— Не помню, чтобы на прошлом балу кто-то оскорбился. — Меня не столько уязвляли, сколько развлекали его претензии. Ну в самом деле, основной костяк манер у меня в порядке, это признавал даже Яролир. На полу я при посторонних не сидела, руками куски с блюда не хватала, канкан в присутствии их величеств и высочеств не отплясывала. Какого ж рожна еще?
Мелочи? Они мелочи и есть.
Но муж так не считал. Он нудел и нудел не переставая, а еще вздыхал так тяжко, словно я его каждым своим движением за задницу кусала, не меньше.
— На предыдущем приеме твою дерзость принимали за бунтарство и потому только лишь шипели вслед. А теперь тебе предстоит демонстрировать лояльность, покорность и уважение. Это совсем другой набор ритуальных фраз. И поверь, мне самому не хочется узнавать, насколько разозлится принц, если мы не выполним его прямой приказ.
— Покажет совсем злого полицейского?
— Кого⁈
— Ваша игра с принцем называется «хороший полицейский — плохой полицейский». Так называемый следственный прием из моего мира. — Я почуяла возможность слегка отдохнуть от занудства и поклонов, присела на кушетку и стала объяснять дальше, коль скоро меня никто не останавливал: — Это психологическое воздействие. Кто-то один изображает из себя последнюю сволочь, ругается, хамит, грозит карами. Второй в это время всячески выражает подозреваемому сочувствие и готовность помочь, если объект согласится на сотрудничество. Объект поневоле проникается доверием к тому, кто его не кошмарит, и выкладывает ему признания, откровения, планы врагов и прочее.
— Хороший прием, да. Но у нас обычно «злой палицэски» держит в руках раскаленное железо и щипцы. А добрый — крест и лист для добровольного признания. Так что нет, такое мы к вам не применяли.
— Ну, это все же принц, а не палач, — усмехнулась я. — И я понимаю, отчего он решил так резко начать меня пугать. На его фоне ты уже не смотришься откровенной сволочью. Просто обманщик в силу служебных обязанностей.
— Какое интересное мнение. А кем вы считаете себя? Невинной жертвой?
— А что такое вообще «невинная жертва»? — Я пожала плечами. — Ты помнишь мое мнение на этот счет, я вчера его высказала вполне ясно. Ты имел право на недоверие, я имею не меньшее право выбирать себе мужчину. Мы партнеры, мы сотрудничаем. И я готова откровенно отвечать на столь же прямо заданные вопросы. Лезть ко мне в постель для этого не нужно. А то, что было, — ну было, чего теперь-то.
— Что-то мы с вами, дорогая, отвлеклись, — после недолгого и слегка недовольного молчания буркнул Яролир. — Покажите-ка мне снова приветствие вышестоящему. Допустим, я представил вам лорда Шервуда с женой Мередит и дочерью Дианой. Как вы им ответите?
— Приветствую вас, ваше сиятельство. — Я с тяжелым вздохом склонила голову к груди и присела в легком реверансе. — Леди Мередит. — Небольшой кивок чуть вбок. — Леди Диана. — Едва заметное движение подбородком и улыбка.
Яролир сжал губы и нервно постучал пальцами по столу.
— Ну что опять не так⁈ — не выдержала я.
— Я не знаю уже, как тебе показывать, чтобы ты увидела разницу. Хотя, возможно, стоит попробовать по-другому. — Тут Яролир зашел мне за спину и встал вплотную. — Во-первых, распрями спину. Вот так. — Когда Лир развел мне плечи, мне показалось, что кости лопаток практически стукнулись друг о друга. — И не вздумай снова горбатиться при поклонах, спина всегда прямая, — продолжил мужчина, слегка разминая мне мышцы. — Затем подбородок. Держим вот так, — пальцами приподнял он названную часть тела, слегка поглаживая. — Теперь пробуй приветствие.
— Как? Ты меня держишь.
— Вот именно, не даю тебе снова принять позу ежа, — прошептали мне на ухо.
— Сам ты еж. Я нормально держу спину, осанка в порядке.
— Для повседневности нормальная, согласен. Для неофициальных встреч, для семьи и прогулки по саду в обычный день. А здесь нужна подчеркнутая. Понимаешь?
— Ладно. Отпусти, я поняла.
— Хорошо-хорошо. Отпустил. Леди-вредина.
Такое впечатление, что он сам себя от меня силком отдирал. Но руки убрал и отошел, хотя и с поджатыми губами. Ну вот что он творит? В сочетании с обиженными глазками в очочках поджатые губки выглядят так, что я сейчас ржать буду, а не кланяться!
Тоже мне, грозный лорд…
— Все! — то ли рявкнула, то ли взмолилась я спустя час. — Хватит на сегодня! Иначе кальмаров вам будет поставлять труп!
— Хватит так хватит. Я тоже устал, никогда не думал, что учителем быть так сложно. Хотя и предполагал, что все будет непросто, раз моя ученица стара и уперта.
— Скажи спасибо, что память тела никуда не исчезла. Иначе такая бабушка, как я, ваши балетные па ни за что не повторила бы. Извращенцы какие-то, а не королевский двор.
— Говоришь как типичная горожанка с рынка, но ладно, высокую речь мы потренируем завтра. Надо будет поискать мои детские конспекты. Или… лучше нанять наставницу?
— Если тебе не жалко наставницу — нанимай.
— Ты хочешь сказать, что замучаешь ее первая?
— Не исключаю этого варианта. Но в основном я имела в виду, что это вам потом придется брать с дамы подписку о неразглашении. Или как тут у вас делается? Мертвые секретов не выдают?
— Пресветлый, что же это был за ужасный мир, из которого ты пришла? Достаточно было бы показать почтенной наставнице справку от господина Торстена о твоих душевных болезнях. Жаль, с балом такое не выйдет. Там все должны считать тебя полностью здоровой и полноценной.
— Вот спасибо, дорогой, только справки об умственной неполноценности мне не хватало в моем будущем бизнесе. Только попробуй!
Глава 27
Чарминг, вопреки моим ожиданиям, вовсе не торопился покидать гостеприимный дом лорда Оверхольма. И ладно бы, но, пока он сидел здесь, с ним положено было общаться. И обедать. И не только с ним.
Точнее, так: сам принц мне особенно не мешал. В рамках деловых отношений я могла обсуждать с ним хоть прибрежный лов креветки, хоть качество водорослевых корзинок для краба, хоть устройство королевских кладовок для хранения всего этого добра. Хоть мою собственную роль в спектакле «покоренный юг».
Но!
Он же не один по дому ползает. У нас тут, помимо принца, целый гадючник нежных цветочков. Черта лысого они так просто упустят шанс покрутиться вокруг коронованной особы, ведь наш прекрасный принц еще не женат и даже не помолвлен. Какое ужасное упущение в его-то возрасте, что ж ему-то южную жену не выдали? Папенька родного сына пожалел? Или обделил? Хотя, скорее всего, просто не положено монаршей особе жениться на иностранке. Но от этого не легче!
И ладно бы «нежные гадюки» роились вокруг него самостоятельно, в гордом коллективном одиночестве. Но Яролир решил устроить из них полигон для тренировки будущего фуршета. В смысле — моих манер. И начал представлять мне их всех, прося развлечь дам и их сопровождающих светской беседой. Или пригласить их на чашечку чая, будь он неладен.
Хорошо, что я вспомнила свое обещание, данное во время недавнего разговора с этими умниками. В смысле, я пообещала разобраться с невестой моего мужа и ее свитой так, чтобы, с одной стороны, никого не убить, а с другой — раз и навсегда отцепить ядовитые зубы со своего подола.
Вспомнила, предвкушающе потерла ладошки, не скрывая от мужа и принца своего злорадства, и приготовилась развлечься. Этикет, говорите? Будет даже забавно балансировать на грани идеального соблюдения всех формальностей посреди жестких разборок в бабской иерархии. Эти наивные мальчики даже не представляют, какого джинна выпустили из бутылки. Им же кажется, что нежные дамы не способны на настоящие военные действия. Ну-ну. Ну-ну…
Для начала я ударила по самому больному. По модным новинкам. Тут как раз откуда-то из-за очередной границы принесло ужас в виде так называемого эннена на голову. Ну помните, в старых сказках и на картинках тетки щеголяли с остроконечной трубой на голове? С которой еще простыня свисала до самой земли? Вот. Я-то, наивная, всегда думала, что подобный кошмар остался в эпохе рыцарей Белой и Алой розы. А у нас тут, слава богу, как минимум просвещенный девятнадцатый век по уровню развития общества и производства. Да еще и магия прибавляла налета современности за счет множества полезных бытовых артефактов. Откуда могло выскочить это дикое сооружение и с какой стати местные аристократки с ума посходили по этому поводу — загадка загадок.
