19
- Господи, что это?! – Восклицаю я.
- Не знаю. – Жмет плечами Сара.
Мне кажется, она говорит искренне. Ее покрасневшие глаза блестят от слез.
- Как это «не знаешь»?
Девушка оглядывается на прохожих, торопливо заматывает шарф обратно и кивком указывает мне на дорогу.
- Идем.
- Кто это сделал с тобой? Я его знаю, да? Когда это случилось? – Не отстаю я. - Ты сообщила в полицию? Сказала маме?
Мне не терпится поведать ей о том, что со мной произошло то же самое.
- Я не знаю, кто это сделал. – Сара застывает, глядя на меня с недоверием, а затем продолжает путь. – Серьезно.
- Но как…
- Я просто обнаружила это утром.
- Ты хочешь сказать, что не помнишь, кто напал на тебя и нанес тебе эти ужасные повреждения?
Она ускоряет шаг.
- Нет. – Мотает головой. – Я хочу сказать, что мне никто их не наносил!
- Если ты покрываешь кого-то…
- Вот именно! – Вскрикивает Сара, остановившись. – Вот именно поэтому я и не говорю в полиции, что кто-то душил меня! Стоит им увидеть следы на моей шее, как они уцепятся за возможность навредить моей маме, и изымут меня из семьи! Неужели, ты не знаешь, как это делается? Я пожалуюсь, мою мать тут же арестуют, а меня изолируют! Черт, да все здесь ненавидят каале, как ты не понимаешь?!
- Прости, Сара… - Я примирительно вытягиваю ладони. – Мне такое даже в голову не пришло.
- И ты прости. – Выдыхает она и прикладывает руку к груди. – Мне страшно до усрачки, отсюда, наверное, и истерика.
- Но ты… ты ведь показала маме свои раны? Да?
- Конечно. – Девушка трет припухшие глаза.
Мы продолжаем путь.
- И что она сказала?
Сара осторожно касается шеи.
- Сначала не поверила. Требовала сознаться, кто меня обидел. Думала, я покрываю кого-то.
Ее потертые темно-красные туфельки осторожно ступают по идеально чистому тротуару.
- А ты..
- А я не покрываю. – Злится она. И маленькие каблучки стучат громче. – Честно. Так ей и сказала: никуда не ходила, никого не видела! Уснула в своей спальне, проснулась – шею саднит. Глянула в зеркало, а там – вот. Следы.
- Но как такое возможно?
Мне не верится.
Своего-то обидчика я видела собственными глазами и готова поклясться, что все это было наяву.
- Это все тьма. – Тихо говорит Сара. – Мама сказала, что я слишком близко подошла к ней.
- Тьма? Что это значит?
Девушка пинает камешек и наблюдает, как он улетает с дорожки и приземляется на газон.
- Возможно, мне не стоило брать землю с той могилы. А, может, дело в чем-то другом. – Сара подбегает к еще одному камешку и поддает по нему носком туфли. Насладившись результатом, она поворачивается ко мне. – Мне снился демон. Монстр, чудовище! У него было серое лицо с черными глазами-дырами, - она изображает его глазищи руками, - я с трудом разглядела его из-за длинных и темных, точно нефть, волос. Чудище потянуло ко мне свои сухие крючковатые пальцы, а затем – бах! И вцепилось в горло!
- Чудище? – Я хлопаю глазами.
- Это была сама смерть, клянусь! – Закивала Сара.
- Э… - У меня не получается собрать слова в предложения. – И оно приходило к тебе во сне?
- Да. – Уверенно отвечает девушка.
- И ты хочешь сказать, от этого у тебя следы на шее?
- Верно.
- Но так не бывает! – Восклицаю я. – Это просто не-воз-мож-но!
Сара пожимает плечами:
- Но мама окурила мою постель и тоже почувствовала это!
- Что именно?
- Холод. Ледяной холод, Нея.
- От кровати? – Прищуриваюсь я.
- Да. Потому, что сама смерть приходила ко мне. Я уверена.
У меня кружится голова.
- И что она хотела? – Осторожно интересуюсь.
Сара видит, что я ей не верю, и понимающе кривит губы.
- Убить. Выпить меня до дна. Забрать мою душу. Кто ж знает? – Девушка задумчиво касается пальцами шеи. – Я проснулась совершенно обессиленная. Клянусь! – Она поворачивается и долго смотрит мне в глаза. – А если бы не проснулась, то была бы уже мертва.
- Да что за чертовщина?! – Срывается с моих губ.
- Поцелуй ночи. – С загадочным видом поясняет Сара. – Не имею понятия, что это значит, но именно так сказала мама тетушке Зази, когда позвонила ей в Гримдаль. Она говорила шепотом, чтобы я не услышала, но из-за тонкой перегородки, знаешь ли, слышно многое – часто то, что совсем не предназначено для юных ушей.
В этот момент над нашими головами пролетает несколько птиц. И то, как они движутся, заставляет нас остановиться и уставиться на небо.
- Что с ними? – Удивляюсь я.
Это голуби. Они потерянно кружат над верхушками деревьев, их движения хаотичны, неслаженны, разобщены. Птицы дико мечутся туда-сюда, будто заблудились.
- Звери и птицы чувствуют магнитные поля. – Наблюдая за ними, произносит Сара. – Особенно голуби. Магнитное чутье для них, точно карта или компас.
- А что не так с полями?
Девушка снисходительно улыбается.
- Ты что, правда, не знаешь? Тебе никто не сказал?
- О чем? – Хмурюсь я.
- Мы находимся в аномальной зоне, Нея. Реннвинд – большая магнитная дыра. – Она идет по дорожке дальше. – Видела цветы и свечи на въезде в город?
- Да. – Срываюсь с места и спешу за ней. – Ты про трассу самоубийц?
- Про нее самую. – Кивает Сара. – Думаю, это граница. Там все и начинается. Например, сбои в работе техники – отсюда и аварии. Далее – потеря ориентации птиц, рыб, насекомых. Голуби способны обнаруживать подобные магнитные аномалии, и они очень чутко реагируют на особенности магнитных полей.
- А что значит «магнитная дыра»?
- Магнитное поле земного ядра может быть источником бесконечного количества электрической энергии. Земля - это магнит с двумя полюсами, а ее ядро - это «щит» внутри планеты, без которого не возникла бы жизнь. – Сара сворачивает на тропинку, ведущую через лес. – Магнитосфера защищает Землю от радиации, отталкивает несущие ее потоки солнечного ветра.
- Мы точно правильной дорогой идем? – Спрашиваю я, взволнованно оглядывая темные стволы деревьев.
Но девушка будто не слышит меня.
- Последние сто шестьдесят лет сила магнитного поля Земли иссякает. В двадцать втором веке произойдет глобальная смена магнитных полюсов. Мы уже можем наблюдать природные катаклизмы по всему миру – это как раз ее предвестники.
- А как это касается…
- Реннвинд – в некотором роде магнитная воронка. – Обрывает меня Сара. – Энергетический портал. В здешних землях резко уменьшена напряженность магнитного поля, именно поэтому неуклонно растут магические способности людей. Ведь чем сильнее влияние поля, тем слабее способности, и наоборот. А здесь… да здесь же буквально раздолье для обладающих сверхэнергией!
- То есть… - я едва поспеваю за ней.
- То есть, сюда вечно прет всякая нечисть, чтобы набраться сил. – Бросает через плечо девушка. – Мой род тоже много путешествовал по миру, но всегда возвращался в эти края. Только здесь мои предки могли полноценно подключаться к потокам энергии.
- А что дает эта…кх-кхм… энергия?
Мне приходится перепрыгивать через кочки и извилистые корни деревьев, а Саре, кажется, знаком тут каждый метр – она резво переступает через любые препятствия, заранее зная, где они появятся.
- Мама может усиливать защиту от темных сил, видеть ауру человека и даже искать людей, черпая информацию от Земли. Она говорит, что наш дедушка был настолько силен, что в период солнцестояния мог даже левитировать! Не представляю, и в кого я такая бестолковая? Как ни стараюсь, ни толкование карт мне не дается, ни чтение по рукам, ни видение чертовой ауры!
- А тебе должны были передаться эти способности?
- Да мне бы хоть какие-нибудь! – Смеется Сара, и ее смех разносится эхом по лесной чаще. – Хотя, если честно, будет даже лучше, если во мне не пробудится дар каале.
- Почему?
- Я знаю, как тяжело он дается матери. Видеть то, что скрыто для посторонних глаз, чувствовать потустороннее, отбиваться от сущностей, что пытаются проникнуть в тебя во время сеансов. Бр-р-р! – Ее передергивает. – Но мама почему-то уверена, что однажды это произойдет и со мной. «Всему свое время» - постоянно говорит она.
