кот из леса согласится помочь? — предложила Луковка.
В наступившей тишине Хлыщ гулко сглотнул.
— Ну, — выдохнул Йоргол, — наверное, можно попробовать его попросить. В столицу я с ним ездил, он так ничего дедок.
Чего Йоргол не сказал вслух, это того, что одно дело посидеть с котом в человеческом транспорте, и совсем другое — припереться к нему в лес.
— Я схожу! — объявил Хлыщ, белый, как полотно.
— И-или я, — тихонько выдавил Дротик. Йоргол поморщился. Парень очень переживал, что из-за его страха перед демоницей они упустили преступника, и пытался теперь как-нибудь реабилитироваться, но в лес его отправлять точно не стоило.
— Да я могу, вообще-то, — почти спокойно заявила Луковка. Вот тоже лезет, кому-то что-то доказывает. У неё должность вообще не предполагает полевую работу и никакой опасности.
— Порвёт он вас, — проскрипел Щелкун, собираясь на выход. — И будет прав! Ещё мы шкурами ради чудищ не рисковали! Сбежала она как есть, и искать нечего. А у меня рабочий день закончился.
— Я сам схожу, — решил Йоргол, игнорируя вредного старикашку. — Хлыщ, ты дежурный.
Фыся очнулась в сыром подвале. Пахло крысами и овином, но ничего живого вокруг не бегало. Не сразу сообразив, что к чему, она попыталась встать и отряхнуться, но обнаружила, что на шее и всех конечностях у неё металлические кольца, а к ним привешены цепи, которые сразу загремели, стоило ей пошевелиться. Фыся замерла и очень осторожно попыталась понять, далеко ли эти цепи тянутся. Оказалось, к скобам, вбитым в каменную стену. Фыся за последнее время перевидала городских подвалов, и стены там везде были такие же, как в домах: обмазанные глиной или обитые деревом. Может, под этим и камень скрывался, но здесь его зачем-то выставили наружу.
Фыся попыталась подёргать за цепь — тщетно. Зрелый кот, наверное, мог бы разогнуть звенья, а вот в камне железка сидела так плотно, словно прошивала пару кварталов. Тогда Фыся осторожно попробовала превратиться — лапы мягче, чем человеческие руки, их можно просунуть в маленькое кольцо. Оказалось, однако, что в запястье Фысина лапа толще её человеческой руки, так что кольцо больно сдавило. Уменьшиться в кошачьей форме Фыся не могла: управлять размером тела научались к первой сотне лет. Голова в шейное кольцо вообще никак не проходила.
Намаявшись с цепями, Фыся прилегла передохнуть. В подвале было кромешно темно. Фыся разинула пасть и попищала так тонко, как люди не слышат, улавливая эхо. Довольно большое помещение, и вдоль дальней стены что-то стоит. Мебель какая-то. Со стеклом, но не так, как бывают стеклянные дверцы… Стоп, так это же ящики с бутылками! Вот те раз!
Желание отдыхать тут же пропало. До сих пор Фыся думала, что её поймали по ошибке, и, как только Булочку вернут отцу, он поймёт, что случилось, и всё объяснит. Ну на худой конец сгоняет за начальником. А выходило, она попала к преступнику? Дом не пах, как пустующий. Там, наверху, было хозяйство. А ящики были мокрые — не сырые, как всё в подвале, а именно мокрые. Похоже, что их принесли сюда под дождём. Может, после того, как вскрылась история с хранением вина в чужих подвалах, преступнику пришлось то, что не нашли, перепрятать к себе?
Тут наверху послышались шаги, и Фыся неожиданно для себя принялась молиться Мангусту. А что делать? Она тут на привязи, как в капкане, да ещё и видела контрабанду! Фермер ей теперь не поможет! Живо вспомнился покойник под крыльцом. Его только по запаху через несколько дней нашли. А кто найдёт Фысю, если кроме неё в отделении нюхастых нет? Кошка заметалась.
Однако, когда люк на потолке открылся, в него спрыгнул начальник с походной лампой. Фыся на радостях человеческую речь забыла и выдала своему спасителю долгий, пронзительный мяв.
— Вижу, вижу! — замахал руками он. — Подожди, на тебе такие кандалы, я так не сниму. Да уймись ты, не бегай, дай посмотреть! Эй, Дротик! — крикнул он в люк. — Поищи там разводной ключ, тут на болтах всё!
— Тут бутылки! — выпалила Фыся, немного вернувшись в разум, пока начальник ждал инструмент. — Те самые!
Начальник огляделся и поднял лампу повыше. Ящиков вдоль стены оказалось аж три ряда.
— Ха, — подбоченился он. — Вот и попался, голубчик! Не просто так он вызвался от тебя избавиться! Ну что ж, тем хуже для него!
— А его поймали? — уточнила Фыся, которая даже не понимала, о ком начальник говорил.
— Увидишь сейчас, — кровожадно улыбнулся он.
Наконец Дротик спустил сверху ключ, и вскоре Фыся освободилась от цепей. Парень слез в подвал щёлкать телефоном улики, но Фысю тут было не удержать, она успела нанюхаться на подробный отчёт.
Вылетев на улицу, она чуть не врезалась головой в огромный мохнатый бок. Задрав голову, Фыся увидела Деда-Чеснока, высящегося посреди улицы вровень с самыми высокими домами. Под гигантской лапой у него к земле был прижат распластанный человек.
На самом деле Дед-Чеснок преступника не поцарапал, только пожамкал немного, и начальник уже вслух сознавался, что стоило бы поменьше церемониться.
— Молчит, зараза! — прорычал он, вернувшись из крыла отделения, где были камеры для заключённых.
Фыся, закутанная в три одеяла, сидела в кухне у печки и уминала одну за другой полоски пресной вяленой говядины. Где начальник их брал, она не знала, но вкусные они были такие, что Мангусту на ужин подать не грех. Дед-Чеснок тоже попробовал. В человеческом обличье он компактно разместился в старом кресле и теперь млел в тепле, прикрыв глаза и мурча на всю кухню. Даже рык начальника не вывел его из этого блаженного состояния.
— А что он должен сказать? — осоловело спросила Фыся. Тепло, безопасность, вкусная еда и подогретое молоко с маслом очень мешали думать, но преодолевать это совершенно не хотелось.
Начальник налил себе чая с молоком и какими-то пахучими порошками и уселся напротив.
— Он утверждает, что купил вино у нашего покойника. Дротик у него в доме даже расписку нашёл. Мне слабо верится, что контрабандист написал бы такой документ, но формально не подкопаешься: купил и купил, откуда ему знать, что оно ввезено незаконно?
— А я?.. — надулась Фыся. Хватать Фысю точно было незаконно!
— А ты… — начальник вздохнул. — Этот Топор упирает на то, что увидел, что ты несёшь ребёнка, и подумал худшее. Конечно, по закону он должен был сразу в полицию звонить, а не лупить тебя камнем по башке и приковывать в подвале, но… Во-первых, к тому, что в городе есть полиция, люди ещё не привыкли, а во-вторых, задержание тоже, гм, прошло не совсем по правилам. — Он покосился на дремлющего Деда-Чеснока. — Короче, это теперь в суде решать будут, и как бы не сам Ахмад-хон. Вот если бы мы нашли на Топора что-то очевидное, тогда другое дело.
Фыся постаралась подумать головой. Голова затребовала ещё говядины, а чесать за ухом сквозь три одеяла было неудобно. Может, если ещё масла нализаться… Особенно подогретого, чтобы жидкое было. Кстати, о жидкостях.
— Бутылки были мокрые, — вспомнила она. — Их принесли вчера под дождём.
Начальник почесал подбородок.
— Это ты интересно заметила… Правда, одного этого мало, вода и вода, он отмажется. Но если их принесли вчера, то вопрос — откуда. Мы все из пустых домов собрали. Выходит, где-то ещё склад есть? Ты как, пойти поискать след не готова?
Фыся попыталась припомнить запах ящиков. Запах как запах, слабый, ничего постороннего, а вонь от овец Топора перебила и то, что могло там остаться. А кроме него — что нюхать-то? Куда Топор ходил? Так он небось весь город обошёл, что толку… И потом…
— У него унгуц есть, — вспомнила Фыся.
— Не нашли, — мотнул головой начальник. — А в проданный дом он приходил? Ты уверена?
Фыся фыркнула. В ту ночь, когда она погналась за кем-то и запуталась в тряпке, уловить запах она не успела, не смогла достаточно близко подбежать, а потом человек вскочил в унгуц и был таков. Кто его знает, он это был или не он… Фыся не так хорошо различала людей по лицам, чтобы сказать с уверенностью.
— Ладно, — вздохнул начальник. — Завтра попробую ещё на него надавить. Может, вместе его припугнём. — Он подмигнул сонной кошке и встал. — Пойду-ка я на боковую. Хлыщ — дежурный, но ты присмотри
