Оказалось, что внутри они имеют большое, прямо-таки огромное пространство. В одной из них оно было размером со стол, в другой — с тот же сундук. Однако такое распределение никуда не годилось. Если внутри столько места, то должны быть какие-то отделения или пространственные карманы. Иначе все вещи внутри перемешаются. Тут в одной сумке-то еле найдёшь закатившийся на дно тюбик помады, а в таком бауле и подавно. Нужно будет Лимара об этом подробно расспросить.
Кроме того, сумочки и внешне были неказистыми.
Снаружи не было ни узора, ни красивой пряжки, ничего.
— Лимар, а это твои сумочки? С ними можно экспериментировать?
— Да. Это брак, можешь себе забрать. В них пространственный карман слишком маленький и царапины на коже. За них у меня вычли деньги из заказа, — невнятно ответил он, закусив в зубах карандаш.
— А есть ли краски?
— Да, вон на той полке, — указал он, не отрывая взгляда от дела.
Нужную полку нашла легко. Стеклянные банки задорно подмигивали яркими разноцветными боками. Цвета самые разные, на любой вкус. Выбрала серебристую, белую, алую, синюю, жёлтую, зелёную, фиолетовую и чёрную банки и отнесла их на стол. Рисовать я умела, даже в художественную школу ходила, но как-то не было это для меня призванием. Кисточки тоже нашлись, правда толстоватые.
Итак, приступим.
Обе сумки имели большой накидной клапан сверху, закрывающийся на клёпку. У нас такая модель называлась сэтчел. Для начала я разметила крупные царапины по коже, из-за которых вероятно сумочки и стали браком. Затем тонким карандашом набросала рисунок. Сумочки нужно было две — для меня и Лили. Я решила, что это будут маки и ирисы. Мне нравятся и те, и другие, а Лиля пусть сама выберет то, что ей больше по душе. Если не понравится, то завтра сделаю что-то ещё.
Начала с ирисов. Раз уж тут Ван Гога никто не знал, то можно смело копировать его манеру. Упрямые краски сначала совершенно не хотели ложиться, но, начав работать, я почувствовала, что на кончиках пальцев собирается магия. Не стала противиться естественному процессу и позволила ей по капельке влиться в рисунок. От неё краски становились ярче, выразительнее и теперь вели себя совершенно иначе.
В итоге в работе они мне понравились: по консистенции напоминали масло, но впитывались в кожу и высыхали почти мгновенно. Даже странно, что у него есть краски для кожи, это ведь столярная мастерская. Увлёкшись, я закончила довольно быстро, даже ремешок расписала, теперь сумочка выглядела живой картиной.
Размяв затёкшую шею, я обернулась на Лимара, но тот был настолько захвачен процессом, что даже не поднимал головы.
Маки получились ещё лучше, только стиль исполнения я выбрала немного другой, ближе к Моне. Что поделать, люблю импрессионизм и кое-что из постимпрессионизма. Не знаю, какие стили в искусстве популярны тут, но сумочки я делаю не на продажу, а для себя, поэтому можно поэкспериментировать вволю.
Когда начало темнеть, Лимар зажёг яркий свет, и мы продолжили работу.
— Ката, ужинать пора, — позвал он меня в какой-то момент.
— Сейчас, скоро закончу, — ответила я.
Мне действительно осталось немного. На каждую из сумочек я потратила пару часов. Работать с местной краской было легко, я хорошо представляла себе результат, которого хотела достичь, а сами сумочки были не очень большого размера, примерно с томик энциклопедии величиной.
Когда я закончила, то проверила краски.
Всё высохло. Только на руках остались красно-фиолетовые разводы, но это у меня всегда так. Вечно руки перемажу, если занимаюсь живописью. Последнее время я рисовала редко, как-то не было настроения, да и учёба отнимала слишком много времени. А сейчас результат радовал и поднимал самооценку.
Рядом раздались шаги.
— Это сделала ты? — поражённо уставился на сумочки Лимар. — Но как? Это же краска по дереву!
— То-то она поначалу так плохо ложилась. Я, кажется, немного магии добавила.
— Да уж, вижу! — улыбнулся Лимар. — Очень красиво. А что это?
— Э… — растерялась я. — Цветы.
— Цветы? Растения? А почему зелёные? — искренне изумился он.
— А какие? — удивилась я в ответ.
— Бордовые, конечно, — безапелляционно ответил он.
— Да? А у нас вот такие. И что, деревья тоже бордовые? И трава? — не могла поверить я.
— Ну да, конечно, а какие ещё? И цветов красных у нас не бывает. Бледно-голубые, розоватые, белые…
— А жёлтые?
— Тоже нет. Плоды бывают, цветы — нет.
— Ясно, — ответила я, переваривая новую информацию. — Пошли ужинать?
— Да, давно пора. Натар прислал весточку, что они нас уже ждут.
На входе в столовую находились рукомойники, там я и попыталась отмыть краску с пальцев, но безуспешно. То ли нужно пользоваться специальным растворителем, то ли другим мылом.
Проголодалась я знатно. То ли на обогрев и рисование ушло много магии и сил, то ли организм устал вести полуголодный образ жизни, но на этот раз на жареную рыбу я смотрела с интересом. К местному запаху тоже уже почти привыкла. Вернее, как привыкла. Меня от него уже почти не тошнило. На этот раз на раздачу я пошла вместе с Лимаром. Лиля с Натаром уже взяли свои порции и сейчас ели, глядя друг на друга сияющими глазами. Видимо, поцелуи пришлись по вкусу обоим. За Лилю я была рада, Натар парень хороший и очень симпатичный.
Вернувшись с полным подносом еды, я села за стол и принялась за свой ужин. Глубоко вдыхая, как можно быстрее проглатывала куски рыбы, подолгу заедая их пюре из фиолетовой картошки и салатом из местной бордовой капусты. Сама не заметила, как съела половину. Остальное досталось Лимару, всё-таки порции тут были рассчитаны на двухметровых мужчин, и я при всём желании такую бы не осилила.
Когда голод был утолён, достала из невзрачной нераскрашенной сумки те две, над которыми работала.
— Лиля, выбирай, — улыбнулась я.
— Вау! Какая красота! — поражённо уставилась Лиля на ту, что с маками. — Это ты сама? Ты так рисуешь?
— Да это не настолько сложно, — отмахнулась я. — Какая тебе больше нравится?
— С маками! — уверенно сказала Лиля и протянула руки к сумочке.
— Тогда наслаждайся, — порадовалась я тому, что удалось сделать ей приятное. — И не забудь Лимару спасибо сказать, это же его сумочки.
— Лимар, спасибо огромное! — прижала к груди обновку Лиля.
— Ката, а ты сможешь остальные также разрисовать? Мы их тогда продадим, — предложил Лимар.
— Конечно, вот завтра и займусь, — кивнула я.
— А вы пока дайте ваши, я их зачарую от грязи, воды и износа. И поставлю такое заклинание, чтобы никто, кроме вас, в них залезть не мог.
За манипуляциями Лимара я следила внимательно, стараясь запомнить всё, что он делал, но получалось пока что так себе. Это сильно отличалось от того, что делал эльф, и выглядело гораздо сложнее.
Когда Лимар закончил, то достал небольшой кинжал из ножен, проткнул мне палец, капнул кровью на сумку и что-то ещё наколдовал, отчего капелька впиталась, а сумка на мгновение засияла магией. Заживив ранку, он сделал то же самое для Лили.
— Спасибо, Лимар, — искренне сказала я.
— Какие планы после ужина? — спросил Натар, глядя на Лилю.
— Я думал вернуться в мастерскую. Ката, ты как на это смотришь? — сказал Лимар.
— Да отлично смотрю. У меня никаких дел нет. Лимар, ты думаешь, что мы всерьёз сможем продавать такие сумки? — заинтересовалась я.
— Можем попробовать. Я таких нигде не видал, думаю, что это может быть интересно. Тем более что рисунок закрывает царапины и недочёты. Добрая работа. Знаешь, если дело пойдёт, то я смогу выкупать порченые сумки, чтобы ты их расписывала.
— Ещё ремни и сапоги, — подсказала Лиля. — Их тоже расписывают.
— А у меня в мастерской есть четыре ремня, которые я поцарапал, пока учился пряжки ставить. Я думал их обрезать и переделать, но они и так коротковаты. Если можно расписать, то даже лучше. Только сделайте сначала парочку для себя, — предложил Натар.
