берлоги были сделаны, и коснулись они спальни. Достаточно было заменить занавески с постельным бельём на светлые тона, чтобы придать порно-комнате более нежный, отдающий уютом вид. Зеркальные панели больше не смущали. Наоборот, добавляли пикантности и заводили сильнее.
Кассиэль был неутомим и любопытен, изучая тело Инги и выискивая её эрогенные зоны. Он отказался от спорных роликов в интернете, заменив получение знаний из различных статей и переписки на форумах. Стоило ещё многое понять, испробовать, применить на практике, чтобы не только у него зудело между лопатками.
Наверное, Кас ощущал в полной мере счастье, привык откликаться на имя Ангелова, вросся в шкуру покойника и сроднился с его привычками, но ему так хотелось открыться любимой женщине, убрав ложь и недомолвки. Кассиэлю хотелось расправить крылья, подхватить Ингу на руки, оттолкнуться от парапета крыши и взметнуться вверх, прижимая к себе женщину.
Мечты-мечты… Бесполезные и недостижимые. Ведь если избавляться от лжи, то признаваться во всём, в том числе и в виновности в той аварии. Простит ли его Машкова, узнав, что он лишил её ребёнка? Вряд ли. Но без этой правды всё остальное не имеет смысла.
Тимофей тоже простился с мечтой, услышав в голосе Инги новые, не ощущаемые ранее нотки счастья. Её голос приобрёл ленивую томность, сексуальную вибрацию, замедленную растянутость гласных, но, к сожалению, не он пробудил в ней чувственную страсть.
Отчётливо помня, чем закончилось принуждение к чувствам в его семье, Артюшин откликнулся на предложение школьного товарища и проплатил реабилитационный курс в клинике Израиля.
Чувствовал он себя шматком фарша, не раз перемолотого через жернова мясорубки. Слабость — достаточно было встать, как колени пробивала дрожь, а ноги подкашивались. Отдышка — стоило дойти до санузла, и Тим плюхался на крышку унитаза, долго выравнивая дыхание, а после лез в душ, чтобы потом покрыться липким потом, пока ковылял обратно. Жуткие боли в желудке после любого приёма пищи.
Здоровый мужик, не чурающийся утренней пробежки и вечернего марш-броска в спортзале, не знающий, что такое кашель и сопли, не страдающий хроническими заболеваниями, теперь загибался от малейшего движения.
— Мы тебя подлатаем и подготовим к спринтерскому забегу, — пообещал Борис, уговаривая Артюшина. — У нас такие спецы работают, что мёртвого поднимут.
Перевод Тимофей оформил быстро. Подсобили деньги, откладываемые годами, и протекция Бори. Дальше тошнотворная тряска в скорой, полудохлое состояние в самолёте, бессознательная дорога до элитной клиники, палата, больше похожая на номер в пятизвёздочном отеле, и работа до судорог в мышцах.
Выматывался так, что иногда хотелось закрыться, лечь и послать всех на хер, но Тим стискивал зубы, глотал таблетки, полз на физиотерапию, тепел болезненный массаж и матерился на врача, гоняющего его по комплексу спортивных снарядов.
В такие моменты он ненавидел Симону, жёстко заставляющую его цепляться за турник и не желающую слушать об усталости. Она больше походила на тренера сборной по лёгкой атлетике, резко выплёвывая команды.
— Выше. Ещё. Раз, два… ягодицы подобрал… три… подбородок тянем. Дышим животом… четыре, — отскакивал от стен звучный голос, лупящий по барабанным перепонкам.
С каждым занятием эта стерва борзела, позволяя себе рукоприкладство. Шлепок по заднице, толчок в спину, подсечка под колени… И всё с наглой улыбкой, типа «попробуй ответить». За свои же деньги Артюшин сносил издевательства и бесился из-за того, что не мог ничего сделать.
Конечно, он имел право потребовать замену инструктора, но его останавливала шокирующая вещь — Тим, как мазохист, стал получать от их общения удовольствие. Свихнуться можно… Уехать от спокойной, уравновешенной Инги, чтобы попасть в лапы больной на башку бабы.
Почти все были по-своему счастливы, поднимались с земли, расправляли плечи, отряхались от грязи и проблем. Почти… Ксандр следил за Ангеловым, прощупывал его слабые места и всё ближе подбирался к разгадке отсутствия человеческой уязвимости.
Изгнанный… И по законам Небарии его нельзя было трогать, тем более устранять официально. Ксан решил действовать через Совет. Правда, придётся выложить теорию о вторичном донорстве, но только их решение способно было остановить падшего.
Лара со Стасом принялись переделывать комнату в детскую и готовиться к свадьбе. Все совместные выходные они проводили в строительных гипермаркетах, покупая краску, обои и текстиль, или выбирали ресторан, украшения и платье.
Бойцова так и не нашла в себе смелости признаться в беременности подруге, боясь лишить её обретённого равновесия. Она лишь поделилась новостью о предложение, обрадовав Ингу скорым замужеством.
Счастье бурлило в почти состоявшейся семье, ждущей скорую регистрацию брака. Но, счастье частенько бывает краткосрочным…
В тот вечер Долгов дежурил в больнице. Ночь обещала быть насыщенной и нервной. Привезли пострадавших в крупной аварии, и Стас отточенными движениями орудовал скальпелем в операционной. Не продохнуть, не позвонить любимой женщине.
Лара уже собралась домой, подхватила сумочку, приготовила брелок от автомобиля, как к ней в кабинет зашёл начальник, тяжело вздохнул и виновато улыбнулся.
— Спонсорам срочно понадобился отчёт по твоей работе. Придётся тебе задержаться, Лариса. Документы потребовали к утру на совещание. Скинешь мне на почту и можешь взять завтра выходной.
Когда Бойцова оторвалась от экрана, за окном клубилась густая тьма, точечно пробитая уличными фонарями. Потянувшись, потерев глаза, Лариса спешно закрыла кабинет и спустилась на парковку. Тёплый ветер запутался в волосах, принеся аромат цветущего чубушника и распустившихся пионов. Набрав полную грудь вкусного воздуха, Лара шагнула в темноту.
— Куда торопишься, красотка? — разрезал тишину хриплый, прокуренный голос. От стены отделилась тень, за ней вторая, спины коснулась перегарная вонь, плечо сдавило грубой хваткой. — Развлечёмся?
Ларисе повезло. Так сказала тётка в приёмном отделение. Правда, Лара её не слышала. Ей действительно повезло. В том, что те ублюдки решили потешить своё самолюбие и поиграться с жертвой, прежде чем начать резать её на куски. В том, что по какому-то стечению обстоятельств мимо ехал Кассиэль и сквозь орущий шансон услышал её угасающий крик. В том, что Стас оказался на смене и провёл над ней несколько часов.
Он всё штопал её, штопал, с остервенение завязывая узлы. Писк аппарата, нитевидный пульс, критическое понижение давления… Долгов ничего не замечал, сохраняя то, что сменяющиеся у стола ассистенты советовали удалить.
Множественные проникающие и поверхностные порезы, внутреннее кровотечение в нескольких стратегических местах, изуродованное лезвием лицо, испещрённые остриём грудь и живот. Стас своими руками вычищал остатки их малыша и стягивал стенки матки, лишь бы спасти эту часть.
Не важно, сможет ли Лара ещё забеременеть обычным путём, но туда ещё можно было попытаться подсадить эмбрион, если любимая захочет. А он постарается, чтобы захотела. Чтобы не произошло то
