глянула с таким видом, словно мысленно плеснула кислотой в мою ненавистную физиономию и теперь наслаждалась зрелищем ожога.
Я усмехнулась и в качестве ответочки послала гадине лучики диареи.
– Рианка, у тебя все в норме?
– Да, а что?
– Выглядишь так, словно хочешь воткнуть кому-то вилку в глаз.
Я опустила взгляд на руку, которая, вот так совпадение, действительно сжимала вилку, и поспешно насадила на нее кусочек картофеля. Власта проследила за тем, как я с воинственным видом уплетаю овощи, хмыкнула и выразительно замолчала.
Лучше бы говорила, честное слово!
В итоге я не выдержала и хмуро спросила:
– Что?
– Да вот… Сижу и умиляюсь на то, как ты ревнуешь Кристена.
– Власта, ревность тут ни при чем, – отчего-то рассердилась я и взяла в руки книгу, которую продолжала таскать с собой с самого завтрака.
Открыла на той странице, где была картинка с девушкой, по которой Подгорная воспроизвела прическу, пролистала немного вперед и отдала подруге.
– Смотри.
Подгорная всмотрелась в страницу. Там было четыре столбика с именами и имя Кристена, обведенное карандашом. И не только. Рядом стоял знак сложения, имя Астрид, и вся эта прелесть равнялась кривому сердечку.
– Ах ты ж… – Власта тихонько ругнулась и начала вставать.
– Ты что творишь? – запаниковала я, цепляясь и повисая на ее руке.
– Мы сейчас же пойдем к этой гадине и ткнем эту Аспид…
– Астрид.
– Не перебивай, когда я на эмоциях! Короче, мы сцапаем эту адептку подколодную, дадим леща и хорошенько потычем носом в доказательства.
– В какие доказательства, Власта? У нас их нет.
Я уже жалела, что посвятила подругу, которая включила типичного ядожала и приступила к разгону.
– Как это нет? А книга!
– Ну книга. Астрид скажет, что читала и забыла ее в гостиной ядожалов, а мы подобрали.
– Она все подстроила! – горячилась подруга, не желая слушать глас разума.
– Возможно, но как? Ее ведь даже рядом не было.
Власта наконец села, но не успокоилась.
– Это она, Риана. Печенкой чую!
Я думала так же, но где доказательства? Не предъявишь же показания печени.
– Кстати, а что значит твоя косичка? – спросила я, меняя тему и дергая подругу за прядку.
– А… Это… Да так, – ушла она от ответа.
И практически сразу же в столовую влетела толпа адептов в черных комбинезонах с серебряными звездами на руках.
Фару с шумным выдохом опустился рядом со мной, Глен уселся с противоположной стороны, подвинув Власту. Вид у парней был как у резинового мячика, который долго и с наслаждением трепал бульдог.
– Где гуляли, звездокрылые?
– Пытались поднять в небо Мясника, – сообщил староста.
– Старичок совсем скис, – пробасил грустный Глен и посмотрел на меня. – Адриана, может, у тебя есть какие идеи?
У меня идей не было. У меня булочка из рук выпала.
И сердце забилось часто-часто.
– Дурень, забыл, что она ядовита для звездокрылов? – накинулась на него Власта, делая выразительные движения бровями.
– Так я же не про это… Адриана умная, вон как ловко придумала с камуфляжем, нам Коди рассказывал сегодня. Вдруг и с Мясником… Эй, Власта, ты мне на ногу наступила!
– Умолкни, – сквозь зубы процедила подруга, дергая головой в мою сторону.
А я… Я от избытка чувств схватилась за край столешницы побелевшими пальцами. Изо рта вырвался не то смешок, не то всхлип.
– Ну спасибо, Глен. Довел Адриану, – вздохнул Фару и дружески обнял меня за плечи. – Рианочка, ну не расстраивайся ты так.
Не в силах что-либо внятно объяснить, я вскочила и бросилась в сторону преподавательских столов. Но ни Эрики Магни, ни Максимуса Медного на месте не оказалось. Только Хет-Танаш, который в моем деле ну совсем не помощник.
– Риана?
Я проигнорировала демона и помчалась прочь, на ходу размышляя, где искать деканов, но у выхода спохватилась. Развернулась и рванула обратно к столу звездокрылов. Подбежала, с радостной улыбкой обняла Глена и громко чмокнула вконец обалдевшего парня в щеку.
– Глен, ты лучший! Спасибо! – прокричала я на всю столовую и, окрыленная надеждой, умчалась на поиски.
* * *
– Фред! – воскликнула я, врываясь в приемную ректора. – Фред, где то исследование, которое лекари сделали по моей крови?
Полуорк медленно поднял голову от бумаг и глянул на меня сурово.
– Адептка Нэш, – строго отчеканил он. – Неужели вы думаете, что я помню абсолютно все бумаги, которые вносят в этот кабинет?
– Ага, – честно кивнула я.
Отчего-то в суперспособности секретаря я верила так же сильно, как в ежедневный восход солнца. И Фред не подвел.
– Подшил к личному делу. Возьми вон в том шкафу, – указал он на один из стеллажей. Проследил за тем, с каким энтузиазмом я начинаю вынимать все папки без разбора, и дал более четкую инструкцию:
– Нижний ящик. Ниже. Еще ниже. Да, теперь ищи синий стикер факультета ядожалов.
Я схватила нужную папку, на бегу крикнула:
– Спасибочки! Я все верну! – и выскочила из приемной.
Фред, чья выдержка и спокойствие вошли в историю, меланхолично пожал плечами и вернулся к прерванной работе с документацией.
Я промчалась по этажу административного здания и едва не налетела на адепта с ведром воды и тряпкой. Понурый парень шел с таким несчастным видом, что стало очевидно: наказан за провинность уборкой кабинетов.
– Поберегись!
Парень шарахнулся в сторону и прижался спиной к стене. Мы благополучно разминулись в тесном коридоре, даже не расплескав мыльной жидкости, после чего я оказалась на улице и, прижимая к груди заветную папку, поспешила в Черный сектор.
Мысленно репетируя, как буду уговаривать Эрику Магни допустить меня до тела Мясника и доказывать, что для такого взрослого завра я не ядовита, вот и бумага соответствующая имеется, промчалась через весь двор, где обычно собирались адепты факультета перед ночной практикой с деканом, и поцеловала запертые двери.
Мой пропуск в ангары звездокрылов оказался аннулирован!
– Зараза, – выдохнула я, делая глубокий вдох-выдох, чтобы выровнять дыхание, осмотрелась и рванула.
Где-то здесь должен быть запасной выход, а, как известно, отважные герои (и упрямые адептки) всегда идут в обход.
Оббежав все здание, я нашла искомую дверку, через которую планировала незаметно просочиться в святая святых, но притормозила, а после и вовсе остановилась.
Вы когда-нибудь видели, как драконята чертят пентаграммы? Вот и я слегка в шоке.
Бестия, а это была именно она, стояла на небольшом пятачке земли и, прикусив от усердия кончик красного языка, самозабвенно творила. Процесс сопровождался грозным рыком и скептическим фырканьем, что могло сойти как за ворчание, так и за репетицию мудреного заклинания.
Используя палку в качестве основного инструмента, черная малышка обвела контур перевернутого таза, а после вооружилась оторванной от
