не знала, как теперь говорить. Там был его дом. Там он спал.
Они еще не были наедине в таком важном месте. Даже на лугу на них могли смотреть другие существа.
Она сглотнула, прошла мимо него в покои ее Жути.
Комната была проще, чем она думала. Кузнец и Ткачиха украсили свои стены. Хотя у них украшения были от их работы.
Ее Жуть предпочитал простые стены. Там были только лишайник и мох, зеленые и мягкие. Плющ тянулся с потолка, хотя она не знала, как он рос без солнца.
Она затаила дыхание, увидев кровать в дальнем углу пещеры. Длинные полоски прозрачной ткани всяких цветов свисали с потолка. Он спал среди нежной радуги, сделанной будто из тумана, а не нитей. Огонь трещал в центре комнаты, дым улетал в дыру в потолке.
— Садись, — буркнул он. Ее Жуть указал на подушки у огня. — Я не ждал гостей.
Даниэлла устроилась, подняла кубок у огня. Металл был надбит сбоку, и было проще его держать.
Она поднесла кубок к носу и вдохнула.
— Медовуха?
— Не совсем.
Горечь алкоголя ударила по ее ноздрям. Глаза слезились, она закашлялась и опустила кубок на землю.
— Что это за гадкий запах?
Ее Жуть опустился на подушки рядом с ней, смеясь.
— Мы зовем это кусачка живота. Хочешь попробовать?
— Нет, — резко ответила она. — Мне еще нужен желудок, а эта штука его сожжет.
— Скорее всего. Вряд ли люди это пробовали, — он поднял кубок в ее сторону и сделал большой глоток. — Расскажешь, кто пытался разбить тебе голову как орех?
Кровь отлила от ее лица. Как ей рассказать ему, что ее ударил отец? Как признаться, что она просто стояла, пока он ругал ее, а потом ударил, а она все равно ничего не сделала?
Стыд сдавил ее шею, мешая дышать.
Даниэлла облизнула губы. Она пыталась шевелить языком, во рту пересохло. А потом она опустила плечи в поражении и протянула руку.
— Дай сюда.
Он приподнял бровь.
— Что, прости?
— Отдай, Жуть.
Ее Жуть не мешкал. Он отдал ей кубок.
Даниэлла зажала нос и сделала глоток. На вкус было как моча и мертвечина на полу пещеры. Она закашлялась, но жжение в желудке было многообещающим.
Она проглотила напиток, не выплюнув ее.
Он смотрел на нее с тревогой, и она не знала, что делать. Алкоголь растекался теплом по телу. Это и его взгляд рассекли ее швы.
Жуть указал ей рукой продолжать.
— Говори, принцесса. Ты прибыла сюда не просто ради встречи со мной.
Может, для встречи. Может, она думала, что только тут могла спрятаться, когда жизнь трещала по швам.
Даниэлла сжала кулаки и вонзила их в бедра.
— Мой отец.
— Что твой отец?
— Он меня ударил. Я не сказала ему, где была днем. Когда он нашел меня, то ударил так, что голова столкнулась с дверью, — она коснулась с дрожью раны на лбу. — Вряд ли он думал, что останется след. Раньше он не оставлял следов.
Жуть не двигался. Он застыл, словно стал каменным. А потом он помрачнел. Он прищурился, клыки выпирали изо рта, когти впились в камень.
Раздался тихий скрежет, его ладони оставляли следы на полу.
— Тебя ударил твой отец?
Она попыталась держать спину прямой.
— Да.
Он медленно вдохнул, а потом выдохнул. Снова и снова, пока она не поняла, что он медитировал, как учил ее.
— Жуть? — спросила она. — Что случилось?
Он процедил сквозь зубы:
— Что ты знаешь о своем отце?
— Он — король Холлоу-хилла. Может, не лучший, но его никто не забудет. Королевство процветает при его правлении, а народ… любит его, — но что еще она знала об отце? Очень мало. Он был скрытным, его история была загадкой и для нее, и для народа.
Жуть кивнул. Его челюсти сжались, а потом он сказал:
— И что ты думаешь о нем?
— Думаю, люди не зря его любят, — честно ответила она. — Он сделал много полезного для королевства.
Повисла долгая пауза. Ее Жуть смотрел на нее с вопросами во взгляде, и она их знала. Он хотел, чтобы она сказала больше. Чтобы высказала правду, что давила на горло, обжигая.
Даниэлла отвела взгляд.
— Думаю, семья боится его. Нет, не думаю. Моя семья в ужасе. Я должна была смочь защитить их, но не смогла. Теперь я не могу защитить даже себя.
— И поэтому ты пришла ко мне, — прорычал он. — Принцесса Холлоу-хилла ищет совета у Жути.
Когда он так говорил, звучало неправильно. Словно она предавала народ, доверяя ему.
— Ты был добрым, — прошептала она. Даниэлла смотрела на свои ладони, впервые с прибытия заметила грязь под ногтями.
Грязь и следы травы испортили красивое голубое платье. Она порвала рукав, пока ползла в туннеле, и земля оставила следы на ее коже. Она выглядела не как принцесса. Она будто выбралась из могилы.
Ее Жуть плавно встал. Он прошел по комнате, оставил ее одну в миг паники.
Что подумала бы о ней сестра? Просила помощи у Жути, когда могла пойти к Диане. Они могли бы придумать то, что помешало бы ее отцу…
Нет.
Они пытались так сделать раньше, но провалились, и не раз. Король знал слабости и силу своих детей. Если Даниэлла хотела вырваться из его хватки, нужно было удивить его.
Миска воды опустилась на землю рядом с ней. От стука она вздрогнула, но от его ладоней на ее лице она заскулила. Он сжал ее щеки, словно она ему принадлежала.
Жуть удержал ее на месте, когда она попыталась отпрянуть.
— Тише, принцесса, — пробормотал он, голос был низким гулом.
— Что ты делаешь?
Он опустил обрывок ткани в воду, а потом поднес к ее лицу. Его ладони с когтями нежно смыли грязь с ее лица. Он все протер тканью. Прохладная ткань остужала ее горящие щеки.
