мягкотелым. Размазнёй, позорящей имя своих родителей. Общение с примитивными людишками не идёт тебе на пользу.
От бескомпромиссного ответа Кассиэля передёрнуло. Его не задели слова, относящиеся к нему. Тошноту и брезгливость к сородичам вызвала уверенность в своём превосходстве над другими расами. Словно в ближайших мирах выращивалось стадо тупых животных, созданных для кормовой базы.
Мог ли Кас оставить Ингу, а перед этим преподнести её на блюде, будто свинью на убой? Сейчас он всё больше склонялся к реальности видений. Спрятать женщину ото всех, увезти в такую жопу, где невозможно найти её даже с фонарём.
— Это не поможет. Не трать время и силы, — как будто прочёл его мысли старец, отчего у Кассиэля заледенела кровь. — Тебе осталось не так много, чтобы портить своё существование. Не отсвечивай, пользуйся маленькими радостями человечества и готовься к уходу. Конечно жалко, что твой род закончится на тебе, но тридцать-сорок лет — это максимум, данный Советом.
Кас не успел ничего сказать, никак отреагировать. Темнота наполнилась пустотой, из лёгких вышел лишний воздух, ночное зрение скользнуло по бездонной черноте, спина плавно коснулась шёлка простыней.
Две недели пролетели как одно мгновение. Вещие сны Инге больше не снились, а разговор с неизвестным Кассиэль решил забыть. Мало ли что сказал несуществующий старец. Влияние небарийцев на легионера больше не распространялось. Их законы прекратили иметь силу, как только Кас был изгнан из Небарии.
Влюблённые много гуляли по пляжу, часто купались и постоянно склеивались в поцелуях, не в состояние отлипнуть друг от друга. Инга растворялась в нежности и в неизведанных ранее чувствах, а Кассиэль познавал новое, что не шло в сравнение ни с чем испытанным в прошлой жизни.
Возвращаться не хотелось, но обязанности и ответственность тянули домой. Уговорить Машкову переехать сразу после отпуска к Константину оказалось проще простого. Инга не представляла, как расстанется с Костей и, если повезёт, будет видеться с ним изредка по выходным, поэтому предложению о совместном проживание обрадовалась и сразу согласилась.
В двадцать девять лет не стоило долго думать перед прыжком в омут, особенно когда сердце кричит о готовности провести с этим мужчиной всю жизнь. Инга уже представляла себе маленького ангелочка, бегающего по дому, слышала топот крошечных ножек, отскакивающих от пола, и задорный детский смех, переливающийся под потолком.
— Здесь, правда, суровая, мужская обстановка, но ты можешь изменить всё, как сама захочешь, — предупредил Кас, открывая дверь и включая свет в холостяцкой берлоге. — На цены не смотри. Деньги не имеют значение.
Инга осматривала бетон и камень с открытым ртом, поражаясь стрессоустойчивости Кости, а зайдя в спальню не смогла сдержать вырвавшийся звук, похожий на бульканье. Графитовый глянец, красный шёлк, зеркальные панели в неожиданных местах. Страшно было представить, сколько женщин прошло через эту кровать и кричало в этих стенах.
— Тут тоже можешь всё переделать, — коснулся губами её затылка Кас. — Я уже купил квартиру с ремонтом. Не было повода что-то менять.
— Предыдущий собственник был затейником, — указала Инга на потолок, краснея от промелькнувших картинках. Почему-то она сразу представила в отражение себя, извивающуюся на скользких простынях. Ярко видела, как крупное, мускулистое тело накрывает её, как динамично сокращаются ягодицы при толчках, как на пике оргазма сквозь лопатки продираются чёрные крылья и укутывают их в кокон. Как во сне…
— Не знаю, — прижал к себе её теснее Кас, прокладывая дорожку поцелуев по шее. — Но я сюда никого не приводил. Ждал тебя.
— Тогда воспользуемся такой развратной обстановкой по назначению, — развернулась в его руках Инга и приподнялась на мысках, подставляя губ.
— Уверена? — притормозил Кассиэль, всматриваясь в насыщенную синеву глаз.
— Думаю, нам уже можно, — соблазнительно произнесла Инга, скользя руками по широким плечам. — Мы и так долго ждали.
Кассиэль подхватил Ингу под попу, подсаживая на себя, впился в губы и, не отрываясь от неё, двинулся в сторону массивного траходрома. Для слов больше не осталось места. Стены спальни оглашали только стоны и проклятое имя Костя. Правда, Кас не зацикливался на раздражающем наследстве Ангелова, погрузившись в свои ощущения.
Он оторвался от Инги лишь раз, потратив паузу на скидывание одежды и распаковку обёртки с желанного тела. Раздев девушку, Кассиэль жадно пожирал представшее видение. Матовая кожа, чуть тронутая загаром, аккуратная грудь с тёмными сосками, впалый живот с миндалевидной пупочной впадиной, плавная развилка между ног, скрывающая розовые лепестки.
— Никаких негров, — сжал кулаки Кас, дёргая Ингу за щиколотку и подтаскивая её к краю постели. — Никого кроме меня.
Машкова не поняла при чём здесь негры, но вместо уточнения у неё вылетел протяжный стон. Размер и мощь она оценила с первого толчка, и все вопросы вылетели из головы. Инга смотрела в потолок и не могла отвезти взгляд. Горящие от возбуждения глаза, перекошенный в оскале рот, разметавшиеся по шёлку пряди волос, прогибающаяся в экстазе спина, широко разведённые ноги и член, поршнем входящий в неё.
Пошло, порочно, дико. И в тоже время страстно, прекрасно, до зубовного скрежета охренительно. Она никогда не видела и не представляла себя такой. Свободной, открытой, раскрепощённой, без стыда, без смущения. Главная героиня эротического видео. Или нет, скорее порно.
Кассиэль действовал по наитию, запретив себе вспоминать просмотренную технику. Движение тела, заложенное природой ради продолжения рода. Краткосрочный процесс, лишённый удовольствия. Так им объясняли, мимолётно затронув тему. Воин должен сражаться, мастерски владеть мечом, иметь холодный ум и ледяное сердце.
Кас ритмично двигал бёдрами, стискивал челюсти и рычал от удовольствия. Оказалось, что трение ещё приятнее поцелуев, а при совмещение полный отрыв крыльев, которые норовились вырваться на свободу и укрыть собой Ингу. Кассиэль был уверен, что секс способен полностью заменить запрещённые препараты, на которые частенько подсаживаются на Земле белые.
Он никак не мог остановиться, крутя Машкову, подсаживая её на себя, наблюдая за танцем в зеркалах и заводясь на следующий круг. Марафон до утра, вынужденно закончившийся из-за усталости Инги, уснувшей на последнем такте работающего механизма.
У него же будто прибавилось сил, словно он всё же поднялся в небо, расправив чёрные крылья. Единственное, что добавляло горечи в приторный вкус — невозможность зачать малыша и понимание, что это может стать причиной ухода Инги. Она хотела ребёнка, мечтала о нём и не согласится променять его на бездетную жизнь.
Воспользоваться помощью друга? В памяти сразу выстроилась шеренга темнокожих мужчин, трясущих своим добром перед лицом тощей блондинки.
— Никаких негров, — поморщился Кассиэль, прижимая к себе расслабленную Ингу и укрывая её — Воспользуемся донорством спермы.
