Связанные шрамами - Иви Марсо

— Рангар, мы должны остановиться.

— Не говори так, если не хочешь этого. Скажи мне остановиться, и я остановлюсь. Но мне плевать, что мы должны или не должны делать, важно только то, что ты хочешь. Ты хочешь, чтобы я остановился?

— Нет.

Она затаила дыхание, когда его рука стала двигаться быстрее. Святые, делал ли он это раньше? Конечно, делал. Мир несправедлив… мужчины не обязаны оставаться целомудренными, как женщины. Но она не могла представить, что он смотрел так на кого-то, кроме нее. Этот взгляд был таким диким, так пьянил ее разум, так хотел заставить ее чувствовать именно то, что Рангар хотел, чтобы она чувствовала.

Она ахнула, и он прошептал ей на ухо:

— Отдайся этому, Брин. Мне. Думаешь, Трей сможет заставить тебя чувствовать так? Я хочу, чтобы ты помнила, когда он отнесет тебя в постель сегодня вечером, какие чувства в тебе я вызываю.

Она едва понимала его слова. Его рука на ее плече была твердой, пальцы впивались в кожу. Он был так опасно близок к тому, чтобы поцеловать ее, но сдержался. Брин знала, что утром будет ненавидеть себя.

Это был грех, даже если он не оставил следов. Но не могла заставить себя остановиться. Давление нарастало внизу живота, и все, чего она хотела, — это ощутить его больше. Она хотела именно его. Его она любила так же сильно, как сам воздух. Проклятье, она была готова сорвать с него эту перчатку и прижать каждый дюйм своей обнаженной плоти к его рукам.

Затем наслаждение достигло пика и обрушилось на нее, она вскрикнула и вцепилась в его плечи, тяжело дыша, но достаточно осознанно, чтобы не касаться его голой кожи. Его рука остановилась и провела по ее ноге, затем он со стоном сильнее прижался к ней бедрами.

— Брин, закрой глаза.

— Что?

— Закрой глаза, — сказал он, задыхаясь. — Я скажу, когда открыть.

Она повиновалась. Затем услышала шорох его одежды и еще один стон, и стало ясно, что Рангар делает, хотя она никогда не была рядом с мужчиной, когда он это делал. Он держал одну руку на ее талии, впиваясь в нее пальцами, а другой рукой доставлял себе то же удовольствие, что и ей. Брин почувствовала, как он вздрогнул и тяжело вздохнул, а затем услышала, как он поправляет одежду.

— Посмотри на меня. — он прижал руку к ее лицу, и ее глаза встревоженно распахнулись от прикосновения, но она расслабилась, когда увидела, что он все еще в перчатках.

Его глаза были под капюшоном, в них горел огонь.

— Брин, помни. Это я вызвал в тебе эти чувства. Я.

Ее тело все еще дрожало. То, что они сделали, было неправильно, и все же она даже не могла осознать, насколько невероятные ощущения он ей подарил.

— Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя поцеловать, — пробормотал он.

— Не надо, — вздохнула она.

— Ты можешь выйти замуж за моего брата, но я никогда не перестану любить тебя, Брин Линдейн. Так или иначе, мы будем вместе.

Она потянулась к нему, желая поверить ему, желая, чтобы все это было правдой. Он в последний раз коснулся ее щеки рукой в перчатке. Затем вылез в окно и исчез за парапетом.

Оставшись одна и дрожа, она опустилась на пол. Все ее тело трясло от его прикосновений. То, что они сделали, было так неправильно, и все же Брин не могла заставить себя сожалеть об этом. Ни капельки.

Она не знала точно, сколько просидела так на полу, пока портниха осторожно не постучала в дверь и не заглянула, а затем с удивлением обнаружила, что на ней все еще надето послеобеденное платье.

— С вами все в порядке, миледи? — спросила она.

Брин шатаясь поднялась на ноги.

— Эм… просто закружилась голова.

Хельна бросила на нее странный взгляд, но протянула руку, чтобы помочь встать на ноги. Старая швея начала расстегивать пуговицы на боку ее платья и помогать ей переодеться в новое.

— Вы просто нервничаете из-за завтрашнего путешествия, — успокоила ее Хельна. — Свадебное путешествие — это грандиозное мероприятие. Вы сможете увидеть весь Берсладен, но, полагаю, вам будет не хватать удобств, к которым вы привыкли. Лучше насладитесь последней ночью на нормальной постели с вашим прекрасным принцем.

Хельна подмигнула, и Брин почувствовал себя ужасно, зная, что Хельна имела в виду Трея, а не Рангара.

Как только она оказалась в кружевном вечернем платье, с расчесанными волосами, Брин не оставалось ничего другого, как вернуться на пир, сесть рядом с Треем и знать, что через несколько часов она потеряет с ним девственность после того, как полностью потеряла свое сердце, в очередной раз, из-за Рангара.