Элис, дорогая, сегодня ты волнующе прекрасна, — сказал Руперт. — В последнее время мы редко видимся…
— Ой прям-таки, — фыркнула Реджина, проходя за его спиной. — Элис, ты должна брать с него за постой. Сколько можно у нас харчеваться?
— Разве редко? — куда деликатнее удивилась я.
— Имею в виду — вдвоем, — пояснил он с виноватой улыбкой. — Согласишься позавтракать со мною вместе? Я пришлю экипаж за тобой и Ники.
— Решил перехватить тебя из-под носа у Косты, — отметила Реджина. — Поздно, другой жеребчик вырвался вперед.
— Завтра выселяется гость, извини, — виновато улыбнулась я. — Мне надо быть дома.
Тощий господин, который приехал в Вилару, чтобы рассмотреть перспективы для своих дел, разочаровался в городе и собирался отбыть. Для него оказалось сюрпризом, что на набережной уже торгуют и сладкими орехами, и шоколадом, и сахарным печеньем, и никто не ждет его с распростертыми объятиями. Я же в душе полагала, что не может торговец сладостями быть таким худым. Наверняка они так себе.
Следом спустилась Сабрина Тутье.
— Ох, милая, ваш сыночек такой очаровательный, — улыбнулась она. — Вам обязательно нужны еще детки.
— Она разрешает Ники прыгать на ее кровати, — наябедничала Реджина. — Да, в общем, она все ему разрешает. Гувернантка его уже укладывает.
Иногда я ревновала Ники — к гувернантке, Сабрине Тутье, даже к Реджине, но я была рада, что у него есть семья, пусть вот такая, не вполне обычная.
— Сперва Элисьене эль Соль нужен муж, — заметил Руперт. — Элис, я бы хотел поговорить с тобой наедине. Я давно собирался, и, думаю, ты догадываешься…
— Мэр, и вы здесь! — громогласно обрадовался капитан и, подойдя к нам, уволок Руперта за стол. — Я хотел обсудить пошлины. Ладно, на шелк. Это понятно. Но ром, предмет первой необходимости для моряков, особенно на маршруте до Лестры. Там такой пронизывающий ветер…
— Что сегодня на ужин? — поинтересовалась Мадлен, спускаясь последней. — Надеюсь, не рыба. Терпеть не могу рыбу, все эти мелкие косточки, запах…
Если бы меня спросили, что любит Мадлен Рокшор, я бы сказала, что ей нравится что-то не любить. В этом она была непревзойденным профессионалом. Ее прозрачные выпуклые глаза находили недостатки везде. Сегодня на Мадлен было закрытое платье из бледно-голубого шелка, и, заметив мой наряд, она скривила губы.
— Чудное платье. К нему бы подошло украшение на шею, раз уж вы осмелились показать так много. Какое-нибудь массивное колье, чтобы хоть немного прикрыться.
— Такое прятать грешно, — возразила старушка Тутье. — Эх, вернуться бы мне лет на сорок назад… Мне было что показать, поверьте.
Сабрина Тутье жила в моем доме уже больше года и стала почти членом семьи. Ее сын уехал, но поддерживал мать материально. Однако деньги не могли заменить ей семейный уют и общение, а когда скончался ее обожаемый Ларс, она совсем затосковала. Мы случайно столкнулись с Сабриной на рынке, заболтались, я позвала ее на чай. А потом она пришла ко мне снова, да так и осталась.
— Я все же считаю, что чрезмерная откровенность — это как крик голодной чайки, — вздохнула Мадлен, садясь за стол. — Отчаянная попытка привлечь внимание.
— Сама ты чайка, — сказала Реджина и опрокинула на нее бокал с вином.
Взвизгнув, Мадлен вскочила, принялась растирать салфеткой расплывающееся по голубому шелку пятно.
— Надо залить крепким алкоголем, — посоветовала Сабрина.
— Верно, — согласился капитан Курт. — Крепкий алкоголь — полезная вещь. Я об этом и говорю, господин Коперо…
— Я пришлю к вам служанку, — пообещала я, когда Мадлен, задрав голову, быстро пошла на второй этаж переодеваться.
— Она запала на эль Брао, — сообщила Реджина. — Все наряды сегодня перемеряла. А вот и он. Ну, я в камин.
Раздался стук, и я пошла открывать.
— Я решил искупить свою вину, — сходу сообщил Коста, пряча за спиной нечто объемное, перевязанное алыми лентами.
Неужели картина? Я так обрадовалась, что даже вполне искренне ему улыбнулась.
— Эльена, — произнес он, проходя в дом. — Господа.
— Вы балуете нас своим присутствием, — заметил Руперт.
— Варден, дружочек, как славно, что ты пришел, — обрадовалась Сабрина. — Я как раз хотела рассказать еще одну забавную историю про моего Ларса.
— И я с радостью ее выслушаю, — галантно ответил Коста. — Но сперва хотел бы преподнести подарок прекрасной хозяйке этого дома.
Его взгляд скользнул по моей фигуре.
— Из-за вас, Элисьена, легко поверить в существование алой дамы, — сказал он. — Потому что это просто неземная красота.
— Благодарю, эльен, однако я вполне живая, — заверила я.
— И это прекрасно. Так вот, у нас сегодня вышел небольшой спор, — продолжил он, обращаясь к гостям. — Я хотел подарить Элисьене картину — одну из тех, что украшают мой дом…
Надеюсь, он не станет посвящать присутствующих во все детали спора.
— Ты была у него в гостях? — уточнил Руперт.
— Для подготовки бала, — ответила я.
— Однако Элис ответила, что не может принять такой дорогой подарок. К тому же картина довольно откровенна. Возможно, с моей стороны это было излишней вольностью, — Коста дернул красную ленту, развязывая сверток.
Увы, если поначалу я решила, что портрет Реджины специально запаковали во что-то мягкое, чтобы не повредить, то сейчас убедилась, что это нечто иное.
— Я долго думал, что подарить в знак моих самых добрых и искренних намерений…
Коста выделил интонацией последние слова, но о его намерениях я и так уже знала. Что же такое он приволок? Вот Руперт в первый год нашего знакомства дарил только цветы. Потом добавил к ним сладости и фрукты. Следом игрушки для Ники. И только недавно преподнес мне изящный золотой браслет, дав понять, что его ухаживания серьезны.
А Коста сразу притащил какой-то тюк.
Он справился с ленточкой, золотая бумага зашуршала, разворачиваясь, и вскоре на мраморный пол легла огромная роскошная лохматая медвежья шкура. И когда я осознала, что именно подарил мне Коста, мои щеки запылали от смущения. Он торжествующе улыбнулся, наблюдая за моей реакцией. Обозначил намерения еще раз, скотина.
Что ж, я пыталась убедить его, что все забыла, но выдала себя. Но, выходит, и он все помнит, до мелочей.
— Какой замечательный подарок, —
