— Думаю, важен другой вопрос: хотите ли вы попробовать?
Агфар прищурился, подозревая неладное.
— Или можете продолжать истязать себя. Все эти приступы, разрастающаяся чернота по телу, — указала я рукой на пораженные участки. — Уверена, если тот дух дотронется до вас, то процесс будет необратим и вы переступите за грань жизни. Подозреваю, он приходил за вашей душой, но мое появление почему-то отпугивало его.
— Что за вздор?
Я пожала плечами. Другого объяснения пока на ум не пришло.
У меня вдруг возникла мысль поставить условие, что я готова поделиться знаниями за свободу. Хотя нет, лучше не торговаться. Сейчас это неуместно.
— Если не боитесь, можем попробовать. Или дождемся мистера Хиксона, и он сделает все наилучшим образом. Но будет больно.
Граф раздумывал минуту. Он смотрел то на меня, то на свою «рану» и раз за разом поджимал губы. Видно, не доверял. Однако по итогу свесил с кровати ноги и придвинулся к моему креслу, тем самым дав добро на эксперимент.
— Нужно что-нибудь серебряное, вода, лоскут ткани и… — я забыла название травы.
— Угус? — предположил Агфар.
— Точно!
Из разных углов комнаты по воздуху ко мне поплыли запрошенные вещи, поддерживаемые эши. Тазик и кувшин, высокая стопка бледно-зеленых прямоугольников ткани, поблескивающее в свете свечей кольцо. Правда, без указанной травы.
— Они пропитаны угусом, — пояснил граф, стоило взять верхнюю повязку и принюхаться к ней. — Созданы для разжижения крови и облегчения боли.
Я подхватила серебряное кольцо, обмотала его тканью, смочила водой. Но едва пересела на кровать и поднесла его к ране, как засомневалась. Вдруг сделаю хуже? Что если попыткой помочь все испорчу?
— Не бойся, — подбодрил меня мужчина и напрягся, приготовившись терпеть.
Была не была! Если не попробую, то никогда не узнаю. Я выдохнула. Осторожно приложила обернутое кольцо к еще незажившей после удара ножом ранке и тут же отпрянула, испугавшись реакции Агфара. Он не просто вскрикнул, но и подскочил на ноги. Отбежал к двери и начал усиленно трясти кистью руки.
— Как раскаленным металлом по коже, — поморщился граф. — Ты уверена в методе?
— Теперь уже да, — улыбнулась я и показала мужчине ткань, на которой остались черные точки. — Металл притягивает, а смоченная водой трава не пропускает. Посмотрите сами.
Граф согласился попробовать еще раз. Затем снова и снова я пыталась прикоснуться к ране, но то сама убирала руку, то Агфар не выдерживал и выворачивался. По его лбу и вискам вскоре потекли капли пота. Дыхание стало глубоким, тяжелым, а вид — измотанным.
— Так дело не пойдет, — покачала я головой, глядя на лоскут, на котором от силы можно было насчитать два десятка черных крупиц.
Метод действенный. Вот только мы работали медленно. Нужно было придумать какой-нибудь план, чтобы дело пошло быстрее. Но какой?
— Давайте вас усыпим.
— Исключено.
— У мистера Хиксона должна быть огненная роса. Она притупляет боль.
— Нет, Лисая! — остался категоричен Агфар.
Он поднялся на ноги, прошелся по помещению. Взъерошил волосы, размял мышцы плеч. Видимо, готовился к чему-то. А едва посмотрел на меня, подошел к кровати и заткнул себе тряпкой рот. Лег, закрыл глаза и кивнул.
— Вы безумец. Зря считаете, что огненная роса опасна, — говорила я, смачивая пропитанную угусом повязку. Понимала, что мне предстоит сделать, и потому говорила, стараясь не думать об этом: — Да, от нее возможны последствия. Но то неделю-две. Разум будет затуманен, мысли будут путаться, а тело — плохо слушаться. Разве не лучше, чем часами терпеть боль?
Граф отыскал мою руку. Сжал ее, даже не открыв глаза. Словно не хотел расплескать боевой настрой, собирался стойко выдержать предстоящую пытку.
— Что ж, тогда терпите.
Это оказалось чудовищно! Долгие часы невыносимых мук. Я ощущала себя злодеем, истязающим жертву. Смачивала в тазике одну повязку за другой, оборачивала в нее серебряное кольцо, прикладывала к ране от ножа и слышала глухие крики, полные дикой боли. Дрожала сама, едва не плакала. Но уговаривала себя не отступать, быть решительной и не принимать все близко к сердцу. Это во благо! Потом станет лучше.
Но лучше не становилось. Я изредка протирала лоб графа, шептала подбадривающие слова, мысленно корила себя за предложенный метод и давно уже сдалась бы. Но Агфар не разрешал.
Это было ужасно. Невыносимо, мучительно, жестоко! Действенно…
— Вы еще со мной? Милорд, кивните, — попросила я, промачивая очередную вытягивающую повязку, как вдруг в дверь постучали.
— Войди, — на выдохе отозвался мужчина, а я только сейчас заметила, что за окном рассвело.
— Милорд, меня заметят! — спохватилась я, но не успела встать, как в дверях появился мистер Хиксон.
Он остановился взглядом на мне, перевел его на графа, затем на кучу вытягивающих повязок, почерневших и скинутых горкой на полу. Молчаливо подошел. Поставил на стул чемоданчик.
— Огненной росы?
— Нет! — словно в агонии выпалил Агфар и отыскал мою руку.
— Сон-травы?
Я закивала, но граф снова отказался. Словно упертый баран! Мне сложно было понять, отчего он упорно не соглашался. Наверное, хотел все контролировать или же чего-то опасался. Вот только я не могла больше смотреть на его муки, оттого уточнила:
— А сон-трава поможет? Мы потратили несколько часов, но результат заметен лишь на груди. Посмотрите.
Следующие пятнадцать минут я подробно описывала мистеру Хиксону свои действия, не забыв упомянуть, как на них реагировал Агфар. Граф же с трудом держал веки открытыми. Тяжело дышал. Прислушивался. А едва речь снова зашла об огненной росе, взбодрился и дал решительный отказ.
— Тогда какой эффект у сон-травы? — снова спросила я.
— Она усыпляет. Побочных действий нет, и от боли она не избавляет. Однако милорд будет находиться в бредовом состоянии и ощущать все не так ярко.
— Это нам подходит.
— Нет!
— Агфар, — прошептала я и села рядом с ним на кровать. Наклонилась к графу, убрала прилипшие ко лбу волосы, — позвольте облегчить вашу боль. Обещаю, никакой огненной росы. Только сон-трава.
Он отрицательно покачал головой.
— А я все проконтролирую, будто ваш поверенный. Знаю, вы считаете меня неразумной, взбалмошной, невоспитанной и…
— Мышка, — устало усмехнулся Агфар, и я резко отпрянула.
Испугалась собственной реакции на такое простое движение губ. На звучание слова, нашедшего отголосок где-то глубоко внутри меня. На взгляд голубых глаз, не выражающих и капли напряженного отчуждения.
— Доверьтесь мне, — сказала, не узнав собственного голоса. Выдержала минутное молчание и вновь наклонилась. — Доверьтесь маленькой мышке, которая при необходимости глотку перегрызет любому, кто посмеет подойти к вашей кровати.
— Ты настроена воинственно, — оценил мою речь Агфар и, устремив взор в потолок, вдруг кивнул.
Не представляю, чего именно опасался мужчина, вот только следующих часов я мечтала бы никогда не прожить. Его метания по подушке. Стоны. Сосредоточенное спокойствие лекаря, который уверенной рукой работал четко, не испытывая ни капли жалости к пациенту.
Сначала мистер Хиксон сделал длинный надрез на плече. Затем убрал участок плоти, пульсирующий чернотой, и объяснил это тем, что оно, подобно загноившейся ране, края которой уже не излечить. Потом он нашел в принесенном чемоданчике длинную серебряную палочку, заменив ею кольцо.
Я же с трудом держалась. Меня мутило, кружилась голова, хотелось выбежать из комнаты и никогда сюда не возвращаться. Выглядело все ужасно. Кровь на простынях, агония Агфара. Его бледное лицо, стекающий по вискам пот и рука, которой он сжимал мою ладонь.
— Все будет хорошо, — бормотала я себе под нос, успокаивая и сдерживаясь, чтобы не мешать лекарю прикладывать пропитанную угусом повязку к открытой ране графа.
Сердце обливалось кровью от каждого нового крика. Я чувствовала себя ничтожеством, позволяющим издеваться над человеком. Много раз хотела все прекратить, но видела положительный результат и потому терпела.
