после этого ты ещё мне будешь выговаривать, что я слишком дерзкая в общении с жирной мразь…
Ректор делает длинный шаг ко мне и впивается в губы поцелуем. В первую секунду я собиралась укусить его побольнее, но уже после выдыхаю со стоном, когда его ладонь зарывается в волосах, выбивая заколку и позволяя лиловым волнам рассыпаться по плечам.
Я проиграла. Ему хватает нескольких прикосновений, чтобы моя злость растаяла, как брошенная на раскалённую печь льдинка. Кожа плавится под его пальцами, губы горят от поцелуев, но я не могу оторваться. Будто умираю от жажды и добралась до чистой прохладной воды.
Ал подхватывает меня на руки и куда-то несёт. Я сосредотачиваюсь на том, что целую его в шею, вычерчивая линию вверх, к тонкой коже за ухом. На его щеках колючая щетина, но мне всё равно, а после он опускает меня на что-то мягкое, накрытое пушистым одеялом. Тенгер упирается локтем рядом с моей головой и нехотя прерывает поцелуй. Пламя множества свечей поджигает золото его глаз.
– Где ты был? – я уже плохо понимаю, о чём спрашиваю.
– Важнее то, что теперь я здесь.
– Я волновалась.
Он прикрывает глаза. Вижу, что не хочет отвечать, а Ал ещё и подтверждает мою догадку и наклоняется за поцелуем. Что-то натворил, сердцем чувствую. Это пугает.
– Ал, – мне требуется вся моя воля, чтобы увернуться от его губ. – Ответь мне.
– Не хочу. До рассвета никаких сложных разговоров. Мне не хватало тебя, шпилька. Покажи мне свою метку. Прошу.
В трахее будто перья щекочутся. Он прав в том, что не отвечает мне, сейчас совсем не хочется думать. Я не могу надышаться им. Кофе и пряности, такой терпкий уверенный мужской запах.
– Тогда тебе придётся отпустить меня.
Тенгер скользит по шее, щеке и проводит по моим губам большим пальцем слегка надавливая. Я же, плохо понимая, что делаю, высовываю язык и провожу по нему. Ал замирает на миг и сглатывает, после чего медленно садится на колени.
Я прикрываю глаза и не без усилий переворачиваюсь. Собираюсь потянуть узел на груди, но Тенгер опережает меня и перехватывая мои руки. По коже проносится волна мурашек. Всякий раз, когда он оказывался за спиной, но теперь особенно остро. Раньше мы оба ходили по лезвию над пропастью, а сейчас прыгнули в неё с разбегу.
Ал мягко тянет тонкую ленту и убирает волосы с моей спины. Чувствую, как его пальцы скользят вдоль края ткани, мягко подныривают под неё и спускают ниже, открывая спину.
Я оборачиваюсь, не зная, какой реакции от него ждать, и замечаю лёгкую улыбку. До меня вдруг доходит, что он не из тех, кто часто улыбается, тем более так. Это особенная улыбка, специально для меня.
Ночная рубашка уже спущена до талии, но мне всё равно. Алистар кладёт ладони мне на плечи, мягко разминает.
Чувствую, как он очерчивает линии метки пальцами, и жмурюсь от удовольствия. Теперь он всем доволен и отчего-то радуюсь сама. За прикосновениями рук следуют поцелуи и, наконец, несдержанно резкое объятие.
Я мягко переворачиваюсь, чтобы видеть его, Ал позволяет с неохотой. Не отпускает, будто я могу исчезнуть в любой миг. Он ведёт себя иначе.
– И всё же, что у тебя было?
– Я же сказал, шпилька. Сейчас ответов не получишь. Ты ещё хочешь избавиться от Фредерика?
Мои щёки обжигает, когда я коротко киваю. Ал усмехается, медленно опускает меня на спину и нависает, поднимая ещё одну волну тягуче сладких мурашек. Когда он наклоняется за поцелуем, я прохожусь по краю его рубашки, расстёгивая пуговицы.
Пожалуй, и правда стоит забыть о проблемах. Хотя бы на время.
Пальцы подрагивают, так что последние пуговицы никак мне не поддаются. Ал накрывает мою руку и дёргает с силой, так что я слышу звенящий стук, когда они отрываются и их проглатывает темнота. Выпрямившись, он стягивает с себя рубашку, едва не разрывая её. На левом плече плотная повязка. Проклятье, я знаю, что это. Его метка. Должно быть он причинил себе немало боли, пока занимался не пойми чем, раз уж её пришлось заматывать. Ну или нашёл способ её снять. Сейчас ведь не расскажет.
Ал ловит меня за подбородок, и я окунаюсь в жидкое золото его глаз. Наклонившись, он мягко целует, будто нарочно не углубляя поцелуй. Наслаждаясь мной и растягивая время. Я тянусь к его груди, но он тут же перехватывает руки и фиксирует над моей головой. Свободной ладонью гладит по щеке, чуть сжимает шею, пока скользит по ней вниз и, вечность спустя, накрывает грудь.
Я вдыхаю с тихим стоном и прогибаюсь в спине навстречу его ласке. Алистар целует шею, слегка прихватывая кожу зубами, и ставит колено между моих бёдер, не позволяя сжать ноги.
То ли верно читая меня, то ли не сдерживаясь сам, Ал целует глубже и немного жёстче, а я, к собственному удивлению, отзываюсь на его действия, словно моё тело раньше меня осознало, в чём именно нуждается.
Поспешно, безрассудно. Нас ждёт казнь за то, что происходит, но мы оба уже не можем остановиться. Как огонь, что вырывается из очага и охватывает дом, достигает точки, за которой пожар уже невозможно погасить. Пугает то, что сейчас это кажется самым правильным на свете.
Медлить бессмысленно. Сопротивляться тоже.
– Ал, – я не понимаю, говорю я или думаю. – Пожалуйста.
Как не понимаю и того, о чём его прошу.
– Считаешь, что готова? – он позволяет мне вдохнуть, а после снова целует, одновременно с этим проводя ладонью по моему бедру вверх.
Я замираю, догадываясь о том, что будет дальше, но когда его пальцы подбираются к самой чувствительной точке, он будто нарочно обходит её и накрывает нижнюю часть моего живота ладонью. Меня это злит, и я извиваюсь, сжимая его ногу сильнее. Этот гад веселится.
Решаю всё же укусить его, а Тенгер, словно мысли прочитав, спускает ладонь и нажимает именно там, где мне было необходимо, вышибая из моей головы мысли. Кажется, я вскрикиваю от неожиданности, пытаюсь свести ноги, но ничего не выходит из-за его колена.
