старшему человеку напишу, что это я вино выпил, он с пониманием мужик.
Мангуст отхлебнул ещё и достал откуда-то из одежды дощечку с цветными картинками — побольше, чем телефоны у людей, но того же свойства.
— Тэк-с, Байч-Харах, сообщение… Вот, это… Как там твоего начальника зовут? — он прищурился и огляделся. — Йоргол… Ага, пишем: в участке Йоргола это я выпил контрабандное вино. Скажи своим, чтобы не ругали его. Оп-ля, готово. А ты спишь уже, что ли?
Фыся очень постаралась муркнуть сквозь полудрёму, но глаза уже не открылись: чесание за ухом действовало наверняка.
Разбудил её скандальный голос.
— Ты! Ты!!! Да как ты следишь-то⁈ Сама привела вредителя!!! Вот ужо я дознавателю расскажу, вылетишь отсюда хвостом вперёд!!!
Фыся вскинулась, но тут голос смолк. В дверях стоял Щелкун, хватаясь за горло.
— Не ори, — приказал Мангуст, тыча в него пальцем. — А то в обезьяну превращу!
Говорил он медленно и мутно, а бутылок вокруг на полу стояло уже больше десятка. Фыся понадеялась, что они все из одного ящика, а то вдруг путать нельзя…
Мангуст меж тем повернулся к ней.
— Это что за общий предок человека и павиана?
— Это Щелкун, — вздохнула Фыся. — Ему не нравится, что я на его территории.
— Ты-ы-ы? На его-о-о? — изумился Мангуст так, что аж качнулся прочь. — Люди со зверятами территории не делят! Тут весь город твоя территория, это любому видно!
— Не людям, — вздохнула Фыся. — Они меня боятся и на цепь сажают.
— На це-епь? — Мангуст сдвинул брови.
Меж тем Щелкун рухнул на колени, хрипя, и Мангуст махнул в его сторону властным пальцем. Щелкун шумно задышал и застонал.
— А ну пошли! — заявил Мангуст, отправляя пустую бутылку катиться в угол, — я им всё объясню!
— Может, не надо? — внезапно оробела Фыся. — Ещё больше напугаются…
— Я им напугаюсь! — рыкнул Мангуст, вставая. — Пошли, пошли!
Мангуст уверенно волок Фысю на рынок. Почему именно туда — она не понимала. может быть, если бы остановиться и почесать за ухом, догадалась бы, но возможности такой ей никто не дал. Рынок в обеденный час выглядел, как муравейник, и Фысе стало немного нехорошо от мысли, что сейчас придётся вливаться в это месиво. Однако Мангуст придумал лучше: подхватив Фысю за шкирбон, то есть за одежду на спине, он одним длинным прыжком взлетел на крышу трактира, стоящего почти посреди рынка, и там опустил кошку на черепицу. Люди, у которых над головами пролетела алая тень, заозирались и загомонили пуще прежнего.
— Всем молчать! — прогремел со всех сторон сразу такой страшный голос, что земля вздрогнула. Люди в ужасе замерли. Мангуст увеличился в размерах и заставил свою голову гореть, как огонь в печке. Он всё ещё немного покачивался от вина. — С вами говорит Ирлик-Мангуст, Прародитель чудовищ!
Теперь большинство нашарили его взглядом и принялись падать на колени. Фыся поморщилась: в такую грязь… Да им и стоячим тесно было, а тут на колени…
Убедившись, что стоять никто не остался, Мангуст ткнул пальцем в Фысю, которая пыталась слиться с тенью от трубы.
— Это Фыся. Она — полицейский. Вы её должны уважать. А не то я приду! — Он широко размахнулся и потряс кулаком, отчего люди попригибали головы. — И заставлю уважать меня! Всем понятно⁈
— Понятно! Ирлик-хон, смилуйтесь! — заголосили люди.
— Вот! — Мангуст поднял палец в назидательном жесте, правда, палец торчал вверх немного под углом. Он шмыгнул носом. — Развели тут! Байч-Хараху на вас пожалуюсь! А теперь несите мне мяса, и пожирнее!
Внизу началось что-то и вовсе невообразимое.
— Спасибо, — просипела Фыся, пятясь, чтобы её снова не схватили.
— Не вопрос, детка, обращайся! — махнул рукой Мангуст, сел на крышу и съехал вниз. Фыся решила превратиться и на всякий случай свинтить, благо трактир был высокий, а ветер сильный, и спланировать до ближайших домов было нетрудно.
Несколько раз перепрыгнув с одной крыши на другую, она увидела внизу всех своих сотрудников, кроме Щелкуна, бегущих к рынку, и решила спуститься.
— Фыська! — Начальник затормозил только что не вписавшись в неё, пока она превращалась. — Что там⁈
— Мангуст пришёл.
— Всему⁈
Фыся моргнула.
— Пришёл мяса поесть.
Начальник растёр лицо рукой.
— Шеф, что делать-то? — не выдержал Хлыщ.
— Ничего, — вздохнул начальник. — Стихийные бедствия — это не к нам. Пошли в отделение.
Фыся увязалась за ними, решив, что им скоро и без неё всё расскажут. И про уважение, и про улики…
— Мы кое-что узнали! — лучась от гордости, объявила Луковка.
— Валяйте, рассказывайте, — кивнул начальник, накативший себе горячей воды с каким-то сеном.
Полиция почти полным составом пряталась от населения в Фысиной комнате в старом здании, потому что в новое было не протолкнуться из-за желающих пожаловаться на Мангуста, как будто полиция что-то могла с ним сделать!
— У нашего подозреваемого есть брат! — воодушевлённо начала Луковка. — Они работают не вместе, но общаются плотно. Это уже подозрительно!
Начальник с сомнением на неё покосился.
— Это теперь модно, — уныло заметил Дротик. — Чтобы семья вместе собиралась и всё такое. Вон князья, как прилипшие, вместе ходят, особенно младшие близнецы.
— Дело не в этом, — отмахнулся от него Хлыщ. — А в том, что брат его торгует пивом. Причём тут у него только маленькая лавка — три стула у прилавка, а вот в Сирий он возит большие партии.
— Причём сразу в бутылках! — перебила Луковка. — И пакует эти бутылки в запаянные контейнеры, чтобы по дороге не спёрли.
— А это значит, что в тех контейнерах может быть что угодно, — не остался в тени Хлыщ.
— И сегодня ночью он отправил в Сирий внеочередную партию, причём очень большую! — торжествующе заключила Луковка. Хлыщ прожёг её взглядом: наверняка сам хотел рассказать самое интересное.
Начальник почесал подбородок.
— Неплохо поработали. Бить кого-нибудь пришлось?
Оба замотали головами.
— Она как улыбнётся, — Хлыщ кинул на Луковку завистливый взгляд, — все сами язык распускают.
Девица приосанилась, а начальник кивнул с таким видом, словно Луковка оправдала вложенные в неё средства.
— Я зато сразу в Сирий позвонил! — похвалился Хлыщ. — Чтобы они там проверили.
— Это ты верно сделал, — одобрил начальник. — Мы в доме Топора нашли технику, Дротик начал копаться, но тут все забегали из-за Мангуста, пришлось бросить. А мне бы очень хотелось знать, когда и как эти гады проникли в отделение сквозь запертое окно на сигналке!
— Мангуст тоже, — припомнила Фыся, — проник.
— То Мангуст, — не согласился начальник. — Он захочет, весь дом пеплом осядет. А эти всё-таки люди. Ты вот, Фыська, разве не слышала, что кто-то ящики таскает?
Фыся опустила уши.
— Из гамака не слышно. Надо внизу быть.
Начальник повернулся, не вставая с пола, и приподнял за пимпочку Фысину нору.
— Заберём и поставим внизу, всё равно ты сюда не приходишь. Не знаю, чего шеф так парился с этим старым зданием.
Фыся радостно замурчала.
— А не может быть, что их кто-то впустил? — задумчиво сказал Дротик.
— Например, кто? — с подозрением сощурились на него Хлыщ и Луковка.
— Например, Щелкун, — фыркнула Фыся.
Начальник поднял брови.
— Боту-хон — благонадёжный работник, его тщательно проверяли перед наймом. Почему ты так решила?
— А чего он всё время? — проворчала Фыся.
— Может, подставить нас решил, — поддержала её Луковка. — Он меня и Фыську вообще на дух не переносит.
— Да и нас не особо, — согласился Дротик.
Начальник выглядел озадаченным.
— Я его не то чтобы давно знал, но мне кажется, он слишком ленивый и трусливый для таких игр. И не общается ни с кем.
— Может, проследить за ним? — предложил Хлыщ.
— Или припугнуть, — оскалилась Луковка.
— Или в телефоне у него поковыряться, — задумчиво добавил Дротик.
Начальник почесал подбородок. Фыся была уверена, что на него это действует так же, как на неё — чесать за ухом.
— Не знаю, мне сомнительно, чтобы он в такое ввязался, но, может быть, я не прав. Давайте так: сегодня, как у него смена кончится, Фыся и Дротик за ним проследят: с кем он будет разговаривать, не возьмёт ли у кого-нибудь деньги, в таком духе. Пока что все, кто ночью не спал, идёт спать, а мы с Луковкой пойдём поболтаем с братом Топора.
Фысину меховую нору установили в дальнем углу рядом с диваном, так что она прекрасно слышала не только заявителей, но и все разговоры сотрудников за чаем. Её это совершенно устраивало. Фыся обнаружила, что она компанейская кошка и любит спать под гул голосов. А вот
