форма вообще не приспособлена неподвижно сидеть на холоде. Дротик вон уже синий весь и трясётся. Подумав, Фыся проползла ему за спину и положила ему лапу на плечо, чтобы он оказался прижат к её пузу. Пузо — самое тёплое место, и Дротик вскоре прекратил дрожать, хоть и бросал на Фысю напряжённые взгляды.
— А чего ж старый начальник не обучился? — спросил Стручок, подливая обоим ещё пива.
— Да когда бы? — фыркнул дед. — Мы работали день и ночь! На отпуск времени не было, какое там учиться ещё! Этот-то проныра небось под столицей жил, что ему доехать час туда-обратно, а мы тут столицы той и во сне не видали!
— Врёт, — заметил Дротик. — Наш дознаватель раньше в Худуле работал, только в звании пониже.
— И потом, — продолжал Щелкун, отхлёбывая, — он, может, привык, что его поучают какие-то юнцы. Ты самого главного полицейского видел когда-нибудь? Сопляк же! А мой начальник был ого-го какой капитан, он всё-о рассказывал, как в космосе сражался! И тут ему какой-то пацан будет усы подкручивать!
— Снова врёт, — вздохнул Дротик, пока двое в трактире пили. — Я наводил справки, прежний здешний дознаватель в своей команде был рядовым исполнителем. Да и команда та не шиковала.
— А парень тот куда делся? — зазвучал из телефона голос Стручка, когда бульканье стихло.
— А его в столицу услали доучиваться, — усмехнулся Щелкун. — Оно и понятно, ума-то ему вовсе не завезли. Давай за хороший разговор!
— Мрр? — спросила Фыся, поскольку Дротик тяжело вздохнул.
— Да я поражаюсь, — проворчал он. — Парень этот теперь в головном отделении работает, он педантичный очень и сразу замечает, если кто-то протоколы нарушает. Он у меня вёл практикум по законничеству, это типа чтобы мы знали, на что имеем право, а на что нет. Это во-первых. А во-вторых, прежнего дознавателя отсюда сняли за халатность, пренебрежение обязанностями и неспособность организовать работу отделения. А этот ему серенады поёт!
Фыся пошевелила ноздрями. Она не всё поняла из того, что сказал Дротик, но и понятного было достаточно, чтобы определить: всё она правильно про Щелкуна думала!
Однако следующий час разговор шёл примерно в том же ключе, а Дротик окончательно задубел.
— Ч-ч-что-то не д-думаю я, ч-ч-что он водится с п-преступниками, — простучал он зубами. — Т-тупой слишком. И уже напился в д-дым.
Фыся вынуждена была согласиться. Ни о чём, кроме того, как прекрасно Щелкуну работалось при прежнем начальнике, он не говорил, как будто последнего года в его жизни вовсе не было. А ведь ездил в сана… санаторий, что бы это ни было. А до того работал без отдыха и сна. Тоже врал, наверное.
И тут телефон Дротика зазвонил. Он быстро смахнул в сторону связь со Стручком и принял новый вызов — от начальника.
— Быстро в отделение оба, — как-то нервно велел тот. — В заключённого только что стреляли.
— Фыся, бери след!
Фыся уже и так крутилась в проходе между зарешёченными камерами.
Как оказалось, Топора не убили, а только ранили. На сей раз преступник не залез в окно, а выстрелил сквозь стекло и промахнулся. Луковка, засидевшаяся за работой, как раз выходила из уборной, а она близко к камерам, так что на звук выстрела и звон стекла сотрудница полиции прискакала почти мгновенно. Убийца успел просунуться в дыру в стекле, но, завидев девицу, убежал.
— Сработала отлично, — хвалил начальник Луковку, пока Фыся обнюхивала окно. — Целителя вызвала, меня вызвала, и без паники. Предложу тебя в наградной список в конце года.
— Ещё бы его поймать, — вздохнула Луковка. — Фысь, ну что там?
Фыся чихнула. Наученная горьким опытом, вокруг битого стекла она ходила очень осторожно, но след чуяла даже с нескольких шагов. От преступника должно было разить так, что мимо дома случайно не пройдёшь! Мотнув головой, чтобы шли следом, Фыся выбежала из отделения и взяла след у окна снаружи. Запах был такой сильный, что её немного подташнивало, какой-то противоестественный. Не пахнут так люди! Ничего так не пахнет. Даже тёмно-коричневая жидкость, которой начальник как-то раз мазал царапину, пахла гнусно, но не настолько. Нарочно он, что ли?..
След вёл Фысю по городу, петляя и перекрывая сам себя, и Фыся петляла вместе с ним, так что поиски продвигались небыстро. Наконец, когда город почти весь остался за спиной, Фыся понадеялась, что цель близка, потому что куда этот клоп мог деваться за пределами города посреди ночи? И тут перед её носом возник большой сарай.
Дверь оказалась не заперта, но Фыся предпочла подождать начальника и Хлыща с маленькими ружьями. Мало ли, как он там засел! А разило от этого сарая так что, если бы не работа, Фыся бы близко туда не подошла. У её аж в глазах всё плыло от этой вони.
Люди вошли первыми, посветили фонарями, пошарились по углам и кликнули кошку. Заходить внутрь ей вовсе не улыбалось, но что делать, преступник сам себя не найдёт.
Внутри смердело так, что Фыся покачнулась. Даже Хлыщ подавился и закрыл лицо рукавом. В огромном тёмном помещении стояли закрытые баки, и если преступник был в одном из них, Фыся не представляла, как его найти.
— Да сюда… в противогазе… надо приходить, — закашлялся начальник. — Ты кроме этого растворителя что-нибудь чуешь?
Фыся издала звук, предшествующий рвоте, и начальник махнул ей рукой в сторону выхода. Она вылетела ласточкой. Люди ещё потоптались внутри, а потом показались из-за угла — похоже, у сарая была вторая дверь.
— Безнадёжно, — вздохнул Хлыщ, когда все трое отдышались поодаль от вонючего местечка. — Там дальше ещё два таких амбара, и во всех растворитель и краски. На них на днях жаловались, что в ветреную погоду до домов доносит.
— Замок сбит, — заметил начальник. — И с этой стороны, и с той. Похоже, преступник подготовился, чтобы кошку со следа сбить, и нарочно нас сюда привёл. Владельцев надо проверить, конечно, но не думаю, что они причастны. Только за вонь оштрафуем… — Он почесал подбородок. — А, возиться лень, натравлю на них завтра пожарных. Там наверняка нарушено всё на свете, а эта дрянь пожароопасна. Ладно, пошли к целителю, а то там на карауле Дротик и Луковка, а преступник может попробовать ещё раз.
— Дротик меткий, — заметил Хлыщ. — У него за то и прозвище такое.
— Так-то оно так, но он сегодня перебрал всё Топорово железо, а потом ещё с этим Щелкуном… Задрыхнет. Мне будет спокойнее, если там Фыся посидит.
Хлыщ нахмурился, но не ответил, а Фыся задрала поникший было хвост. Начальник на неё полагается!
Однако целитель нарушил их планы.
— Демона в дом не пущу! И вы не можете меня заставить!
— Уважаемый, — устало вздыхал начальник, — речь идёт не о вас, а о безопасности вашего пациента. На него уже совершили одно покушение. Если его добьют или он сбежит из-за того, что вы чинили препоны работе полиции, я вас лично к Ахмад-хону на суд отвезу, и штрафом вы не отделаетесь!
— Да хоть к самому Ирлик-хону! — брызнул слюной целитель. — Я и ему то же самое скажу. Мой дом. Не хочу и не пускаю! Надо — забирайте вашего подозреваемого и делайте с ним, что хотите! Только он должен находиться под целительским присмотром, а если я к нему ночью пойду проверить жизненные показатели, и ваша тварь меня примет за убийцу, мне перерезанное горло ни к чему! Так что либо он здесь, а демон — нет, либо забирайте обоих!
Начальник набрал побольше воздуха для нового витка спора, но его опередил Хлыщ.
— Шеф, я покараулю.
— Ты спал когда?
— Да ладно, на учениях и не так пахали. Справлюсь!
Начальник скривился. Тем временем у целителя что-то запищало, и он убежал в глубь дома.
— Ладно, — сдался начальник. — Оставайся ты. Фысь, ты тогда снаружи вокруг дома пригляди, мало ли что.
— Мрр! — согласилась кошка, а потом вкрадчиво добавила: — Мяу?
— Ты голодная, что ли? — вздохнул начальник. — Ладно, сейчас пойду пришлю кого-нибудь. Кошмар какой-то, всего одно дело, а все заняты круглые сутки! И это я ещё людей выпросил и Фыську припахал, а до того они тут втроём со Щелкуном как жили⁈
Он покачал головой и ушёл в ночь.
Фыся сидела на крыше, молотя хвостом по черепице. На город улеглась тишайшая ночь, как овечья шкура —
