Я забралась обратно в «ровер» и захлопнула дверцу. И возобновила движение, на этот раз глядя на дорогу куда более внимательно.
Какие еще сюрпризы может принести мне этот день?
Я размышляла над шокирующими фактами, с которыми столкнулась: Бэрронс, который… ну, делал со мной то, что делал, чтобы вернуть меня к реальности; появившийся у меня иммунитет к барьерам и смертельным сексуальным чарам принцев Фейри; Тени, проглотившие больше половины Ирландии; битва Фейри в небе, а теперь еще и МФП.
Я бы ни за что не поверила, что самое большое потрясение все еще ждет меня впереди.
Я остановилась примерно в двадцати милях от аббатства и вышла, чтобы поиграть с новым оружием, потренироваться стрелять и перезаряжать его.
Чтобы справиться с первоначальным «ха, а если я уроню эту штуку и сама себе снесу голову?», у меня ушло меньше времени, чем я ожидала.
Чувствовать автомат в своих руках было приятно, его твердость и вес успокаивали. Так было с любым оружием, которое попадало мне в руки. Наверное, это заложено в моем ДНК ши-видящей. Мы были рождены, чтобы защищать, сражаться. И моя кровь это знала. Подозреваю, что с нашими родословными возились очень долго. Века, а то и тысячелетия.
Я снова двинулась к аббатству, проезжая десятки барьеров. Ровена наверняка заставила свою паству потрудиться, посылая ши-видящих во все стороны, чтобы изобразить защитные руны и то, что ими не являлось. Я размышляла над тем, какие еще задачи она придумала для своих подчиненных, чтобы не дать им времени задуматься и поднять мятеж, который, по моему скромному мнению, надо было затеять уже давно. Скажем, до того как они потеряли Темную Книгу, из-за которой и велась эта глупая война, потому что кто-то наверняка заснул на своем посту и позволил этому случиться.
О да, у меня были причины и желание сцепиться с не-такой-уж-и-Грандмистрис.
Я остановила «ровер» у входа в каменную крепость аббатства, вышла и заперла его — внутри были мои припасы, никто их не заберет, — после чего зашагала к двери. Рюкзак и МакОреол я оставила в машине, но прихватила с собой автомат. И очень удивилась тому, что пожилая женщина не ждала меня на крыльце, скрестив руки на груди, с очками на носу, за которыми прячутся пронзительные голубые глаза, завораживающие умом и жестокостью, и что у нее за спиной не стоит группа ши-видящих, не желающая впускать меня внутрь. Мы никогда не были в хороших отношениях, и я не сомневалась, что после всего, что произошло, наши отношения, если их можно так назвать, станут еще хуже.
Честно говоря, мне было плевать.
Дверь оказалась заперта. Я вскинула новую любимую игрушку и послала очередь пуль в дверную ручку, а потом выбила ее.
В вестибюле было пусто. Возможно ли, что меня никто не ждал? Я прошла через все барьеры, они на меня среагировали. Я нахмурилась. Или на меня они не реагируют?
Если теперь я могу проходить барьеры, возможно ли, что я совсем их не задеваю и меня нельзя заметить? Это мне бы очень пригодилось. И все равно, я же только что стреляла из автомата. Это наверняка должно было привлечь чье-то внимание.
Когда меня атаковали, это произошло так, словно на меня из пустоты обрушилась каменная стена, и в третий раз за день я свалилась на задницу. Кто-то выхватил у меня автомат и начал колотить меня, как очень быстрый боксер.
А потом в поле моего зрения мелькнуло лицо. Я вскрикнула, она вскрикнула, прекратила меня бить и обняла так крепко, что у меня чуть спина не треснула.
— Мак! — воскликнула Дэни. — Ты вернулась!
Я рассмеялась и расслабилась. Люблю я эту девчонку.
— Я говорила тебе, что ты крутая, Дэни?
Она скатилась с меня и вскочила на ноги.
— Нет. Никогда. Я бы это запомнила. Но можешь сказать это снова, если хочешь. И рассказать об этом всем остальным. Я не против.
Ее кошачьи глаза на мальчишеском личике сияли.
— Ты крутая, Дэни.
Я встала и забросила автомат на плечо. Пару секунд мы стояли и улыбались. Мы были очень рады друг друга видеть. А потом заговорили одновременно.
— Ты в порядке, Мак?
— Что с тобой случилось, Дэни?
— Ты первая. — Она восхищенно оглядела меня с ног до головы. — Чувиха, выглядишь обалденно. Мне нравится этот плащ. А что ты делала? Тренировалась с тяжестями?
Я покраснела. А потом закатила глаза. Таскаю автоматическое оружие и при этом заливаюсь румянцем? Надо побыстрее с этим справиться.
— Чувиха! — с уважением протянула Дэни. — С Бэрронсом? Ты все это время занималась с ним сексом? И поэтому вернулась из страны Нимфомании? Я так волновалась, когда ты не пришла в себя. Хотя, наверно, не стоило. Я нигде не могла тебя найти. Куда он тебя забрал? Я весь Дублин обшарила, искала тебя каждый раз, когда удавалось сбежать от Ро. А это было нечасто, — сказала она с кислой миной, но тут же просветлела. — Ты должна все мне рассказать! Все-все!
Я наморщила нос.
— Откуда взялось слово «чувиха»? Дэни надулась от гордости.
— А разве я теперь не говорю, как ты? Я смотрела много американских фильмов. И практиковалась.
— Мне больше нравилось, когда ты ругалась через слово. И я ничего тебе не расскажу. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Все, что тебе нужно знать, — это то, что я теперь в порядке. Я вернулась.
— Ты занималась сексом с Бэрронсом и не собираешься мне совсем ничего рассказать об этом? — Она выглядела удивленной. — Ничего? Даже одной малюсенькой детали?
О Господи. Как заметно, что ей всего тринадцать. Ну и что мне с ней делать?
— Ничего. Никогда.
— Ты жопа.
Я рассмеялась.
— Я тоже тебя люблю, Дэни.
Она улыбнулась.
— Я тебя спасла.
— Я это ценю. И я твоя должница.
— Можешь расплатиться, рассказав мне про секс.
— Если ты посмотрела столько фильмов, милая, ты знаешь о нем уже достаточно.
— Но ведь не… ну, ты понимаешь. Не о нем.
Я внимательно на нее посмотрела. Дэни говорила с придыханием. Все озорство исчезло; глаза стали, как у олененка. Дэни — непокорная хулиганка Дэни — выглядела так, словно чувствовала слабость в коленях. Меня это поразило.
— Теперь ты запала на Бэрронса? Я думала, что ты сходишь с ума по В'лейну.
— По нему тоже. Но когда Бэрронс пришел и вытащил тебя отсюда, чувиха, если б ты только видела, какими глазами он на тебя смотрел!
— Я не чувиха. Меня бесит это слово. — Я не собиралась спрашивать. — Ну и как же он на меня смотрел?
— Как будто у него день рождения, а ты была тортом.
