Силы небесные… Как же хочется верить, что всё это — всего лишь шалость. И чёрт с ней, с баронессой! Её судьба волнует меня куда меньше — кто бы ни пришёл бунтарке на помощь — кроме как любоваться на выскакивающих при каждом слове жареных слизней, ему, собственно, ничего не светит. Пройдёт время — беглецы вернутся во дворец в надежде на избавление. А только нет её, этой надежды, если я правильно расшифровала механизм снятия проклятия.
— Нууу…, - тянет юный правдолюбец, по-прежнему старательно избегая смотреть мне в глаза.
— А подробнее? И если можно — чётче. Я жду! — включаю учительский командный голос — должно сработать.
— Понимаете…
Мальчишка замер на полуслове, потому что в окно кареты влетела птичка. Да не просто птичка, а птичка-синичка, старая знакомая — видела я эту желтогрудку рядом с Патриком, и не раз! Как ни была занята кашей, а заметила. Карета неслась во весь опор — влететь в окно на полном ходу было не просто. Кекс лениво посмотрел на гостью, словно признал старого знакомого — собаку не обманешь, да и Патрик тут же вздохнул с явным облегчением — что-то тут не то!
Я перевела взгляд на синичку, потом на Патрика.
— Ну всё, хватит, — я покачала головой. — Рассказывай, как есть!
Пространство в полутёмной карете вспыхнуло разноцветным маревом, воздух задрожал, и напротив меня оказалась… принцесса Злата.
— Простите, — проговорила она виновато.
— Значит, всё это время ты была рядом? И новости из дворца нашему скомороху в буквальном смысле птичка приносит на хвосте — я правильно понимаю?
Девчонка виновато опустила голову.
— Так это же здорово! — я не смогла сдержать восхищения — интересно, как это — превратиться в птицу и взмыть в синее небо?
Издавна человек мечтает обрести крылья. Вспомним миф об Икаре. Там, правда, не особо всё хорошо закончилось, но не о том речь. Король и принцесса превращаются в птиц! Волшебно само по себе, а уж о возможностях слежки и сбора данных во время информационной войны, если смотреть на ситуацию с точки зрения внутренней и внешней политики, то… Так, Наташа, тормози! Ты же с детьми, имей совесть, о чём ты только думаешь?
Злата подняла голову с надеждой.
— Ты умеешь обращаться в птицу, — посмотрела я на принцессу. — Как папа. А ты — об этом знаешь, — перевела взгляд на Патрика, что изо всех сил делал вид, что он — бархатная подушечка на сидении.
Наконец оба кивнули, смирившись с тем что сопротивление бесполезно — их раскрыли.
— Почему Злата скрывает это умение от окружающих, мне вполне понятно, — продолжала я, — На её месте я сделала бы тоже самое. Слишком велик соблазн — всегда можно удрать, пока никто не видит, собрать нужную информацию опять же.
— Это не то, о чём вы подумали, — Злата покраснела, сдерживая слёзы.
— Солнышко, никто из нас не знает, о чём думает другой, поэтому просто рассказывай.
— Принцессы не превращаются в птиц, — начал Патрик с молчаливого согласия принцессы и тут же зажмурился, ожидая, видимо, что я обрушу на его голову самое страшное колдовство из всех, что мне подвластны в этом мире.
— То есть как это — «не превращаются»? — я нахмурилась, ничего не понимая. — Вот же она — взяла и превратилась, прямо у меня на глазах. Или мне это приснилось?
Дети переглянулись.
— Знали бы вы, как я перепугалась, когда увидела в образе грача его величество, — призналась я, надеясь разрядить обстановку.
— Отец показался вам настолько страшным? — огорчилась Злата.
— Нет. Я подумала, что часовню — тоже я.
— Какую часовню? — не поняли дети.
— Не важно. Я испугалась, что это я его заколдовала, понимаете?
— Умение обращаться в птиц — магическая способность королевского рода, — объяснила принцесса и добавила, — по мужской линии.
— А ты…
— Когда мама ушла, — принцесса заговорила быстро, словно опасаясь, что, если не решится сейчас, не решится уже никогда, — Это был… обычный день. Мы завтракали.
Я вспомнила совет придворного есть бутерброды быстрее, пока они не исчезли и кивнула.
— Мама… — голос принцессы дрогнул — Она даже не поцеловала меня. А ведь знала, что уйдет. Планировала побег. Последний завтрак вместе…
Я обняла принцессу, прижала к себе.
— Она не знала, от какого сокровища отказывается, — я сдержалась, проглотив все слова, которыми очень хотелось охарактеризовать поступок королевы.
— Вы… правда так думаете? — всхлипнула девочка.
— Что ты — сокровище? Конечно. И знаешь, что? Я думаю, отцу нужно рассказать правду.
Я попыталась добавить в голос строгости, но похоже, получилось не очень.
глава 11
— Лучше поговори с отцом наедине, — напутствовала я Злату.
— Чтобы никто не видел, как он меня отчитывает?
— Чтобы никто и знать не знал, что у тебя есть такой замечательный дар! — вздохнула я, покачав головой.
Конечно, Стефан рассердится. Исчезновения дочери наверняка вымотали короля, доведя до отчаяния. Но за то, что у принцессы проснулся дар, дочь он ругать не станет. В конце концов это бессмысленно, в том нет её вины, и я очень надеюсь, что мудрости магу, который сам превращается в грача хватит и на то, чтобы успокоить, и на то, чтобы оценить все плюсы сложившейся ситуации, а они есть!
Конечно, мне хотелось вмешаться. Направить беседу, объяснить людям-птицам, насколько их магия волшебна и удивительна. Вот мне бы так! Но я понимала — тут дело личное, семейное. Стефану и Злате есть о чём поговорить.
Принцесса кивнула и вмиг обернулась птичкой-синичкой. Крошечное юркое солнышко вспорхнуло и исчезло в снежном вихре, словно и не было.
— Переживаю я за неё, — пробормотал Патрик. — Может, стоило промолчать?
— Заставляя короля каждый раз сходить с ума? Он не заслужил такого.
— Вы правы, — согласился Патрик. — Но…
Колёса застучали по мостовой. Карета выехала на брусчатку, а это значит — мы уже в столице. Выглянув в окно, мальчишка сник, точь-в-точь как принцесса, когда поняла, что придётся всё рассказать отцу.
Я терпеливо ждала объяснений, но Патрик молчал.
— Приехали! — раздался весёлый голос возницы. — Выходи, парень.
— Где это мы?
— В приюте, — буркнул скоморох.
От его обычной бесшабашной весёлости не осталось и следа. Бьют их там, что ли?
— Тебя накажут за то, что удрал?
— Накажут, — равнодушно отмахнулся он, и я поняла, что нет — мальчишка не боится, тут что-то другое…
Посмотрела на Кекса, ища поддержки, но мопс и сам ничего не понимал.
Неожиданно я почувствовала, что происходит у подростка в душе. Мир тут и впрямь волшебный, а я — ведьма. На улицах столицы Патрика ждали приключения, Злата, дворцовые интриги, тайны, магия и куча интереснейших дел! Мы с Кексом, в конце концов. В приюте же всё напоминало о том, что он — оставшийся на попечительстве королевства обездоленный сирота. Ходить строем в одинаковых чистеньких костюмчиках… не для него! Даже я, взрослый человек, педагог, ратующий за то, чтобы всё было прилично и правильно, даже я не могу себе этого представить.
— Пойдём вместе? — предложила я и решительно вышла из кареты, прижимая мопса к себе. — Посмотрим, как там у вас.
Больше всего на свете мне хотелось просто забрать скомороха с собой. Отмыть, накормить. Заняться с ним стихосложением… Ведь явные способности, но я бы подкорректировала. «Не мог он ямба от хорея, как мы ни бились, отличить…»
С другой стороны, это безответственно. Мальчик — не мопс. Рано или поздно мы с Кексом вернёмся домой. Что, если Патрик не захочет в наш мир? Скорее всего так и будет, и тогда ребёнок осиротеет во второй раз. Нет уж, такого допустить никак нельзя.
Любопытно, как у них тут, в приюте? Может всё не так страшно, как кажется Патрику, а может и того хуже? Надо убедиться самой.
Мы вошли в ворота небольшого, чистого особняка. Снег убран, территория обнесена высоким забором.
— Патрик вернулся! — загомонили звонкие детские голоса. — А нам кашу горячую давали!
