Его большой палец задел край ее челюсти, грубый от тяжелого труда. Он прижал другую ладонь к ее шее сзади. Он удерживал ее нежно, но крепко.
Даниэлла закрыла глаза. Она позволила ему заботиться о ней, ослабить боль от признания.
Он ничего не спрашивал. Даже когда отпустил ее, забрал миску и вернулся к ручейку.
Она смотрела, как он вылил грязную воду и наполнил миску. Он вернулся к ней, тихий, но не пугающий.
Слова вырвались раньше, чем она поняла, что говорит.
— Я думала, Жути должны пугать.
— По большей части, мы такие и есть.
Журчание воды успокаивало. Капли падали на ее колени. Он поднял ее руку, опустил ладонь себе на плечо. Он водил тканью по ее грязной коже.
Даниэлла следила за движениями. Он впился пальцами в ее мышцы, чтобы расслабить их.
— Ты не пугаешь меня.
Он фыркнул, и звук был странным.
— Твои люди всегда знали о Жутях. Я удивился, встретив тебя на лугу одну. Мы сражались годами. Пытались порвать друг друга за власть над королевством.
— Мне никто не говорил, что под Холлоу-хилл живет народ.
— Нет, твой отец решил уберечь тебя в той башне, — он бросил ткань в воду, что стала красно-коричневой. — Но твой отец всегда любил боль и кровь.
Сердце Даниэллы замерло. Она дышала с шумом, пытаясь поймать его взгляд. Он не смотрел на нее, и она поймала ладонью его подбородок. Она повернула его голову к себе.
— Ты знаешь моего отца?
Он прикусил губу клыками.
— Я знаю крик твоего отца и боль от его меча.
Слезы выступили на ее глазах, грозя пролиться.
— Расскажи.
Ее Жуть накрыл ее ладонь своей, прижал к своей щеке. Он глубоко вдохнул. Очень медленно он отодвинул ее ладонь и прижал губы к трепещущему пульсу на ее запястье.
Он поднял ее ладонь мимо шрамов на его лбу к сломанному рогу на голове. Он прижал ее пальцы к неровному краю. Она ощущала все неровности, впивающиеся в ее чувствительные пальцы.
— Нет, — прошептала она с дрожью в голосе. — Скажи, что это не правда.
— Твой отец мечтает о тьме без света. Он уничтожает, а в конце всегда побеждает.
Жуть отпустил ее руку, но Даниэлла не убрала ладонь со сломанного рога.
Она касалась каждого выступа, а потом склонилась и поцеловала обломанный край.
Даниэлла опустилась перед ним.
— Я не могу исправить решения отца. Я не могу вернуться во времени и спасти тебя от его гнева. Но я могу сделать будущее лучше. Я могу вырваться из-под пятки отца. И тогда обещаю, я все исправлю.
Глаза Жути становились все шире с каждым словом. Когда она закончилась, он погладил большим пальцем ее щеку. Слеза осталась на его пальце.
— Ты уже пыталась, принцесса.
— И провалилась. Но я не сдамся.
— Я не сомневался в этом.
— Жуть… — она многое хотела ему рассказать. О многом хотела попросить. Помочь ей с отцом. Дать армию. Хоть чем-то помочь.
Но ее отец заставил его страдать. Уже оставил на нем след, так что просить было бы неправильно. Это был не его бой, а ее.
Даниэлла бросилась на Жуть. Она обвила руками его шею, прижалась щекой к его плечу. Она впитывала его тепло, пока он робко обвивал ее руками.
Она прошептала в его голую кожу:
— Я пришла сюда, чтобы попросить о помощи. Но вряд ли ты можешь в этом помочь.
— Я помогу, если смогу, принцесса. Я научу тебя всему, чему могу, но не знаю, можешь ли ты победить в своем бою мечом.
Он был прав. Он всегда был прав.
С ее отцом нужно было разобраться как с политикой и людьми, а не в стиле Жути.
Она сжала губы и кивнула.
— Ты прав. Я ненавижу это, но ты прав.
— Я верю, что ты поймешь, что делать. Когда время наступит.
— Я просто хочу помочь тебе, — еще слеза покатилась по ее щеке на его плечо, пропала на его груди.
— Помочь мне? — он рассмеялся. — Принцесса, ты пришла из замка сюда, попала в сердце Впадины, где слышно биение ядра королевства. И ты переживаешь за меня? Переживай за себя.
— Я в этом плоха.
Он сжал ее крепче, притянул ближе. Она слышала биение сердца королевства, ведущее ее к неопределенному будущему.
Может, если она послушает внимательно, она поймет, что делать.
Жуть сказал:
— Я знал раньше женщину как ты. Я вспомнил то, о чем и не подозревал. Но я знал женщину, которая не сдалась бы, как бы жизнь ни мучила ее.
— Если сдамся, он победит.
— А ты не любишь проигрывать, да, принцесса?
Она отодвинулась. Оставшимся рукавом она вытерла влагу с глаз и носа.
— Нет. Я не люблю проигрывать.
— Тогда я помогу тебе всем, чем смогу, — Жуть встал и протянул ей руку. — Но хватит риска из-за встреч со мной. Я не позволю снова сломать тебя из-за меня.
— Я не сломалась, — возразила она. — Это просто порез.
Он кивнул.
— Нужно куда больше, чтобы сломать тебя. Идем, принцесса. Я отведу тебя домой.
Она не хотела домой. Замок был для нее местом кошмаров. Но она не могла оставаться и здесь.
Даниэлла взяла его за руку.
— Хорошо. Веди меня домой.
ГЛАВА 17
Даниэлла вернулась в замок и в свою комнату без проблем. Она принесла поднос в свою комнату, и стражи впустили ее, даже не взглянув на ее лицо.
Мило сел на ее кровати. Его длинные светлые волосы растрепались ото сна.
— Ну? — спросил он. — Ты получила нужные ответы?
— Нет, — Даниэлла опустила поднос на трюмо и села на стульчик.
Она сбросила плащ на пол. Ее платье было грязным и испорченным, но хотя бы лицо и руки были чистыми, благодаря ее Жути.
— Даниэлла, — охнул Мило. Он бросился к ней и взял за руки. — Что случилось?
Она пожала плечами.
— Он не смог нам помочь. Отец оставил след и на моем тайном помощнике.
— Он оставил след на всех нас. Тем, кто не ощутил его гнев, повезло, но это редкие, — Мило провел пальцем по порезу на ее лбу. — Тебе нужно быть осторожнее, сестра.
— Разве не я должна тебе это говорить? — ответила она, криво улыбаясь. — Голова болит.
— Не удивлен. Ты словно билась об камни, — Мило выпрямился. — Ты же не билась головой об камни?
Она подавила смех.
— Нет.
— Хорошо.
Мило развернул ее.
— Давай снимем с тебя это платье.
— Мне помогут служанки.
— Я знаю, — его пальцы быстро расстегнул пуговицы на ее спине. — Но я не против помочь, и ты не хотела бы, чтобы служанки тебя такой видели.
Она не хотела. Хотя ее брат не должен был помогать ей раздеться. Он был принцем, а не служанкой.
