Братья выпрыгнули из грузовика, и волк рванул на поверхность. Гнев, охвативший его, становился все сильнее с каждым шагом. Его волк зарычал, призывая к трансформации, и Арику пришлось подавить желание выпустить зверя на свободу. Они подскочили к Элли, которая пыталась встать. Джейк и Натан бросились вслед за мужчинами.
— Джордан… — она заплакала, указывая на машину.
Сердце Арика замерло. Он обежал машину и увидел Джордан, лежащую у переднего бампера машины. Ее руки были в крови. Он подбежал к ней как в тумане, желудок сжимался с каждым вдохом.
— Джордан? — Он едва смог произнести ее имя из-за кома в горле.
Она лежала на земле лицом вниз, спина была покрыта рваными ранами и кровью. Руки Арика, когда он осторожно перевернул ее, дрожали. Страх сковал его. Он был в ужасе от того, как выглядели раны Джордан. Ее окровавленное лицо и покрытое синяками тело разозлили волка. Болезненный, пронизывающий до костей вой вырвался из горла Арика.
Его пара.
Боже, она выглядела так, словно стояла на пороге смерти. Нет, с ней все будет хорошо. Их отношения только начались. Это не могло, не могло так закончиться.
Он этого не допустит.
Арик повторил эту мысль в уме, но это не помогло остановить страх, распространяющийся в груди. И не уменьшило гнева и боли, пронзающих внутренности.
Он слушал, как ее легкие с трудом хрипло втягивает воздух. Он подхватил Джордан на руки. Крепко прижав ее к себе, он повернулся к Мейсону, который держал на руках потерявшую сознание Элли.
— Она тяжело ранена. — Арик зарычал. Держать зверя под контролем было невероятно сложно.
— Как и Элли. — На лице Мейсона отразилась озабоченность.
***
Они отвезли девушек в клинику своей стаи. Оборотни не страдали от травм так, как люди, поэтому его отец устроил больницу специально для них. Арик держал Джордан в своих объятиях всю дорогу. Даже когда ему сказали положить ее на каталку, он держал ее за руку. Он не хотел расставаться с ней ни на мгновение, но персонал ясно дал понять, что девушке нужно лечение, а потом уже его присутствие.
Нервы были напряжены до предела. Арик расхаживал по залу ожидания вместе со своим отцом, матерью и братьями. Его волк скребся под кожей, и Арик знал, что он чувствует. Страх и отчаяние завладели разумом. Все его мысли крутились вокруг того, как ужасно выглядела Джордан, когда он забирал ее окровавленное тело со стоянки. Ему было трудно дышать из-за необходимости увидеть ее сейчас, здоровой, с улыбкой, освещающей глаза. Ее боль стала его болью. Он знал, что она сильно пострадала, и чувствовал себя так, словно это его ударили ножом, каждый раз, как думал о ее ранах.
— Ты поймал кого-нибудь? — спросил его отец низким рычащим голосом. Его зверь тоже рвался наружу, и гнев на его лице был почти звериным.
— Нет, — ответил Джейк, впившись пальцами в спинку стула, на котором сидел.
Натан подал голос:
— Мы преследовали их, но не хотели задерживаться в погоне на случай, если возникнут проблемы там, на стоянке.
Отец Арика кивнул.
— Я понимаю. Могли быть и другие.
— Мы не хотели рисковать, учитывая, что подруги Джордан и Элли должны были прибыть в любой момент. К тому же, раны у девушек серьезные.
— Ты связался с ними? — спросила его мать, наклоняясь к отцу. Ее глаза сверкали ярким золотом. Она была сердита и печальна. И, как будто выражения лица было недостаточно, Арик чувствовал исходящие от нее страх и боль.
— Да, — ответил Мейсон. — Они застряли в пробке, но все же решили приехать сюда.
— Сын…
— Я понимаю, папа. Я сказал им, что мы позвоним, как только получим известие, но будет лучше, если они отправятся домой.
— Дело не в том, что мы не хотим, чтобы они приезжали, — добавила его мать. — Но мы знаем, что им станет легче, когда мы узнаем о состоянии девочек побольше.
Арик мысленно видел перед собой окровавленное лицо Джордан, слышал ее поверхностное дыхание, вспоминал порезы и синяки, которые были у нее… повсюду. Ярость овладела им. Ему было трудно ясно мыслить. Он хотел убивать.
Он поднял глаза. Отец пристально наблюдал за ним.
— У тебя будет шанс найти того, кто это сделал, сын.
Арик обернулся на звук шагов. Невысокий пожилой мужчина с седеющими волосами, которого он знал всю свою жизнь как дядю Уильяма, вошел в приемную. Правая рука Альфы, он направился прямиком к отцу Арика.
— Состояние Элли стабильное. Ей понадобится несколько часов, чтобы прийти в себя. Завтра или послезавтра с ней все будет в порядке.
Его мать уткнулась лицом в шею отца. Она тихо рыдала, пока он обнимал ее.
— А Джордан? — спросил его отец.
— С ней сложнее. У нее было сильное сотрясение мозга, а еще столько ран и порезов, что нам пришлось сделать переливание крови.
Арик проглотил едкий комок страха. Пусть уже этот доктор поскорее скажет, что с Джордан все хорошо.
— С ней все будет в порядке? — выдохнул он.
Дядя Уильям улыбнулся.
— Я думаю, да. Из-за черепно-мозговой травмы нам пришлось ввести ее в искусственную кому.
— О боже мой. — Его мать зарыдала громче.
Уильям схватил Арика за плечо. Тому потребовалось мгновение, чтобы понять, что его зверь рычит.
— Мне жаль. Как только отек в ее мозгу уменьшится, мы выведем ее из комы и посмотрим, как она отреагирует на терапию.
Сильная пульсация сжала его грудь. Арик не мог дышать. Джордан, его сексуальная, дерзкая Джордан, была в коме, страдала от боли, и он не знал, как помочь. Он не знал, кто это сделал. И эти люди все еще спокойно ходили по земле.
— Когда вы преследовали нападавших, не показался ли вам знакомым чей-нибудь запах? — голос отца вытащил его из темной ямы, которую он мысленно копал для этих ублюдков.
— Нет. В том районе было много волков и других паранормалов, так что, может быть, это нападение было адресовано именно людям.
Волк Арика зарычал. Зверь хотел вырваться на свободу, кусаться, охотиться и убивать тех, кто причинил боль его паре.
Боль в груди усиливалась с каждой мыслью о Джордан. Мысль о ее красивой улыбке и сексуальных притягательных глазах заставила сердце заныть. Воспоминания о ее мягком хрипловатом голосе повергли волка внутри в дикое отчаяние.
Арик упал в черное кожаное кресло и закрыл лицо руками. Он не справится, если она не выйдет из комы. Он любил ее. Это откровение пробило дыру в его сердце. Его женщина. Она была его любовью. И теперь лежала в постели, с трубками
